litbaza книги онлайнРазная литератураПоэтический язык Иосифа Бродского - Людмила Владимировна Зубова

Шрифт:

-
+

Интервал:

-
+

Закладка:

Сделать
1 ... 18 19 20 21 22 23 24 25 26 ... 35
Перейти на страницу:
Дюпюи и Котоне». В ней молодые писатели, пытаясь понять специфику романтизма, пришли к выводу, что она состоит в чрезмерном употреблении прилагательных (Ванслов, 1966: 36–46).

Заметим, что Иосиф Бродский в юности был романтиком[104].

Поиски в Интернете других текстов с рекомендациями избегать прилагательных обнаружили, что эти установки содержатся в руководствах по прокурорскому надзору (Васильев) и по методике проведения вербовочной беседы в бизнес-разведке (Доронин). В разных руководствах об этом говорится одними и теми же словами:

В формулируемые фразы необходимо включать больше активных глаголов и меньше прилагательных и пассивных существительных. В них возникает потребность только в том случае, когда необходимо подчеркнуть какие-либо особые свойства (Васильев; Доронин).

В блогах Интернета фигурируют такие фразы:

Чем меньше прилагательных, тем больше мастерства. По-моему это главное в поэзии. Спасибо (http://www.stihi.ru/rec.html?2004/11/22-1582);

Я только что сделал научное открытие – чем высокоразвитее общество, тем меньше оно использует прилагательных (http://blue-olusha.livejournal.com/156298.html?thread=1206922).

При всем этом лингвисты отмечают, что роль прилагательных в поэзии в XX веке возрастает:

В поэтическом языке XX в. усиливается признаковость текста и повышается степень его предикативности. Художественное познание сложных, иррациональных, неявных миров возможно лишь одним путем: присвоение признаков непознанным (и неназываемым) сущностям, уподобление их элементам видимого мира. Отсюда – приоритет признаковой семантики в поэтическом языке XX в., высокая употребительность признаковых слов, занятие всех возможных синтаксических позиций обозначением признака (Ковтунова, 1993: 108).

Понятно, что неконсервативные поэты стремятся противопоставить свою поэтику общей тенденции.

Михаил Крепс писал, что безэпитетность – характерная черта поэтического стиля Бродского, проявляющаяся во многих его стихотворениях:

В связи с установкой Бродского на рациональное познавание мира (как материального, так и духовного) орнаментальный эпитет как способ выражения чувственного восприятия не играет у него существенной роли (Крепс, 1984: 49);

Вообще очень важно отметить, что Бродский избегает употребления прилагательных и почти никогда их не рифмует – вещь наиредчайшая в русской литературе (школа Цветаевой, которую он в этом превзошел) (Крепс, 1984: 53).

Однако рациональность Бродского вовсе не абсолютна:

Поэтика Бродского живет постоянно действующим противоречием рационального и художественного типа мышления, каждый из которых стремится победить – и не одерживает победы (Служевская, 2000: 33):

Стихи Бродского внерациональны в той же степени, в которой рациональны; жесткие итоговые формулы в них неизменно подготавливаются суггестивным воздействием детали. Логическому умозаключению или их цепочке предшествует, как правило, смысловой «зигзаг»: внимание читателя отвлекается на какую-либо деталь, изначально лежавшую за пределами изображения (Гельфонд, 2006: 73).

Обратимся к стихам Бродского. Стихотворение «Рождественский романс» 1961 г., посвященное Е. Рейну, что существенно, изобилует прилагательными:

Плывет в тоске необъяснимой

певец печальный по столице,

стоит у лавки керосинной

печальный дворник круглолицый,

спешит по улице невзрачной

любовник старый и красивый.

Полночный поезд новобрачный

плывет в тоске необъяснимой

(«Рождественский романс. Евгению Рейну». 1961. I: 134).

Знакомство Бродского с Рейном состоялось в 1958 г. (Рейн, 2012). С большой вероятностью «Рождественский романс», написанный через три года, является реакцией Бродского на совет обходиться без прилагательных[105].

Очень возможно, что и стихотворение «Глаголы» 1960 года – тоже результат общения с Рейном:

Меня окружают молчаливые глаголы,

похожие на чужие головы

глаголы,

голодные глаголы, голые глаголы,

главные глаголы, глухие глаголы

(«Глаголы». 1960. I: 28).

Утверждая приоритет глаголов, Бродский в каждой строчке сопровождает слово глаголы олицетворяющими прилагательными. Настойчивая аллитерация г-л указывает на явное чувственное восприятие как описываемых глаголов, так и самого слова. Об этом тексте писали многие лингвисты, приведу только высказывание Д. Н. Ахапкина:

Метафора оказывается переносом значения, строящимся не за счет сходства означаемых, а за счет сходства означающих. Единственный метафорический эпитет, построенный по другому принципу, – оксюморон «молчаливые глаголы» в первой строке стихотворения, но и здесь возникает аллитерация на л (Ахапкин, 2003: 28–29).

