Время на раздумье не взял никто. Следующие шесть часов я сидел в приемном зале штаба и принимал клятвы у групп по двадцать пять — тридцать человек. Приходили вместе с детьми, порой очень маленькими, но они клятвы не давали — несовершеннолетние, все дела. Впрочем, исключения были. Несколько раз клятвы давали подростки от пятнадцати лет, у которых, кроме малолетних братьев-сестер, никого и не осталось.

А ведь передо мной еще стояла проблема пристроить всех родственников погибших. Поначалу. А там и вообще всю родню моих новых слуг надо было пристроить к делу. Сейчас большинство живет на зарплату мужчин, но это вынужденно. Среди простолюдинов подобное норма, все же не зря мужчин называют добытчиками, а вот среди слуг было принято помогать роду своей работой. Не сидеть без дела. Да, ситуации бывают разные, и иногда в роду просто нет лишней работы, но это уже не вина слуг. У меня сейчас как раз такая ситуация. Мне просто некуда девать несколько тысяч гражданских. Ладно, не берем во внимание детей и стариков. Последним, кстати, вообще многое позволено, более того, если о них заботятся дети, на это даже смотрят положительно. Мол, и отпрысков они смогли воспитать правильно, и будущее им обеспечить, в том числе и финансовое. Но и когда они работают, ничего предосудительного нет — общество благожелательно относится к тем, кто не привык сидеть на заднице ровно и хочет заниматься делом.

В общем, если брать всю родню моих бойцов, то наберется порядка пяти тысяч. Взрослых из них около двух тысяч. Уже работают около восьми сотен человек. И еще двенадцати сотням работу должен найти я. В первую очередь трем сотням, что потеряли кормильцев. Часть из этих трех сотен уже работает, но далеко не все на меня. Есть и те, кто сам работу нашел, что несколько… ненадежно для них. Придется сильно напрячь Такано Кейтаро. Все-таки он не только церемониймейстер, но и ответственный за персонал. Фактически он глава отдела кадров рода. Персонал всех фирм, фирмочек и торговых точек, принадлежащих Аматэру, проходит через него. Точнее, через его людей. Разве что только у Шидотэмору и «Коралловой верфи» свои отделы, но скоро я и их в один солью и передам Такано. Так что пусть думает и подсчитывает, куда деть столько народу. А если рабочих мест не хватит, а я уверен, что их не хватит, пусть составит доклад, что нам нужно открыть, чтобы дать работу всем. Часть уйдет в новые больницы, часть в новые филиалы Шидотэмору, а для оставшихся… Не знаю, но будем думать. Хм, театров новых открыть? Персонал ведь там тоже нужен. Ладно, потом, сначала надо заняться пособием для родственников погибших.

Ну а на выходных я, как и обещал, выделил время на друзей, пригласив их всех в «Ласточку», где в то же время отдыхала группа «Интер» в полном составе. Точнее, сначала к себе пригласил, а уже вечером мы пошли в «Ласточку». Рассказывать, слава богу, не о чем, ничего, что стоило бы упоминания, в тот вечер не произошло. Пили безалкогольные напитки, ели вкусности, приготовленные Шотганом заранее, так как подобных деликатесов у него сроду не водилось, общались между собой и с ребятами из «Интера». Ну а я, отлучившись на полчаса, пообщался с Акеми. Чисто деловой разговор, ничего такого. Для чего-то большего и времени нужно больше.

* * *

На следующий день было воскресенье, и если мои друзья продолжили отдыхать, то у меня свободного времени больше не осталось. Само воскресенье ознаменовалось поездкой во дворец к императору. Что ему от меня надо, я не знал и даже не догадывался. Могло быть как что-то хорошее, так и плохое, но в принципе чего-то откровенно плохого я от императора не видел, так что и не особо волновался. Принял он меня в своем кабинете, где опять сидел не за столом, а в кресле у книжных полок. Хрупкий старичок в серой водолазке, черных брюках и с чашкой чая в руках.

— Присаживайся, Аматэру-кун, — произнес он, чуть повернув ко мне голову. — Угощайся. Отличный чай с плантаций Акэти.

— Благодарю, ваше величество, — поклонился я.

Так-то он сидел ко мне почти спиной, и мой поклон разве что краем глаза мог заметить, да и не сам поклон, а движение тела, но от греха подальше я не поленился согнуть спину. Пройдя вперед, присел на свободное кресло, повернутое так, чтобы сидящий оказался лицом к императору. Между нами находился небольшой столик, на котором стояла уже наполненная чаем чашка. Плюс небольшой чайник, тарелка с какими-то мучными финтифлюшками и конверт. Чай был зеленым и прозрачным. Я это к тому говорю, что на дне чашки был отлично виден знак качества Минамото, который члены их рода, если занимались созданием произведений искусства, лепили на свои изделия. Они и при существовании Минамото немало стоили, а уж сейчас цены на такие предметы и вовсе заоблачные. Их подчас и не продают, а предлагают в дар.

Взяв в руки чашку, сделал глоток. Ну… чай и чай. Вроде нормальный.

— И как тебе? — спросил он неожиданно.

— Хороший чай, ваше величество, — ответил я.

— Ха-ха-ха, — посмеялся он тихо. — Ну раз уж Осквернитель чая отозвался о нем положительно, значит, он и правда хорош.

Хм. А неслабо его люди постарались, собирая обо мне информацию.

— Все мы не без недостатков, — ответил я осторожно.

— Но не у всех достоинств настолько много, что его недостатки не видны. На моей памяти всего несколько человек сумели приобрести столь одиозные прозвища, как Стиратель Флотов. А в твоем возрасте вообще никто. Если продолжишь в том же духе, даже сможешь превзойти своего предка. Такеро Иллюзия Победы был воистину великим полководцем.

Это он сейчас об Аматэру Такеро, который первым откликнулся на призыв Мэйдзи. И принесший ему больше половины побед в той войне. Такеро вообще ни разу в своей жизни не проигрывал. Но это если читать учебники истории, где кое о чем умалчивали, а вот Атарашики мне по секрету рассказывала, что Такеро был в первую очередь генералом, и на море его били частенько. А Иллюзией Победы его звали потому, что в большинстве битв противник проигрывал уже после того, как уверился в своей победе. Думаю, прозвище Великий Обломщик ему тоже подошло бы.

— Я бы предпочел более мирное прозвище, ваше величество, — произнес я, прежде чем сделать очередной глоток чая.

— Увы, в сложные времена трудно быть мирным, — произнес он задумчиво, после чего поставил чашку на столик и, взяв в руку конверт, протянул его мне. — Но порой и сложные времена могут быть выгодными.

Поставив свою чашку, я взял протянутый конверт. Внутри лежал чек Имперского банка на пятьдесят миллиардов йен. Я был удивлен. Судя по контексту, эти деньги предназначались мне, но за что? Переведя на рубли, это было примерно пять миллиардов… Крейсер? Но… Как он умудрился продать его за такую сумму? Не стоит столько захваченный нами крейсер. Хотя для англичан дело чести вернуть его, так что император вполне мог выжать из них столько.

— Я так понимаю, это за наш трофей? — спросил я.

— Именно, — ответил император. — Сами там поделите, как хотите.

— Благодарю, — чуть поклонился я. — Сами мы за него такую цену не выручили бы.

— Не стоит, — махнул он лениво ладонью. — Вы и мне помогли. Да и мальчишку стоило проучить.