Он нисколько не возражал против того, что Дарен добавляет имя Рикольфа к своему, и даже, напротив, считал это очень удачным.

— Приветствую вас, лорд король. Добро пожаловать к нам как в качестве гостя лорда Дарена, так и его отца, — ответил часовой.

Подъемный мост был опущен. Поскольку поместье Дарена окружали со всех сторон земли Лиса, никто тут не опасался внезапных атак. Джерин хлопнул Дагрефа по плечу. Сводный брат Дарена тронул поводья, колесница застучала колесами по настилу моста надо рвом и въехала в крепость.

Дарен ждал отца во внутреннем дворе замка, в чем Джерин, собственно, не сомневался, но видел он сейчас не его. Приезжая сюда, он в первую очередь всегда видел призраков, которые не имели никакого отношения к тем, что появлялись с заходом солнца. Он видел Рыжего Рикольфа, Элис и себя самого в юные годы. А еще видел юного, примерно в возрасте Дагрефа, Дарена, когда тот прибыл в дедову вотчину, чтобы заявить свои права на нее и сделать ее своей. За протекшие с тех пор пять лет ему это, кажется, удалось.

Сейчас Дарену было девятнадцать, и он очень походил на Лиса в молодости: настолько, что тому на один безумный миг почудилось, будто он вернулся в прошлое, в свои юные годы. Пусть Дарен чуть посветлей и несколько коренастее, но основная разница между ним и отцом, когда тот был так же юн, заключалась в том, что на лице молодого человека не видно было ни малейших следов мечтательности. Джерин являлся вторым сыном в семье, поэтому мог позволить себе роскошь думать о чем угодно. Дарен же, имея за плечами пять лет управления поместьем, думал в первую очередь о самом насущном, а уж потом обо всем остальном.

Но это не означало, что он перестал улыбаться.

— Как я рад видеть тебя, отец, клянусь Даяусом и всеми богами! — воскликнул он голосом Джерина, только более низким.

Когда Лис выбрался из повозки, Дарен по-медвежьи облапил отца, а затем кивнул Дагрефу, все еще державшему в руках поводья.

— Я вижу, ты приставил малыша к ремеслу, как и меня в его возрасте. Как ощущения, Дагреф?

Тот взвесил ответ с присущей ему вдумчивой неторопливостью, унаследованной им, по-видимому, от Силэтр.

— Слишком многим приходится заниматься, а времени не хватает, — сказал он наконец. — Возможно, его было бы больше, если бы у меня лучше получалось.

— Получится, — заверил Дарен и вновь обратился к отцу: — Кажется, из него выйдет толк.

В его тоне скользнула напряженная нотка. Лис прежде никогда не видел сына таким, и он понял, что это значит. Дарен тоже прикидывает, кто унаследует титул и поместье отца. Что ж, он был бы дураком, если бы не думал об этом. Неловкий момент быстро прошел, и Дарен продолжил:

— Матушка, я надеюсь, здорова?

Он имел в виду Силэтр. Конечно, ему было известно, что она не родная его мать, но другой он не знал. Он был совсем малышом, когда Элис сбежала с лошадиным лекарем.

— Йо, с ней все хорошо, — ответил Лис, кивая. — С Клотильдой и Блестаром тоже.

— Как и с моими детишками, — сказал Вэн.

Он вылез из колесницы, встал рядом с Джерином и широко улыбнулся своему названому племяннику.

— А ты вырос, скажу я тебе. И борода у тебя погуще, чем была у меня в твои годы.

— Она темнее, — сказал Дарен рассудительно, — поэтому и кажется гуще в сравнении со светлыми, как у тебя, волосами. Пойдемте в главную залу, выпьем эля. Так значит, ты наконец пошел войной на Араджиса, отец?

— Нет, — отвечал Джерин. — Это он на меня ополчился. Во всяком случае, так все сложилось. Мэрланз Сырое Мясо сказал мне, что останавливался у тебя, поэтому ты должен знать суть наших разногласий. Араджис так напугал Бэлсера, что тот стал искать у меня защиты. Теперь Лучник хочет попытаться наказать нас обоих, меня и Бэлсера. Что ж, пусть попробует.

— На обратном пути из твоей крепости Мэрланз имел вовсе не жизнерадостный вид, — сказал Дарен.

— Очень хорошо, — кивнул Джерин. — Ему не с чего радоваться. Как и Араджису. Но Лучник силен, упрям и опасен. Он может выбирать место и время для начала войны. Однако как только он это сделает, я намерен его сокрушить.

— И без сомнения, тебе это удастся, — сказал уверенно Дарен. — Какую помощь ты ждешь от меня?

— Если твои вассалы отправят на юг несколько колесниц вместе с моим войском, это будет отлично, — ответил Джерин. — Если же они не захотят, я не буду особенно переживать. Некоторые из них меня не любят и вполне могут сказать, что это не их война.

— Ты хочешь, чтобы я тоже пошел с тобой? — спросил Дарен.

— Ну, я не буду против, но и не вижу в этом особой необходимости, — ответил Джерин. Он кивнул в сторону Дагрефа. — Ты сам сказал: настала очередь твоего брата обучиться военному ремеслу. Ты уже им овладел.

— Йо.

Больше Дарен ничего не сказал, лишь прищурил глаза.

Джерин поджал губы. Для Дарена с Дагрефом уже ничто не пойдет так, как прежде. Они будут неустанно следить друг за другом… и за ним, пока он не умрет. А после его смерти, несмотря на все его упования, вполне могут вступить в противоборство. Если уж на то пошло, при условии, что Джерин сумеет прожить достаточно долго, в этот спор может вмешаться и Блестар.

— Вечером я устрою для твоих людей пир. Ты, кстати, не собираешься свернуть с Элабонского тракта в сторону Айкоса, чтобы узнать, как смотрит Байтом на эту войну?

— Я этого не планировал, нет, — ответил Джерин, — Пророческие стихи Сивиллы, как правило, остаются туманными до тех пор, пока все не прояснится на деле. И даже когда они довольно прозрачны, находятся люди, пытающиеся напустить в них туману. Тебе это должно быть известно лучше, чем кому-то еще.

— О, это уж точно, — согласился Дарен. — Мои любимые вассалы делали все возможное, чтобы неверно истолковать слова бога и не признать, что мне предначертано управлять этим поместьем. — Он фыркнул. — Сейчас они уже смирились с этой мыслью, а если и нет, то, во всяком случае, помалкивают.

— Этого достаточно, — сказал Джерин. — Этого должно быть достаточно. Ты не можешь контролировать их мысли, только действия… да и то не все, — Он поднял бровь. — Пир, говоришь? А что скажет на это твой управляющий?

— Скажет, что это нам дорого встанет, — ответил Дарен. — Насколько я знаю, все управляющие так говорят.

Лис рассмеялся и закивал.

Несколько позже он сидел в главной зале, обгладывая копченые говяжьи ребра, поедая хлеб с медом, пироги с ягодной начинкой и запивая все это элем, а заодно вспоминая другие пиры давних лет, на которых ему здесь доводилось присутствовать. Напротив него сидел Райвин Лис. Он тоже здесь пировал, когда искал руки Элис. С озорной ухмылкой южанин спросил:

— Не желаете ли, чтобы я станцевал для вас, лорд король?

— Иди к черту! — воскликнул Джерин.

Если бы Райвин на том пиру не надрался и не принялся отчебучивать непристойную пляску, Рыжий Рикольф выдал бы за него Элис, и тогда… Джерин не знал, что «тогда». Он знал одно: мир вокруг него был бы теперь совершенно другим.