Многокомпонентные ряды прилагательных имеются и в других стихотворениях, как ранних, так и поздних:

и, эпоху спустя,

я тебя застаю в замусоленной[106] пальцем

сверхдержаве лесов

и равнин, хорошо сохраняющей мысли, черты

и особенно позу: в сырой конопляной

многоверстной рубахе, в гудящих стальных бигуди

Мать-Литва засыпает над плесом,

и ты

припадаешь к ее неприкрытой, стеклянной,

поллитровой груди

(«Литовский ноктюрн: Томасу Венцлова». 1974. III: 52);

Вот я и снова под этим бесцветным небом,

заваленным перистым, рыхлым, единым хлебом

души. Немного накрапывает. Мышь-полевка

приветствует меня свистом. Прошло полвека

(«Томасу Транстрёмеру». 1993. IV: 492).

В некоторых случаях прослеживается тематическая обусловленность скопления прилагательных, например при изображении явлений, чуждых субъекту восприятия:

Кто-то новый царит,

безымянный, прекрасный, всесильный,

над отчизной горит,

разливается свет темно-синий,

и в глазах у борзых

шелестят фонари – по цветочку,

кто-то вечно идет возле новых домов в одиночку

(«От окраины к центру». 1962. I: 203).

Провинция справляет Рождество.

Дворец Наместника увит омелой,

и факелы дымятся у крыльца.

В проулках – толчея и озорство.

Веселый, праздный, грязный, очумелый

народ толпится позади дворца

(«Anno Domini». 1968. II: 213).

Следующий пример демонстрирует динамику изменений, выраженную прилагательными:

Северо-западный ветер его поднимает над

сизой, лиловой, пунцовой, алой

долиной Коннектикута. Он уже

не видит лакомый променад

курицы по двору обветшалой

фермы, суслика на меже

(«Осенний крик ястреба». 1975. III: 103).

Далее рассмотрим необычное употребление прилагательных в стихах Бродского.

Нестандартных определений у Бродского немало, например багровые носки; толстое ‹…› солнце; потные муравьи; громадная встреча; в глухонемом углу; просторное молчанье; тяжелый ливень; капроновый дождь; пыльная капля на злом гвозде, цвет консервный.

В двух следующих контекстах отступление от нормативной референции прилагательных легко объясняется нестандартным восприятием реальности:

Чуть шелохнулись белые листки.

Мать штопала багровые носки,

отец чинил свой фотоаппарат.

Листал журналы на кровати брат,

а кот на калорифере урчал.

Я галстуки безмолвно изучал

(«Зофья». 1962. I: 151);

Вновь я слышу тебя, комариная песня лета!

Потные муравьи спят в тени курослепа.

Муха сползает с пыльного эполета

лопуха, разжалованного в рядовые

(«Эклога 5-я /летняя/». 1981. III: 219).

Прилагательное потные в сочетании потные муравьи можно понимать и как блестящие, и как производное от выражений трудиться в поте лица, вспотеть от работы. Но, учитывая, что многие объекты наблюдения Бродский представляет субъектами[107], слово потные может указывать на ощущения муравьев, тем более что в стихотворении они изображены спящими, что не замечается при обыденном восприятии.

Определение просторное, отнесенное к молчанию, показывает. что метафорическое употребление прилагательного имеет одновременно несколько оснований уподобления:

Не стану ждать

твоих ответов, Ангел, поелику

столь плохо представляемому лику,

как твой, под стать,

должно быть, лишь

молчанье – столь просторное, что эха

в нем не сподобятся ни всплески смеха,

ни вопль: «Услышь!»

(«Разговор с небожителем». 1970. II: 362).

Во-первых, определение в сочетании просторное молчание можно сопоставить с определением пространный (пространная речь, пространное объяснение). Во-вторых, слово просторное имеет здесь явное пространственное значение: речь идет о большом расстоянии, которое не дает возможности быть услышанным. В-третьих, слово просторное обнаруживает здесь и значение ‘ничем не стесненное’ (ср.: просторная одежда).

Иногда странная сочетаемость прилагательного с существительным объясняется тем, что вполне стандартное определение при прямой номинации предмета перемещается в перифрастическую номинацию:

Раньше здесь

1 ... 18 19 20 21 22 23 24 25 26 ... 35
Перейти на страницу:

Комментарии
Минимальная длина комментария - 20 знаков. Уважайте себя и других!
Комментариев еще нет. Хотите быть первым?