Отложив рацию, Чистяков вздохнул. Хочешь или нет, но вылезать из машины придется. Скорее всего этот мерзкий запах будет преследовать его несколько дней. Вздохнув еще раз, спасатель выпрыгнул на землю и пошел к Мостовому, который уже обкапывал газон вокруг люка.

Копать пришлось не слишком глубоко. К счастью, обнажилась кирпичная кладка люка, выложенная на перекрытии. Последнее находилось на глубине двух метров. Мостовой несколько секунд подумал и взялся за перфоратор. Шум инструмента, конечно, вызовет страшную панику у бомжей, но махать ломом перед их лицами было гораздо опаснее. Тем не менее отдалбливать кирпич и раствор вокруг чугунного кольца было необходимо. Но спасатель не успел даже включить свой инструмент, как в кольце зашевелились. Один бомж находился в полусонном или полубессознательном состоянии. По крайней мере, он расслабленно висел в кольце лицом к лицу со своим приятелем. Но второй как-то повернулся, задергался, сопровождая все телодвижения матерщиной. Спасатели бросились к застрявшим, чтобы успокоить неугомонного бомжа, пока он не покалечился сам или не удавил своего дружка. В этот момент бомж исчез в люке, каким-то непостижимым образом проскользнув в узкое отверстие. Чистяков успел поймать за воротник второго, чтобы тот не последовал за своим приятелем. До днища коллектора было метра четыре.

Спасатели выволокли грязное вонючее тело и, оставив на попечение Синицкой, бросились к люку. Внизу было тихо. Оба знали, что падение и с меньшей высоты часто приводит к смерти пострадавшего. Но по собственному опыту спасатели знали и другое: довольно часто именно в состоянии сильного алкогольного опьянения люди, падая с большой высоты, отделывались мелкими переломами и царапинами. Не зря говорят: «пьяному море по колено».

Чистяков первым нырнул в люк, услышав, как Борис крикнул, что побежал за фонарем. Металлические скобы, которые шли по стене, были ржавыми. Ноги и руки не скользили, поэтому Чистяков спустился за несколько секунд, как истинный скалолаз. Бомж лежал прямо под люком и стонал. Пытаясь в полумраке разглядеть позу человека и определить возможные повреждения, спасатель пригнулся. Дышать было невозможно. Теперь вонь исходила не только от годами немытого тела, но и от всякой рухляди и тряпья, которое бомжи натащили в коллектор. Тело лежало на боку, но поза имела вполне естественный вид. Никаких подвернутых ног, рук, вывернутого позвоночника или шеи. Чистяков поднял голову и посмотрел наверх. Кажется, бомж, падая, попал как раз на круглый бок трубы и соскользнул по нему на пол.

– Как там, Игорь? – послышался сверху знакомый бас Мостового. – Держи, я тебе фонарь спускаю.

Заструилась веревка, на конце которой Борис прицепил большой ручной фонарь. Поставив фонарь так, чтобы он светил вверх и не слепил глаза, Чистяков начал планомерное обследование тела пострадавшего. Мужик что-то ворчал и постанывал. Кажется, конечности и позвоночник целы. Сотрясение мозга возможно, но не обязательно. По причине отсутствия мозга, усмехнулся Чистяков.

– Борь, он, кажется, в норме, – крикнул Игорь наверх. – Ты готов его принять?

Обвязав подмышки бомжа веревкой, Чистяков дал команду поднимать и полез рядом с телом по ступенькам. Перед самым люком пришлось остановить подъем, чтобы дать возможность вылезти самому Чистякову. Теперь он стал помогать Мостовому, направляя тело в люк и придерживая голову. Наконец, подхватив бомжа под мышки, Чистяков выволок его на траву.

Наверху было уже шумно и весело. Оказывается, пока он был в коллекторе, подъехала «Скорая помощь». Врачи жутко ругались по поводу того, что им придется везти «этот ужас», после которого машину в целях дезинфекции придется сжечь. Еще колоритнее возмущались рабочие «Теплосети», которые приехали ремонтировать люк. С одной стороны, они были рады, что спасатели не разворотили половину коллектора, но с другой, судя по бурным эмоциям, они нахлебались от бомжей на своих участках уже по полной программе.

Чистяков сидел на траве, не снимая перчаток, и любовался солнышком. Самое плохое, что его сейчас могло ожидать, так это то, что Синицкая не найдет в машине хозяйственного мыла. В тайне от Бориса он намеревался бросить казенные перчатки в коллектор, а не тащить домой и стирать в квартире. В квартиру его бы с ними не пустили. «Как мало нужно человеку для полного счастья! – думал Чистяков, щурясь на солнце. – Всего лишь немного свежего чистого воздуха. Сколько уже работаю в МЧС, а все никак не могу привыкнуть к вони. Бомжи – это еще цветочки! А вот когда два года назад пришлось вытаскивать полуразложившиеся трупы… Тогда и респираторы не спасали. Нежное у меня обоняние, не адаптирующееся».

С Ольгой пришлось согласиться, потому что проехать вперед, ближе к ее дому, было невозможно. Здоровенный черный внедорожник обогнал спасателей еще два квартала назад. Обогнал по встречной полосе. Теперь он торчал прямо посередине дороги, а в бок ему уткнулся пассажирский автобус. Движение оказалось перекрытым в обе стороны. Попрощавшись с ребятами, Синицкая отправилась домой пешком.

– Вот уроды! – не сдержался Мостовой. – Если он выехал на дорого€й машине, теперь все должны от него разбегаться в разные стороны. Всем устроил веселую жизнь! Давно замечаю: чем дороже машина, тем меньше мозгов. Почему отношение к окружающим меняется у тех, у кого появляется много денег? Удивляюсь!

– Это все потому, Боря, – поддержал друга Чистяков, – что быстро и существенно разбогатеть честному человеку невозможно. Как и пробиться во власть. Туда тоже пролезть можно, лишь используя грязные ходы. Ты бы вот никогда не стал бы мэром, губернатором или депутатом.

Борис молча развернул машину и поехал в обратную сторону, забросить Игоря и отправиться отсыпаться после дежурства. Но на Чистякова накатило философское настроение, и он уже не мог молчать.

– Борь, а ты давно в последний раз Ольге делал предложение?

Мостовой нахмурился, помолчал немного, потом буркнул:

– Никогда не делал.

Игорь не удивился этому заявлению. Он примерно так и думал, хотя отношения Бориса с Ольгой они практически никогда не обсуждали. Чистякова интересовал чисто психологический аспект этой проблемы. Как это Боря Мостовой, человек планомерный и тщательный, который умел все доводить до логического конца и всегда добивался того, чего хотел, даже перед большим начальством, – как Боря мог оставлять этот вопрос открытым в течение такого долгого времени? Невероятно, но, может, Боря боялся? Или стеснялся?

– Вот это меня и смущает, – с чувством сказал Чистяков, повернувшись на сиденье к Мостовому лицом.

– Отстань, – коротко попросил Мостовой.

– «Ну, что отстань? Опять отстань. Обидно, Вань!», – процитировал Чистяков песню Высоцкого.

– Тебе-то что обидно? – усмехнулся Борис.

– Во-первых, ты мне друг, – наставительно заметил Игорь.

– А во-вторых?

– Она же тебе нравится, Борь, я вижу! Как-то ты странно ухаживаешь.

– Как хочу, так и ухаживаю.

– Борь, ты ведь ее любишь, – теперь уже серьезным тоном сказал Чистяков.