Вождь ополчения побеждает язычника-пришельца и отрубает ему голову

Куликовская битва открывается единоборством двух богатырей — инока Пересвета и печенега Челубея. Оба погибают в поединке. Сказано так: «И был на голове его (Пересвета. — Авт.) шлем архангельского чина, вооружен же он схимою по велению игумена Сергия. И сказал: «Отцы и братья, простите меня, грешного! ... — бросился на печенега и добавил: — Игумен Сергий, помоги мне молитвою!» Печенег же устремился навстречу ему, и христиане все воскликнули: «Боже, помоги рабу своему!» И ударились крепко копьями, едва земля не проломилась под ними, и свалились оба с коней на землю и скончались», [143:1].

Этот известный сюжет неоднократно изображался разными художниками, см., например, рис. 66, 67, 68.

Рис. 66. Миниатюра из «Русского Лицевого Летописного Свода», изображающая поединок Пересвета с Челубеем. Взято из [490:4], « Русская летописная история», книга 9, с. 484, лист О-II-89, оборот

Рис. 67. «Поединок Пересвета с Челубеем на Куликовом поле». Художник М.И. Авилов. 1943 год. Взято из Интернета

Рис. 68. «Поединок Пересвета с Челубеем». Старинная миниатюра. Взято из Интернета

Библия сообщает, что Давид поразил великана Голиафа ПРЯМО В ЛОБ, ПОСЛЕ ЧЕГО ОТРУБИЛ ЕМУ ГОЛОВУ. Этот сюжет также многократно отразился в живописи и скульптуре, чаще всего фантастическим образом (см., например, рис. 69, 70).

Рис. 69. «Давид и Голиаф». Так символически на Западе стали изображать Куликовскую битву. Lithograph by B-R. Julian, 1845, after C. Reni. Iconographic Collections. Взято из Интернета

Рис. 70. «Давид и Голиаф». Петер Пауль Рубенс. Так символически на Западе стали изображать Куликовскую битву. Взято из Интернета

Вполне аналогичный эпизод излагает и французское сказание, причем с большими подробностями. Гильом и Корсольт сходятся в поединке. Рыцарь Гильом обращается к Христу с двумя длинными проникновенными молитвами. Каждая занимает около двух страниц в издании [652]. В первой напоминаются сюжеты из библейской книги Бытие, после чего следует пересказ Евангелий, с. 165—167. Во второй молитве упоминаются евангельские события при распятии Иисуса. Согласно нашей реконструкции, текст Евангелий сформировался не ранее XIV—XV веков, а потому и данное французское сказание тоже появилось не раньше этой эпохи.

Затем подробно описывается долгое и жестокое единоборство Гильома с Корсольтом. В конце концов граф одолевает противника, НАНОСИТ УДАР ПРЯМО В ЛОБ И ОТРУБАЕТ ГОЛОВУ. Сказано: «И не избег удара басурман, меч грянул в золотой его шишак, с которого посыпался хрусталь, кольчужный капюшон прорезал враз, в куски подшлемник плотный изорвал, ЭМИРУ ТЕМЯ РАСКРОИЛ НА ПЯДЬ. Поник коню на шею супостат...

Не стал Гильом бесстрашный медлить зря, БУЛАТНЫЙ МЕЧ ПОКРЕПЧЕ СЖАЛ В РУКАХ И НЕХРИСТЯ РУБНУЛ ПО ШЕЕ ТАК, ЧТО ЛОПНУЛИ ЗАВЯЗКИ ШИШАКА И С ВРАЖЬИХ ПЛЕЧ СКАТИЛАСЬ ГОЛОВА, а труп качнулся и с коня упал», с. 174—175.

Итак — повторим, описан смертельный удар в лоб, после чего победитель отрубает голову врагу. Перед нами — в точности библейская версия финала Куликовской битвы: Давид побеждает Голиафа.

