— Он больше не любит меня?

— Не знаю, — Таня смотрит в ночь. — Я не знаю. Он не мог тебя разлюбить, но…

— Почему же он не хочет, чтобы я приезжала?

— Не знаю.

Таня знала. Виталька сказал, что не хочет, чтобы Дана даже приближалась к тюрьме. Но вдруг в ее душе всколыхнулось что-то темное, и Таня промолчала. Иногда этого достаточно, чтобы разрушить мир, — просто промолчать. Тане вспомнились ночи, проведенные с Виталькой, и она подумала: а вдруг? Данка сущий ребенок, она еще не созрела для любви, пусть учится, а она, Таня, будет у Витальки — и он привыкнет и оценит. А Данка… Любовь к такой женщине всегда мучительна. Таня была опытной и прекрасно понимала, что у Даны совсем другая судьба.

— Низкорожденная.

— Что ты сказала? — Дана не понимает.

— Ничего. Просто недавно слышала в кино это слово.

Таня сказала то, что чувствовала. Вот тут, сейчас, она поступила именно так, как низкорожденная. Так, как никогда бы не поступила Дана. Виталька не хотел, чтобы на Дану пялились подонки из тюрьмы. Он боялся этого. Таня его понимала, но промолчала. Именно в этот момент Таня и осознала, чем отличается Дана от нее и от большинства. Ей подобный ход и в голову бы не пришел.

— Он больше не любит меня.

Таня опять промолчала. Ночью она ворочалась с боку на бок, перед глазами стояло бледное расстроенное Данкино лицо, а потом вдруг глянули из темноты горячие Виталькины глаза — и все, Таня проклинала себя, но знала, что ничего не скажет Данке. Пусть она и дальше думает, что Виталька разлюбил ее. Может, и вправду разлюбит.

Дана уехала в Питер. Она перестала ездить на выходные домой — ближний свет! Иногда звонил Цыба, а Таня не звонила, впрочем, Дане было почти все равно. Виталька не писал, и она сжималась от боли, а золотистые луны Кошкиных глаз настороженно смотрели на мир. Дана зализывала свои раны в одиночестве. Так ей было легче.

А потом она увидела Стаса. На одной из многих вечеринок в общаге, куда Дана и пришла-то впервые, так она ненавидела само понятие «общежитие». Она считала это дикостью, но девчонки приглашали, и она решила — ладно. Всего один раз. «Ну не умру же я от этого», — думалось ей.

Он стоял на балконе и курил. О, эти незабвенные балконы, сваренные из железных прутьев! Они служат еще и пожарным выходом. И входом — для экстренных случаев типа перепихнуться или одолжить сахара, конспект, стакан или презерватив, что угодно.

Он стоял и курил, Дана смотрела на него сквозь стекло, а за ее спиной бесновалась отвязная студенческая вечеринка, уже начинавшая сбавлять обороты. Но Дане до нее теперь не было дела. Она видела его пшеничные волосы, большие голубые глаза, обрамленные лесом темных ресниц, разлет бровей и улыбку… Улыбку? Да. Он был там с девушкой, которую обнимал за плечи.

— Кто это?

— Это? Вика Морозова, с физмата. — Однокурсник смотрит на Дану немного удивленно. — А, ты не знаешь! Ну да, ты же у нас аристократка, а Вика живет здесь, на седьмом этаже.

— А кто с ней?

— Это Стасик Ярош, с бухучета, учится на курс старше. Ты что, и его не знаешь?

— Нет. Юра, а он что, тут живет?

— Тоже на седьмом. У них с Викой вроде бы серьезно. А что?

— Ничего. — Дана закусила губу. — Я пойду домой, здесь душно.

— Так идем, подышим воздухом! — Юрий обнимает Дану, и ей хочется пнуть его.

Они тоже выходят на балкон. Парочка целуется, а глаза Юрия Дану изучают. Чего он уставился? Четыре года вместе проучились в инязе, а так и не знают толком друг друга. Впрочем, невелика потеря.

