Шамбала

Время неизвестно

Новая одежда Друкчена была так прекрасна, что ему на миг показалось, что ее взяли из какого-то музея. Сначала его облачили в тонкую белую сорочку с шитьем и такие же тонкие нижние штаны. Затем, при посредстве человека, которого Друкчен счел распорядителем церемоний, на нашего героя надели широкие шелковые шаровары бирюзового цвета, расшитый золотом жилет и темно-синий, до пола халат, на котором бисером были вышиты хризантемы. Обувь тоже была старинная — плетенные из золотых нитей башмаки с маленькими бубенчиками на носках. Когда Друкчен увидел себя в зеркале, он поразился. Он не узнавал себя! Разве это тот Друкчен, что пробавлялся случайными заработками в Лхасе, мучился от безденежья и безысходности! О нет! Из зеркала на него смотрел золотоволосый красавец с оливкового цвета кожей, с ясными глазами и в роскошном одеянии. Да уж, вот тебе и музей. Но что музей! Отныне все вокруг представляло музей, но живой, действующий, и Друкчен, как он понимал, занимал в нем не последнее место.

Волосы Друкчена, к слову сказать, тоже изменились, став золотыми. Лекарь Гамба сказал, что прежние волосы тибетца сгорели вместе с кожей, и он обрел новые, из тончайших золотых нитей, по милости принцессы Ченцэ — Зари Богов.

— Я так волнуюсь, — сказал Друкчен. — Сможет ли мое смертное око выдержать вид солнцеликой принцессы и ее божественного жениха?

— Не бойся, — успокоил его Гамба. — Очи тебе тоже заменили. Ты весь обновился, как молодой орел, Друкчен. Однако, чтобы ты не волновался, вот тебе веер — им ты можешь прикрывать лицо в присутствии высоких особ. Но вот за тобой пришли.

И действительно, пологи, отделявшие ложе Друкчена от остальной комнаты, поднялись, и он увидел двух стройных воинов в доспехах и при копьях. Приглядевшись, он понял, что воинами были женщины.

— Следуй за нами, Друкчен, — произнесла одна из них.

Когда женщины повернулись спиной, он увидел, что у них есть узкие, как у стрижей, крылья.

И Друкчен пошел. Его сначала вели длинным коридором с горевшими по стенам масляными светильниками и полом из гранитных плит, затем коридор кончился, и они вышли на огромную площадь, которая по размерам была, похоже, больше площади Тяньаньмень. Здесь, на краю площади, Друкчена поджидала повозка. Сделана она была из позолоченного дерева, а как прекрасен был конь, впряженный в нее! Грива его достигала позолоченных копыт, а в уши были продеты золотые серьги. Мало того, над спиной коня тоже трепетали прозрачные, поблескивающие крылья.

— Я действительно в Шамбале, — прошептал Друкчен. — Нигде на земле такое невозможно.

Он со своими спутницами сел в повозку, одна из дев гикнула, и конь понесся через всю площадь. Пока конь мчался, Друкчен любовался небом. Было оно здесь лилово-сиреневого цвета, с зеленоватыми, как нефрит, облаками.

Наконец кони встали у большого здания с покатой крышей, галереями и воротами. Здесь Друкчен и его спутницы вышли.

— Сейчас мы входим в вечноцветущий сад императрицы Ен, — сказала одна из спутниц. — Будь осторожен, человек.

— Обычно здесь мы завязываем людям глаза и затыкаем уши, но принцесса Ченцэ повелела нам не делать этого, считая, что ты достаточно крепок.

— Благодарю вас, — поклонился Друкчен.

И двери в сад распахнулись.

В первое мгновение Друкчен подумал, что сейчас умрет, но умрет от счастья. На него обрушился шквал цветов, ароматов, звуков и форм такого совершенства, какого нет в смертном мире. Если где-то и был рай, то это был вечноцветущий сад императрицы Ен.

По обе стороны вымощенной золотой плиткой дорожки стояли деревья, но никогда в реальности Друкчен столь странных деревьев не видел. У них были красные лакированные стволы, а переплетение ветвей напоминало кружева. Листва же этих деревьев была белой и прозрачной как слюда. Меж деревьев росли кусты и цветы, названия которых Друкчен не знал. Головки цветов, казалось, усыпаны были бриллиантами. Напоминали они лилии, но были куда крупнее и изящнее. Каких только оттенков тут не было, всё радовало глаз!

Друкчен услышал звуки, напоминающие голубиное курлыканье, и огляделся. Он увидел двух птиц, что играли между собой. Оперение этих птиц играло золотом и малахитовым цветом, на головах у них были крохотные венцы.

— Это императорские фениксы, — сказала одна из сопровождающих. — Поклонись им.

Друкчен поклонился. Птицы закурлыкали, словно благосклонно принимали его поклон.

— Идем далее, — сказали охранницы.

Друкчен еще долго шел по саду, и казалось, его сердце не выдержит изнеможения перед этой красотой, но вот сад закончился. Он и его спутницы стояли перед резными дверями из красного лака. Двери представляли собой панно — милостивый бодхисатва в окружении облаков.

Одна из дев приложила свою ладонь к благословляющей ладони бодхисатвы, и двери отворились.

— Принцесса Ченцэ назначила тебе встречу в шахматной беседке, — сказала девушка. — Мы проводим тебя туда.

Перед ними простиралось несколько улиц, вымощенных брусчаткой. На улицах стояли разноцветные дома и пагоды, были также фонтаны и небольшие сады.

— Что это?

— Это столица Шамбалы, город Чакравартин, — сказала прислужница, благочестиво коснувшись пальцами губ. — Он огромен и имеет великолепное строение. Мы находимся сейчас в провинциальной его части. Так пожелала принцесса. Во дворец, сказала она, ты еще успеешь попасть.

Они снова сели в повозку, и волшебный конь неспешно повез их по улице, давая возможность Друкчену рассмотреть здания. Он заметил, что многие дома здесь инкрустированы лазуритом и бирюзой, а на деревьях висят длинные нити речного жемчуга.

Наконец они выехали из переплетения улиц на небольшую площадь. В центре площади стояла изящная беседка из черного дерева с позолотой, окна и дверные проемы в ней были занавешены золотистым шелком.

Служительницы подвели Друкчена к беседке.

— Госпожа, ваш слуга уже здесь, — сказала одна из дев.

— Пусть войдет, — раздался мелодичный голос. — А вы ждите.

— Входите, господин, — шепнула девушка и сделала приглашающий жест, отодвигая золотистую занавеску.

Друкчен, затаив дыхание, поднялся по трем ступеням и вошел.

Беседка была небольшой. Вдоль стен ее располагались низенькие диваны и кресла, искусно вырезанные из мандаринового дерева, а в центре красовался ониксовый стол с круглой полированной столешницей. Возле стола стояли стулья, накрытые бархатной тканью, на одном из стульев сидела женщина и рассеянно двигала шахматные фигуры, в беспорядке расставленные на шахматной доске. Лицо женщины было скрыто вуалью.

Друкчен ощутил ужасную робость. От новизны впечатлений он почти что страдал, изнемогал под тяжестью окружающей красоты. Он не знал, как правильно обратиться к принцессе, поэтому опустился на колени, склонил голову и срывающимся голосом сказал: