который все же сбрасывает свою бомбу. Однако Селлерс не сумел сымитировать техасский акцент, необходимый режиссеру, и эту роль в итоге сыграл американский актер Слим Пикенс. Он, крича от удовольствия, седлает бомбу, будто это лошадь на родео, и ведет ее к цели. В финальных кадрах фильма по всей планете прорастают ядерные грибы, пока Вера Линн поет «We’ll Meet Again»[78].

Юмор работает прекрасно: в конце концов, шутки подчеркивают именно то, что в обычной жизни люди пытаются скрыть, высвечивают абсурдность наших привычек и ханжества и опрокидывают ожидания. А что может быть более абсурдным, чем ядерный апокалипсис, когда человечество оказывается не способно предотвратить спровоцированный им же самим конец света? У нас есть все основания опасаться именно этой естественной (естественной ли?) склонности к саморазрушению.

Но даже если мы не будем преднамеренно использовать для этого технологии, за нас это могут сделать машины. Научно-фантастическая литература полна историй о вышедших из-под контроля творениях, о победе искусственного интеллекта, которые решил избавиться от породившего его хозяина как от чего-то ненужного. Здесь нет ничего нового: на рассвете научной фантастики первой историей о человеке, потерявшем контроль над своим созданием, причем с ужасными последствиями, стал «Франкенштейн» Мэри Шелли. Однако в эпоху постоянного технологического прогресса и с каждым днем умнеющего искусственного интеллекта (добавим сюда нашу растущую зависимость от машин во всех сферах жизни) эти истории выражают страх человечества, что в своем амбициозном стремлении к бесконечному развитию мы, возможно, становимся архитекторами собственной гибели.

Возьмем, к примеру, «Терминатора» (1984) Джеймса Кэмерона, где конец света становится прямым следствием людской гордыни. Человечество создало Скайнет, всемирную самообучающуюся нейросеть, которая в итоге принимает решение уничтожить всю жизнь на Земле. В фильме перемежаются сцены колоссальных разрушений в будущем, где гигантские машины смерти передвигаются по заваленному черепами ландшафту под темным и грозным небом, и сцены из настоящего, еще до катастрофы. Логика этих монтажных стыков в том, что Скайнет изобрел механизм перемещения во времени, чтобы уничтожить потенциально опасных для себя людей еще до рождения, убивая их родителей.

Терминаторы — это человекообразные роботы-убийцы, названные так потому, что их единственная цель — довести человечество до терминальной стадии и прикончить его. Подчеркнутое отсутствие актерской игры у мускулистого Арнольда Шварценеггера придает этому стремлению очаровательно серьезную неумолимость. Машины-убийцы должны, согласно логике кинофраншизы, быть покрыты человеческой кожей, чтобы путешествовать в прошлое и находить наши секретные убежища — хотя по сценарию люди будущего держат собак, которые могут почуять роботов-убийц, поэтому резонно предположить, что весь этот маскарад более-менее бесполезен. Но «настоящая» цель того, что терминаторы выглядят так же, как мы, — подчеркнуть, что именно мы являемся основной причиной собственного истребления. По ходу действия плоть терминаторов постепенно отваливается, обнажая их ухмыляющиеся металлические черепа.

Впрочем, конец человечества никогда не наступит — благодаря череде все более унылых сиквелов: «Терминатор 2: Судный день» (1991), затем «Терминатор 3: Восстание машин» (2003), а потом еще и «Терминатор: Да придет спаситель» (2009), «Терминатор: Генезис» (2015) и «Терминатор: Темные судьбы» (2019). За ними последовали телесериал «Терминатор: Битва за будущее», множество видеоигр по мотивам франшизы от T2: Arcade Rampage, RoboCop Versus The Terminator и Terminator: Dawn of Fate и до «гостевых» появлений в Tom Clancy’s Ghost Recon и Mortal Kombat 11, не говоря уже о мириадах комиксов и новеллизаций. Перемещение во времени позволяет и хорошим, и плохим парням возвращаться в прошлое и исправлять то, что натворили их антагонисты, — это создает бесконечные возможности для повторения сюжетов. Хорошие парни поворачивают конец света вспять, а плохиши возвращают его на место. В первом и втором фильмах конца света едва удается избежать, зато в третьем злодеи в последний момент предотвращают предотвращение конца света — и мир в очередной раз гибнет.

У фанатов научной фантастики для таких упертых и безжалостных убийц есть свое название — берсеркеры[79]. Это слово было заимствовано из терминологии викингов (первоначально оно означало воина, который настолько увлекается сражением, что доходит до ужасающего безумия — крушит все вокруг и уже не задумывается о собственной безопасности) американским писателем-фантастом Фредом Саберхагеном в 1963 году. Берсеркеры Саберхагена — это умные машины-убийцы — гигантские космические корабли, бороздящие просторы галактики и запрограммированные своими создателями уничтожать все живое. Берсеркеры были созданы как идеальное оружие уже вымершими органическими существами под названием Строители, чтобы выиграть межгалактическую войну с их врагами — Красной расой. По не проясненным в книге причинам эти машины сначала уничтожили Красную расу, а затем обратились против Строителей и заодно убили их.

В 1960-х и 1970-х годах Саберхаген опубликовал в нескольких научно-фантастических журналах десятки рассказов о берсеркерах, впоследствии объединив их в 16 довольно толстых книг. Хотя эти рассказы сейчас не особо популярны, их идеи сильно повлияли на научно-фантастическую литературу и кинематограф. Грегори Бенфорд написал целую серию романов «Центр галактики», в которых человечество вынуждено спасаться бегством на другой конец галактики, поскольку его преследуют идеальные машины-убийцы, стремящиеся уничтожить всех людей. Романы британского писателя-фантаста Аластера Рейнольдса из серии «Ингибиторы» (первый роман «Пространство откровения» вышел в 2000 году) построены на том же сюжете. Вышедший в 1978 году телевизионный сериал «Звездный крейсер „Галактика“», создатели которого пытались воспользоваться недавним успехом «Звездных войн», знакомит зрителей с роботами-человеконенавистниками под названием сайлоны, которые гоняются за последними выжившими людьми по всему космическому пространству. Яркий ремейк этого проекта (2003–2009) уделяет чуть больше внимания мотивации сайлонов, хотя при этом понятнее они не становятся.

Различные варианты аналогичных концов света встречаются и в других фильмах и видеоиграх. Популярная игра Mass Effect (2007) представляет собой масштабную космическую мыльную оперу, в которой на органических существ постоянно нападают ненавидящие любые проявления жизни машины — Жнецы. Они опять же представлены в виде космических кораблей, наделенных разумом.

По мере того как машины и технологии становятся все более неотъемлемой частью нашей жизни, растет и число историй об их восстании. Наиболее успешным и значимым из всех новейших рассказов о технологическом апокалипсисе следует признать трилогию «Матрица» сестер Вачовски. Эти фильмы объединяют несколько тем, часть которых связана с технологиями. Здесь присутствует и религиозный апокалипсис — история о наделенном чудодейственными способностями спасителе, который послан для защиты мира. С другой стороны, это история о зомби, точнее, технозомби, воплощенном в образе Смита, злобного искусственного разума, который превращает население планеты в армию воинов, одержимых единственной страстью — к разрушению. Для меня же эта история — увлекательный рассказ о болезни.

Как это часто бывает с образцовой научной фантастикой, трилогию «Матрица» лучше воспринимать как метафору, чем как безупречно выстроенную картина мира. В постапокалиптическом будущем машины неминуемо порабощают людей: нас запрут в индивидуальных контейнерах и будут использовать