Теперь она знает, чего хочет. Вот этого парня с копной светлых волос и голубыми глазами, целующего девицу с косой. Где-то Дана видела это овальное лицо с выступающим вперед подбородком, красивые серые глаза и румяные смугловатые щеки. Вика. Вика Морозова. Не та ли это Вика, из Торинска? Не может быть. Это уж слишком. Бывшая одноклассница. Ну что ж, Вика, тебе придется расстаться со своей игрушкой.

— Юрка?! — Голос у Стаса мягкий и приятный. — А ты здесь что?.. О, прошу прощения.

Он разглядывает лицо стоящей напротив девушки, как разглядывают картины в музее, и чувствует, будто от нее исходит нечто… какая-то волна, и ему хочется подойти ближе. Он делает шаг. Но Вика оттягивает ему плечо.

— Я вас раньше здесь не встречал.

— Дана у нас аристократка. — Юрий пьян, да и вообще его немного раздражает ситуация. — Она сегодня впервые почтила нас своим присутствием. По этому поводу мы и гуляем.

Но Стас его не слышит. Только имя: Дана. Он знает это имя, как же, гордость двух факультетов, но совсем не так ее себе представлял, пересекаться им не приходилось. А тут еще этот пьяный кретин и Вика, повисшая на плече.

— Я тоже вас раньше не видела.

Он чувствует запах духов, и ему вдруг приходит на ум: «…дыша духами и туманами…». Значит, вот какой была ТА, у окна. Именно такой, теперь он уверен.

— Дана? Данка, это ты? — Вика вдруг узнает бывшую одноклассницу. — Вот это встреча! Откуда ты здесь?

— Я тут учусь уже четыре года.

— Вот как? Надо же! Я тоже. Ты так внезапно исчезла, столько слухов тогда ходило, говорили даже, что тебя убили…

— Значит, она будет жить долго. — Стас смотрит на Дану не отрываясь. — Это примета такая: если о ком-то говорят, как о мертвом, а он жив, значит, проживет долго-долго.

— И счастливо? — Дана смотрит ему в глаза сквозь сумерки и сполохи из окна.

— И счастливо. — Стас берет ее за руку. — Хотите погулять?

— Я уже собиралась домой.

— Я вас провожу.

И они начинают спускаться по лестнице вниз, сквозь темноту и этажи. А Вика стоит, ошеломленная происшедшим, и понимает, что Стаса ей уже не вернуть. Она так долго добивалась его, столько ухищрений предприняла, чтобы он наконец обратил на нее внимание, а тут, когда все уже удачно складывалось и дело шло к свадьбе, выплыла из темноты темная особа с Третьего участка — и Стас ушел за ней.

— Просто взял и ушел. — Вика говорит это в темноту. — Вот так: взял и ушел. А она даже не оглянулась, чтобы посмотреть, идет ли он за ней. Он ей не нужен. Он вернется.

— Я бы на твоем месте на это не рассчитывал. — Юрий усмехается. — Она не оглянулась, потому что уверена, что он идет за ней, понимаешь? Забудь о нем. Разве что Данке он наскучит.

— Но почему?

— Не знаю, Вика. Что-то в ней есть, понимаешь? Нет? Я и сам не до конца понимаю. Но в ней что-то есть.

Вика заплакала. Значит, не судьба, опять. Всегда так. Хорошая девочка Вика, послушная и примерная, мамина гордость. И мальчиков кругом целый хоровод, и все бы отлично, только вот Виталька Костецкий смотрел на Данку — а Вика хотела, чтобы на нее. Но тогда они были еще маленькие. Виталька ушел в другую школу, Вика помнила. Дана словно и не замечала этого. О ней ходило столько слухов в их примерном классе, но ее уважали, и Вика дружила с ней. А потом Данка пропала — и Вика решила, что навсегда. Но она появилась, вынырнула ниоткуда, чтобы опять разрушить Викину жизнь. Но теперь это уже не детство. По крайней мере, для Вики.