– Зачем вы так, Антон? Она, может, наша будущая коллега. И в любом случае – Иная. Да хоть бы и человек… зачем вы о ней так грубо? Мы же Светлые…

Мысленно я поставил Алексею еще один плюсик: «годен». Конечно, пройдет пять—десять лет… в крайнем случае – пятьдесят, и Алексей обрастет таким житейским цинизмом, что грубая шутка про климакс пройдет совершенно незамеченной. Но это потом. А начинающий Светлый Иной обязан реагировать на такие грубости… вот именно так, как Алексей и среагировал.

– Извини, – искренне сказал я. – Что-то меня расстроило сегодня. Может, и эта женщина… ты заметил, что она скорее Темная?

– Заметил. Но ведь это можно скорректировать?

– Конечно. Поймать ее в благостном и доброжелательном расположении духа… Ну, нас всех так ловили.

Алексей поморщился.

– То есть я мог бы быть Темным. И вы могли бы быть Темным. И Гесер с вашим тезкой…

– Каким тезкой? – не понял я.

– Городецким.

Блин. Все-таки я и впрямь становлюсь довольно популярной фигурой среди Светлых! Или вообще среди Иных? Хотя чему я удивляюсь? Муж Высшей, отец Абсолютной волшебницы. Ставший Высшим вопреки всему, да еще в столь юном для Иного возрасте.

Конечно – популярен.

– Все могли бы, – сказал я, лихорадочно соображая, мог ли самарский Светлый седьмого уровня видеть мое полное досье – с фотографиями. По всему выходило, что не мог. Но парень он не глупый, если сопоставит одинаковые имена и возраст, да еще и аналогию между фамилиями (вот же как подвел Евгений Евстахович, назвал бы меня Сидоровым – и никаких проблем!), то будет очень неудобно.

– И тогда мы бы сидели с вами и радовались, что мы Темные, – сказал Алексей. – Обидно это. Должна быть какая-то возможность цвет менять… или выйти из противостояния.

– Выйти тебе никто не мешает, – сказал я чуть более резко, чем стоило. – Живешь жизнью обычного Иного, медленно растешь в Силе. Радуешься. Прекрасная человеческая жизнь, но без человеческих проблем. Никто не обязан всю жизнь проводить на войне.

– Неинтересно, – сказал Алексей. Похоже, он на эту тему давно думал. – Знать, что вокруг тебя – такое… настоящее. И жить как мещанин?

Я мысленно поставил ему еще плюсик.

А потом подумал и поставил второй. За слово «мещанин».

В общем-то сомнений у меня уже не было – из Алексея получался хороший дозорный. Может быть, не хватающий с неба звезд, но хороший.

И если бы не странные обстоятельства, складывающиеся вокруг парня, я бы уехал в Москву уже сегодня вечером.

* * *

Мы отработали с Алексеем еще три дня. Прошли все школы, техникумы, институты – одних высших учебных заведений набралось полсотни. По Самаре уже ползли слухи о какой-то глобальной проверке пожарной сигнализации – я не мудрствуя лукаво везде применял один и тот же прием, выгоняя из помещения на улицу и галдящих детей, и поругивающихся фальцетом юнцов, и солидных дяденек, кинувшихся на излете молодости получать высшее образование.

В нашу копилку добавились двое мальчишек-Иных, незарегистрированный оборотень (ничего страшного за ним пока не водилось, он сам был жертвой укуса – мы вовремя на него наткнулись), молодой студент-медик с задатками Иного-лекаря и взрослый мужчина, которого при должном старании можно было инициировать как Светлого.

И в самой последней маленькой школе, на окраине города, мы нашли девочку-Иную. Первоклассницу. Потенциально – первого уровня. С ярким, сверкающим потенциалом.

Сверкающим ослепительной Тьмой.

– Ничего нельзя сделать? – допытывался Алексей. Он, похоже, был просто шокирован. И я его понимал – на школьном дворе прыгала, смеялась и обнималась с подружками маленькая девочка с бантиками и косичками. Будущая Темная первого уровня (а то и Высшая…). – Мы же ее первые нашли!

– Когда в человеке есть Свет – его можно повернуть к Свету, – устало пояснил я. – Хоть немного Света… Но ты же ее видишь!

– У меня седьмой уровень, у тебя пятый, – упрямо сказал Алексей. – Мы можем ошибаться. Пусть шеф решает.

– Конечно, – согласился я. – Я рад, что решать не нам. Но у нас… в Киеве… мы таких сразу отдаем Темным.

– Что? – возмутился Алексей.

– Ее не повернуть к Свету. Она Темная. От природы. Не надо мучить себя и ее. Она Темная, и ее место среди Темных.

– Так не бывает! – Парень даже кулаки сжал. – Она же ребенок. Может, у нее родители сволочи, обижают ее…

Я покачал головой. Дело было, конечно, не в этом. Нормальные у девочки были родители. Да, в общем, и девочка была нормальной – с человеческой точки зрения. Никаких ужасов, как в «Омене». Но она была пропитана Тьмой, и когда ее инициируют – рано или поздно, а такую Силу обязательно заметят, – девочка станет Темной.

– Так бывает, – вздохнул я. – Да ты не переживай. Может, мы ошибаемся. А даже если нет… Темный – не значит злодей. Не обязательно из нее вырастет злая королева-мачеха…

– Нам легко говорить, – зло сказал Алексей. – А я вот подумал – если у меня будет ребенок, и он будет Иным… и окажется, что он Темный! Как такое пережить?

– Если так случится – переживешь, – сказал я.

Мы составили рапорт о девочке. Я был почти уверен, что старый и мудрый Евгений Евстахович не станет за нее биться, а отдаст информацию Темным – ну конечно, за соответствующие уступки с их стороны. Но Алексей, похоже, надеялся, что его Дозор поборется за маленькую Темную и даже перевоспитает ее.

Я не стал его разочаровывать. Только поставил еще один мысленный плюсик.

– Пошли, Алексей, – сказал я. – Такси ждет.

То, что мы все три дня передвигались по городу на такси, точнее – на арендованной машине с водителем, Алексей, похоже, считал блажью «киевлянина» и в первый день все предлагал ездить на его машине. Только к вечеру, прикинув, сколько мы намотали за день, Алексей прекратил навязываться на роль шофера.

– Подбросишь до дома? – спросил Алексей.

– Конечно. А может, поехали в ресторан, отметим окончание работы? Позови кого-нибудь из дозорных…

– Девчонок из медчасти, – предложил Алексей. То ли всерьез, то ли в шутку, не разберешь.

– Ага, – сказал я с легким унынием. Когда твоя жена – Высшая Светлая волшебница, предложение позвать девчонок не вызывает энтузиазма. – Да хоть бы и парней. Я женат, любовь крепка, жена ревнива.

– Иная?

– Иная, – кивнул я.

Алексей с понимающим видом покивал и загрустил о чем-то своем. Потом покачал головой:

– Да нет, я домой, наверное… Хотите ко мне? Или съездим к моей маме. Она такой борщ наварила… хотя украинца борщом не удивишь.

Я тоже задумался о своем. Посмотрел на проносящиеся мимо улицы – вечерело, зажигались фонари. И что же – еще два-три дня сидеть в гостинице, общаться с Алексеем, при том, что все уже ясно и понятно с парнем… Мне вдруг стало удивительно одиноко.