В Куликовском сражении Дмитрий Донской побеждает хана Мамая. Тот бежит, и вскоре его убивают. Напомним: «Мамай же убежал снова в Кафу один; утаив свое имя, скрывался здесь, и опознан был каким-то купцом, и тут убит он был фрягами; и так зло потерял жизнь свою», [143:1].

Русские источники сообщают, что Дмитрий Донской был ранен и потом его долго не могли найти на поле боя. Наконец обнаружили лежащим у срубленной березы. Сказано: «Князь же Владимир Андреевич не нашел брата своего, великого князя, на поле... и приказал трубить в сборные трубы. Подождал час и не нашел великого князя, начал плакать и кричать, и по полкам ездить сам стал, и не сыскал, и говорил всем: «Братья мои, русские сыны, кто видел или кто слышал пастыря нашего и начальника?»...

Два же каких-то воина отклонились на правую сторону в дубраву... Чуть отошли от места битвы — и набрели на великого князя, избитого и израненного всего и утомленного, лежал он в тени срубленного дерева березового. И увидели его и, слезши с коней, поклонились ему, Сабур же тотчас вернулся поведать о том князю Владимиру и сказал: «Князь великий Дмитрий Иванович жив и царствует вовеки!», [143:1].

Французская поэма аналогично сообщает о серьезном ранении графа Гильома. Его противник нанес ему мечом удар в лицо, отрубив нос: «И недругу такой удар нанес, что сквозь забрало острие прошло, и рассекло кольчужный капюшон, и сбрило у Гильома прядь волос, И КОНЧИК НОСА ОТРУБИЛО ПРОЧЬ», с. 173.

Таким образом, и русская и французская версии одновременно сообщают о серьезном ранении Дмитрия-Гильома. В итоге мы расширяем обнаруженное хорошее соответствие.

10. Засада народного ополчения в дубраве. Финал битвы. Полный разгром язычников. Бегство их главного вождя

10.1. Засада Владимира Андреевича

В финале Куликовского сражения важную роль сыграла засада князя Владимира Андреевича, спрятанная в дубраве, откуда он нанес завершающий сокрушительный удар по рати Мамая.

«И отослал князь великий брата своего, князя Владимира Андреевича, вверх по Дону В ДУБРАВУ, ЧТОБЫ ТАМ ЗАТАИЛСЯ ПОЛК ЕГО, дав ему сведущих людей из своей свиты, удалых витязей, твердых воинов. А еще с ним отправил знаменитого своего воеводу Дмитрия Волынского и других многих... И вот наступил восьмой час дня... и воскликнул Волынец голосом громким: «Княже Владимир, наше время настало и час удобный пришел!»...

Соратники же, друзья ВЫСКОЧИЛИ ИЗ ДУБРАВЫ ЗЕЛЕНОЙ, словно соколы испытанные сорвались с Золотых колодок... на ту великую силу татарскую... и были они, словно ДАВИДОВЫ ОТРОКИ... и стали поганых татар сечь немилосердно.

Поганые же половцы увидели свою погибель, закричали на своем языке, говоря: «Увы нам, Русь снова перехитрила: младшие с нами бились, а лучшие все сохранились!» И повернули поганые, и показали спины, и побежали», [143:1].

Оказывается, отражение этого события звучит и во французском сказании. В самом конце битвы с сарацинами граф Гильом хочет освободить христиан, захваченных в плен язычником Галафром. И вот якобы сам Галафр, уже потерпевший поражение, дает совет графу Гильому, как напасть на свой собственный лагерь сарацин: «Четверть ваших отрядить к реке, спущусь я к Тибру на своем одре, а ВЫ ПОПРЯЧЬТЕСЬ ВОЗЛЕ РИМСКИХ СТЕН В ЛЕСКЕ, СРЕДИ ОЛИВКОВЫХ ДЕРЕВ, когда окликну я своих друзей... ВЫ Ж БУДЕТЕ СТОЯТЬ НАСТОРОЖЕ», с. 179.

Так и было сделано. В итоге хитрость с