«Жаль, что эта не стальная». — сетовал Кабан, закрывая за собой дверь в трактир и наваливаясь на нее спиной.

«Это конец». — спокойно сказал Шрам, вытирая чужую кровь со своего лица.

«Времени почти не осталось. — предупредил Кабан, заглядывая за приоткрытую за спиной дверь. — они уже в трактире».

«Откройте!» — барабанил кулаками по двери Клок, как будто просился к кому-то.

«Успокойся, Клок. — без эмоций обратился к другу Шрам. — Бери Кабана и прыгайте на задний двор. Стражи не знают, что мы вместе, вы сможете уйти».

«А ты?» — удивился Клок, хоть и ответ на этот вопрос был всем очевиден.

«Я смирился с последствиями, еще 10 минут назад, в трактире» — спокойно ответил Шрам.

За дверью в трактир уже были слышны глухие и тяжелые шаги по деревянной лестнице.

«Всего четверо! — радостно заметил Кабан, очередной раз, заглядывая за охраняемую им дверь. — Этих уложим, а дальше разберемся»,

«Это вряд ли. — усомнился Шрам. — Толпы больше нет, они сразу стрелять начнут».

В этот момент, где-то рядом, что-то щелкнуло. Друзья замерли, понимая, что возможно они все на мушке и это был щелчок затвора или курка. Но в этот же момент, металлическая дверь слегка приоткрылась. Не сговариваясь, все бросили вовнутрь. Последним забежал Кабан, слегка сбив Клока, которому в свою очередь мешал оцепеневший Шрам.

В последнее время, различные проявления паралича, стали излюбленным состояниями Шрама. Вот и сейчас он неподвижно стоял, и опять, с глупым выражением лица. Перед ним, буквально в двух шагах стояла Филия и смотрела на всю троицу.

«Шрам.. — как застенчивый мальчик бубнил Шрам. — В смысле, меня зовут Шрам».

«А тебя Филия, я знаю» — диалог Шрама, явно не пестрил оригинальностью.

Филия улыбнулась. В этот момент, Шрам, в буквальном смысле, мысленно пел. Ему почему-то, вспомнилась, какая-то незамысловатая песня, которую он у кого-то услышал в трактире. Шрам даже не знал ее слов, просто веселый мотив, но этого было достаточно, для того, чтобы в мыслях даже подтанцовывать. Сейчас Шрам понял, что Филия на него не сердится, и то, что, скорее всего, она даже одобряет его риск собственной жизнью, ради спасения маленького апатрида. А возможно и видела его героический бой на смерть с партийной стражей. Он даже собрался с мыслями, что бы начать более интеллектуальную беседу, но ему в этом, первым помог Клок.

«Шрам, эээ, я Шрам. — Клок сделал глупое лицо и для вида даже пустил слюну. — А ты Филия».

«Этой недалекой фразой, мой друг пытался сказать Вам, — лицо Клока сменилось на противоположное, и он жестом, поправлял невидимые очки, — Спасибо за помощь, дорогая Филия, но у нас, в силу обстоятельств, очень мало времени. Подскажите, пожалуйста, где тут выход, подальше от трактира?»

Филия кивнула в сторону лестницы, находившейся в другом конце комнаты.

«Спасибо, — второпях произнес Шрам, уже толкаемый сзади Клоком в сторону лестницы, — я обязательно еще тебя найду!»

Филия снова улыбнулась ему в след.

Спустившись по лестнице, друзья оказались в длинном коридоре многоквартирного здания. Пробежав до самого дальнего выхода, вся троица выскочила на задний двор и остановилась передохнуть. Шрам сел спиной к стене, что бы его было не так заметно издали. Он уже почти стёр всю спекшуюся кровь с лица и волос, а на грязной одежде её особо и не было видно. Клок с опаской выглядывал из-за угла, как бы дежуря в ожидании стражи. Кабан суетливо ходил из стороны в сторону, переменная в руках свой счастливый артефакт.

«Что дальше?» — поинтересовался Кабан.

«Выбора нет, я иду в глубь трущоб апатридов». — ответил Шрам, всматриваясь в окна второго этажа, в надежде увидеть там Филию.

«Мы идем!» — не поворачиваясь и не отрываясь от наблюдения, заметил Клок.

«Я иду! — уточнил Шрам. — Искать будут только меня. Вы просто участники драки, как и остальные находящиеся в трактире. В свете последних событий, за это даже не накажут. К тому же, курьер первый начал».

«Мы идем! — еще раз подтвердил Кабан. — Во-первых, мы это затеяли вместе, а во-вторых, это я первый вмазал тому партийцу. Так что и идем вместе!»

«Хорошо, — не стал спорить Шрам, — но идем вдвоем. Клок останется здесь!»

«С чего бы? — обиделся Клок, — Вы видели как я уложил того стража? Я нанес ущерба лицам партийцев, больше чем вы оба вместе взятых! На меня вообще охоту, наверное, откроют!»

«Да, да, ты Клок был как дикий вепрь! — согласился Шрам. — Мне даже Кабан сказал, что побаивается тебя в таком состоянии!»

Кабан одобрительно кивнул.

«Но ты нам тут нужен, — продолжил Шрам, — ты единственный кто может без опаски перемещаться по внешнему городу. А нам теперь нужна информация и новости как никогда, и без тебя мы ее не получим».

«Да, Клок, — согласился Кабан, — ты наша последняя надежда».

«Ладно, — уступил Клок, — побуду вашей нитью соединяющей наш мир полный красок и ваш новый… в канаве».

Клок, демонстративно посмотрел на друзей, с видом как партийцы сегодня смотрели на апатридов.

«Пора выдвигаться — подытожил Шрам, — пока всё утихло нужно двигаться в сторону от внешнего города. А ты Клок узнай завтра новости в храме, собери информацию и встретимся тут же к вечеру завтрашнего дня».

«Так точно» — отрапортовал Клок и двинулся в сторону дома.

Шрам и Кабан, не привлекая внимания, направились прочь из города.

Глава 4. Теперь всё будет по другому

Коль смелостью наполнит сердце разум,

И в помыслах возникнут мысли злые.

Ты вспомни, что священной клятвой связан,

С Творцом, несущим знания святые.

По радио заиграла, как и всегда, бодрая музыка с религиозным текстом. И как всегда, Ардет не сменил, эту надоедливую станцию. С усилием, он приоткрыл один глаз и осмотрел комнату. Видуя, всё еще, мирно спала, под боком.

Ардет встал с кровати, и, стараясь не будить супругу, поплелся в ванную. Сегодня пробуждение было значительно тяжелее, чем обычно. Стоило только открыть глаза, как на него сразу свалился груз вчерашних проблем. Это знакомое каждому чувство, когда засыпаешь в надежде, «переспав» с плохими мыслями, встать с «чистого листа». Но на утро понимаешь, что тяжесть вчерашних проблем стала еще больше. И спадает подобный груз, только ближе к обеду.

Такое ощущение было и у Ардета. Вчерашняя новость о беременности Видуи, его, конечно, беспокоила, но почему-то значительно меньше, чем разочарование в отсутствии последней клавиши для пианино. Но больше всего Ардета, почему-то, беспокоило то, что он не поблагодарил лекаря за спасение