бессмертии. Ибо господь испытывает их и находит их достойными. Он испытует их, как золото в огне, и приемлет их, как совершенную жертву. В час, назначенный господом, они явятся в сиянии, подобно пламени на жниве. Они будут судить народы и управлять ими, а господа» будет управлять праведниками вечно». Нельзя ли эти слова, которые автором Премудрости отнесены ко всем праведникам вообще, применить в отношении высшего «праведника», отдавшего свою жизнь за свой народ? И действительно, как только мы это сделаем, нам станет ясным движущий мотив самопожертвования Мессии, приявшего мучительную и позорную смерть, подобно Гаману или Варавве в день Пурим, чтобы искупить грехи; народа и возвыситься ценой глубочайшего унижения, как это указано в Премудрости. «Это он, над которым мы издевались. Мы, дураки, считали его жизнь безумием, а смерть — позором. А теперь он к святым сопричтен, и доля его среди сыновей божиих».

Теперь мы понимаем, как выработался у иудеев образ мессии, колебавшийся между божественным и человеческим существом, каким образом «праведник к злодеям сопричтен был», каким образом с человеком могло сочетаться представление о «сыне божием», о «царе иудейском», как могло вырасти убеждение, что сам бог предает себя позорной и незаслуженной смерти, жертвуя собой ради людей. Мы понимаем также, почему умерщвленный должен был через короткое время воскреснуть и вознестись на небо, чтобы там объединиться с «отцом». То были мысли, которые задолго до Христа были чрезвычайно распространены среди еврейского народа, больше того — по всей западной Азии, которые давно уже лелеялись среди многих тайных мистических сект, а все это, вместе взятое, было главной причиной необыкновенно быстрого распространения христианства как раз в этой области древнего мира.

Вавилонский спаситель Мардук (Мирри-Дугга)

Средневековое изображение положения Иисуса в яслях между волом и ослом. Налево Иосиф и Мария. Направо явление ангела пастухам

5. Рождение мессии. Крещение.

Однако, не только представление о страждущем праведнике, об умирающем на кресте в качестве преступника и «царя иудейского», но и представление о воскресающем мессии относится до своему происхождению к дохристианским векам. К ним относятся также и рассказы о чудесном рождении Иисуса и о первых событиях его земной жизни. Так, в «Откровении Иоанна» мы встречаем несомненно очень древнее представление о рождении божественного дитяти, которое сейчас же после своего появления на свет божий подверглось преследованиям со стороны ужасного дракона. Но «дитя восхищено было к богу и престолу его», а дракон был обезврежен архангелом Михаилом. Гункель полагает, что это представление выросло из очень древнего вавилонского мифа. Другие, как Дюпюи или Дитрих, отмечают сходство этого рассказа с греческой легендой о Латоне, матери бога солнца Аполлона, которую преследовал дракон зимы Пифон, а бог северного ветра Борей унес от Пифона к Посейдону. Посейдон укрыл Латону на острове Ортигии, где она родила Аполлона. Некоторые, например, Буссе, сравнивают этот апокалиптический рассказ с египетским мифом о Гаторе или Изиде, скрывшей своего сына, бога солнца Гора, от преследований его дяди Сета или Тифона на уединенном египетском острове, отправив его туда на осле. Помпейские фрески, относящиеся к дохристианской эпохе, поразительно точно воспроизводят картину бегства Марии с Иисусом в Египет, а монеты с изображением спасающейся от преследований Латоны показывают, как широко был распространен этот миф в Передней Азии. И ассирийскому царевичу Саргону тоже пришлось спасаться от преследований дяди. В тростниковой корзине спустила его мать в волны Евфрата, откуда его выловил какой-то водонос. Этот ассирийский рассказ впоследствии и был использован иудеями для мифа о Моисее. То же самое рассказывается о других богах, о Зевсе, Аттисе, Дионисе, Эдипе, Персее, Ромуле и Реме, Августе и т. д., как на Востоке, так и на Западе, как в древние, так и в новые времена. Известен также рассказ об индийском богочеловеке Кришне, воплощении верховного бога Вишну, которого со дня его рождения преследовал его дядя — царь Канса, приказавший вырезать всех мальчиков одного возраста с Кришной.

Египетская богиня-мать Гатор со своим возлюбленным Озирисом

Кришна спасся бегством к бедному пастуху, скрывшему божественное дитя. В связи с этим вспоминается и рассказ Геродота о Кире, как дядя Кира, царь Астиаг, предупрежденный сном о блестящей будущности внука, приказал убить его. Кир избежал смерти только потому, что какой-то бедный пастух приютил и воспитал его. Впоследствии слово «Кир» обозначало в персидском языке солнце (Khoro), а на острове Кипре «Кирис» было именем Адониса. Таким образом, мы видим, что и в рассказах о рождении Кира на царя были перенесены черты мифического божества; больше того: божество слилось с человеком. Но так как в глазах иудеев Кир был своего рода мессией, то понятно, каким образом представление об опасности, нависающей над головой новорожденного мессии, попало в евангелия. Впрочем, сходный с евангельским рассказ о царе, который был предупрежден сном или оракулом о предстоящем рождении соперника и приказал умертвить всех мальчиков, родившихся в определенное время, мы встречаем и у Иосифа Флавия в его «Древностях иудейских», где этот рассказ приведен в связи с историей детства Моисея. Моисей же является своего рода предвозвестником и прообразом Христа, тогда как Христос изображается воскресшим и возвратившимся на землю Моисеем. Во второй книге Царств тоже рассказывается, как Иоав, полководец Давида, перебил по приказанию царей всех мужчин, как маленький царевич Гадад спасся от этой кровавой бани бегством в Египет, где он вырос, женился на царской сестре и откуда вернулся после смерти царя Давида. Но «Гадад» не что иное, как имя сирийского Адониса.

Другим именем сирийского Адониса или Таммуза оказывается «Дод» или «Додо», «Дауд» или «Давид», что означает «возлюбленный» и напоминает о том «возлюбленном сыне» отца небесного, который приносит себя в жертву ради людей, или о «возлюбленном» небесной царицы (Аттаргатис, Милитгы, Иштар). Царь Давид, как известно, назывался также и «мужем, угодным богу», и, несомненно, в историю Давида внесены черты божественного спасителя и избавителя мира не в меньшей мере, чем в историю родственного ему Кира. Согласно пророчествам Иеремии (30, 8) и Иезекииля (34, 22; 37, 21), именно царь Давид должен явиться как мессия, чтобы вернуть Израилю его былое величие. Да, именно таково и было первоначальное представление о мессии, и только под влиянием персидского учения о Саошианте, «муже из семени Зороастра», мессия Давид превратился в потомка царя Давида. Затем любопытно, что Давид должен был родиться в Вифлееме. Но в Вифлееме, как сообщает