— Но эти люди наши союзники, — возразил Мирон. — Спартанские мужчины, женщины и дети. Бросить их в столь тяжелое время, значит оскорбить наших богов.

— Мирон, — возразил Теллиос, — ты благороден, но только не делай вид, что о жителях Тарента можно говорить то же самое. — Он указал на Лерноса. — Они не настоящие спартанцы.

Раздался новый ропот, только на этот раз он прозвучал громче.

— Внимание! — произнес отец Демаратоса. — Совет должен принять решение по этому предложению. Следует ли нам послать воинов в Тарент? Тех, кто за это предложение, прошу встать.

Лисандр видел, что Мирон встал, так же поступил ряд других членов Совета, сидевших рядом с ним. Однако встали лишь девять человек.

— В таком случае вопрос решен, — заключил Клеомен. — Дайте этому человеку приют в казарме на месяц, затем отправьте его туда, откуда он явился. Заседание окончено.

Когда члены Совета начали покидать свои места, Лисандр заметил, что Лернос напрягся.

— Подождите! — крикнул он. — Они подожгли храм Зевса Лакедемонского. Они растоптали наших богов!

Старейшины остановились у выхода и переглянулись. Настроение тут же изменилось.

— Мы уже проголосовали, — заявил Теллиос. — Вопрос решен.

— Но это новое обвинение, — возразил Мирон. — Святотатство.

Казалось, Теллиос рассердился, но тут же уставился на Лисандра и улыбнулся.

— Очень хорошо, — сказал он. — Я могу внести поправку.

Тяжело ступая, старейшины вернулись на свои места.

— Говори, — сказал царь Клеомен.

Теллиос распростер руки.

— Давайте поможем несчастным гражданам Тарента, не рискуя при этом собственной безопасностью. Пошлем туда тех же молодых людей, которые с такой честью сражались против орд Вомисы на равнинах Эвроты. Отправим туда обласканного фортуной внука Сарпедона и его товарищей по казарме. Около восьмидесяти ребят, хорошо обученных Диоклом, должны вернуть город спартанцам.

Неужели Теллиос говорил серьезно? Лисандра и его товарищей отправят в Тарент!

Аристодерм, стоявший на коленях, поднял голову, а эфоры, сидевшие на скамьях, с тревогой переглянулись.

Лисандр чувствовал, как кругом все накаляется, точно перед грозой. Если его отправят в Тарент, он сумеет проявить себя еще раз.

— Нам нужно больше воинов, — возразил Лернос.

— Придется обойтись теми, которых мы вам даем, — отрезал Теллиос. — И если ты в этом помещении заговоришь еще раз, мы прикажем сбросить тебя в море, привязав к твоей шее камень, — он грозно огляделся, ожидая, не посмеет ли кто возразить. — Предлагаю голосовать за это предложение.

— Очень хорошо, — сказал царь Клеомен, вставая. Лисандр видел, что у царя такая же прямая спина, как у его сына. — Тех, кто за то, чтобы отправить учеников казармы Аристодерма в Тарент, прошу встать.

На этот раз Мирон сидел, однако другие старейшины вставали один за другим. Лисандр отчаянно считал их: «двенадцать, тринадцать, четырнадцать, пятнадцать».

Ровно половина. Если не встанет еще один, то это предложение не пройдет. Царь и отец Демаратоса продолжали сидеть.

«Вставайте же, — Лисандр пытался поднять их силой воли. — Позвольте мне отправиться в Тарент!»

Лисандр знал о старейшинах лишь то, что они были выходцами из двух семейств, которые обычно не соглашались друг с другом. Клеомен медленно поднялся.

— Казарма учеников отправится в путь, — произнес он.

Лисандр получил возможность доказать себе, что остался воином.

«Но вернемся ли мы оттуда живыми?» — подумал он.

* * *

Когда Аристодерм, Лисандр и Леонид вернулись, ученики занимались борьбой.

— Прекратить игры, — заорал Аристодерм. — Мы выступаем! Разберите свои плащи и оружие. Телега для вещей скоро прибудет. Покидаем казарму сегодня вечером.

Орфей, прихрамывая, шел рядом с Лисандром.

— Куда мы отправляемся?

Лисандр рассказал о чрезвычайном заседании Совета.

— Отсюда до Тарента не меньше трех дней пути, — подсчитал Орфей. — К этому времени мессапы уже укрепят свои позиции. Нам остается надеяться, что там уцелело хоть сколько-нибудь спартанцев, способных участвовать в сражении.

— Нам? — спросил Лисандр. — Ты ведь не пойдешь с нами? Тебе нужно время, чтобы поправиться.

— Лисандр, я не думаю, что у меня вырастет новая нога, — Орфей рассмеялся. — Вам будет дорог каждый воин.

Он тяжело опустился на кровать и развернул плащ.

— Почему Теллиос сказал, что жители Тарента не настоящие спартанцы? — спросил Лисандр, надевая походные сандалии.

— Люди не часто говорят об этом, но еще маленьким я слышал кое-что, правда, только потому, что у нас трудился раб из Тарента. Эта колония была основана около двухсот лет назад, во времена Ликурга, — начал рассказывать Орфей, — но не чистокровными спартанцами. Говорят, что во время продолжительных войн против мессенцев, спартанские вожди разрешили своим женщинам рожать детей от периэков, а спартанским мужчинам заводить детей с другими женщинами. Цель заключалась в том, чтобы дать их отпрыскам полное гражданство — позволить носить красные плащи и увеличивать часть населения, способную воевать. Но война закончилась, Мессению покорили, а этих отпрысков лишили права гражданства. У них оставался выбор: жить в Спарте и быть не лучше периэков или уехать за моря и основать собственный город. Они выбрали последнее.

— Значит, они полукровки? — спросил Лисандр.

— Похоже на то, — ответил Орфей. — Тарент является также важным торговым портом.

Лисандр взял одеяло, доспехи и задумался над словами Орфея. Экономика его не интересовала, но эти люди были отверженными. Как и он, они находились на обочине спартанского общества. Наверно, именно среди этой части населения, среди равных себе, Пифия увидела его судьбу. Там ему не будут постоянно напоминать о его происхождении.

В Таренте он станет таким, как все.

— Ты о чем-то задумался, — сказал Демаратос. В руках он держал покрытый бронзовыми пластинами щит. На щите были сложены части доспехов. Лисандру показалось, что он чувствует запах крови с поля боя.

— Со мной все в порядке, — ответил он. — Ты уже готов?

— Почти, — ответил Демаратос. Он опустил щит на землю. — Но сначала, думаю, ты должен принять вот это обратно.

Он снял с шеи Огонь Ареса и протянул его Лисандру. В центре амулета ярко сверкал красный камень.

Лисандр протянул руку. Коснувшись амулета, он ожидал, что ощутит прилив сил, но ничего подобного не случилось. С таким же успехом можно было держать камень, подобранный на тренировочной площадке.

«Я не готов».