– Будь осторожен, – предупредил его Гарибонд. – За десять лет твоего отсутствия многое изменилось, мой друг.

– Что именно? – спросил Динард, обратив внимание на звучавшую в голосе друга тревогу.

– Работа по прокладке дорог дорого обходится людям, а лорд Прайд, как и все остальные правители, не желает быть в числе отстающих в новом начинании. А от этого страдают поля, да и окрестности далеко не безопасны, хуже, чем до твоего путешествия.

– Лорд Этельберт говорил о поври и гоблинах.

– Поври в лесах скоро будет больше, чем деревьев, как ты сам мог в этом убедиться, – подтвердил

Гарибонд и с любопытством взглянул на приятеля. – А как вы избавились от этих тварей? Ты ведь никогда не был воином.

Динард взглядом указал на Сен Ви.

– Интересно, – пробормотал Гарибонд.

– Так ты не удивился, что мы повстречались с поври?

– Окровавленные береты разбрелись повсюду, – сказал Гарибонд. – Чаще всего они меня не трогают. Даже не знаю почему. Может, считают, что моя старая нечистая кровь испачкает их шапки.

– А может, из-за тоннелей под твоим домом, – усмехнулся Динард.

– А не лучше ли тебе перебраться поближе к городу? – спросила Сен Ви, старательно выговаривая слова чужого языка.

– Нет, это доконает меня быстрее, чем поври.

– Будь проклят тот день, когда мы разрешили им жить на побережье, – с досадой произнес Динард, и Гарибонд согласно кивнул.

– Первые поври появились на берегах Хонсе давным-давно, – объяснил Динард Сен Ви. – Может, тысячу лет тому назад. Наши правители договорились их не трогать и предоставили им участок побережья. Теперь приходится сожалеть об их благородстве.

– Даже наши жрецы тогда не противились решению лордов, – добавил Гарибонд.

Несколько минут прошло в молчании, и брат Динард вспомнил о предстоящих наутро встречах.

– Как поживает отец Жерак?

– Он сильно постарел, а выглядит еще старше, чем на самом деле. Прошел слух, что его обязанности по большей части исполняет брат Бателейс.

Слова эти огорчили Динарда, но не удивили: Жерак был далеко не молод, когда началось его путешествие. Известие о преемнике тоже не встревожило монаха. Они с Бателейсом дружили до расставания, и, по мнению большинства братьев, он обладал добрым сердцем и ясным умом.

– Меня больше волнует другое, – сказал Гарибонд. – Лорд Прайд, как говорят, еще довольно крепок, но его не было на ритуале самхаистов прошлой ночью. Рано или поздно у власти встанет Прайди.

– Хороший человек? Гарибонд пожал плечами.

– Мне трудно судить, но ничего дурного я о нем не слышал. Нельзя не учитывать, что он храбро сражается против поври, и солдаты Прайд-касл готовы идти за ним в огонь и воду. Он настолько же горд, насколько воинствен, но плохо это или хорошо в наше время перемен, я не могу сказать.

Динарду хотелось узнать, как молодой принц относится к церкви Святого Абеля, но он оставил этот вопрос при себе. Вряд ли Гарибонд был в курсе отношений между монахами и принцем, он ведь не часто посещал город. Да и был ли он в церкви хоть раз после отказа монахов принять его на обучение?

Разговор постепенно сошел на нет, и трое людей задремали каждый на своем месте. Вскоре их разбудил солнечный свет, пробившийся через многочисленные щели в стенах старого дома.

– А что мне делать с ней? – спросил Гарибонд, как только Динард и Сен Ви стали собираться в путь.

Динард посмотрел на жену.

– Она вряд ли проснется сегодня, – уверенно произнесла Сен Ви.

– А мы обязательно вернемся к ночи, – пообещал Динард.

Он оглянулся по сторонам и достал из мешка самое ценное, что у него было, – копию Книги Джеста. Несколько секунд Бран нерешительно держал ее в руках, сомневаясь, стоит ли показывать отцу Жераку свое приобретение сразу после возвращения в храм. Неопределенные, но сильные опасения заставили его повременить. Динард с книгой в руках прошел в заднюю комнату верхнего домика и поднял крышку замаскированного в полу люка. Под крышкой открылся узкий лаз. Динард покрепче прижал к груди книгу и стал спускаться. Уже через пару минут он вышел к своим друзьям, но без книги, и заметил пристальный взгляд Гарибонда.

– Ты принес еще одно несчастье в мои дом?

– Она ненадолго остается у тебя, – пообещал монах, и Гарибонд усмехнулся и покачал головой.

Выражение его лица на мгновение вернуло Динарда к давним временам набегов на огороды.

– Если здесь появятся люди лорда, Каллен отправится в погреб, – предупредил Гарибонд.

– Бережно, я надеюсь?

– Быстро.

Динард молча улыбнулся, зная доброе сердце своего друга.

Теплое летнее солнце освещало путь Динарда и Сен Ви вдоль новой дороги в Прайдтаун. Повсюду суетились рабочие и солдаты; некоторые изучали запутанные следы на поляне, другие осматривали ветку дерева, на которой висела умирающая Каллен.

– Похоже, они собирались весь день здесь работать, – заметил Динард, как только они с Сен Ви отошли достаточно далеко, чтобы никто не мог его услышать.

По разговорам солдат он понял, что после схватки поври возвращались за телами своих соплеменников. Но следы боя были отчетливо видны на земле и служили темой для нескончаемых пересудов озадаченных крестьян.

– Ты готова встретиться с ними? – шепотом спросил Динард.

Он не мог удержаться от усмешки каждый раз, когда смотрел на свою жену, одетую в традиционную для женщин Хонсе шерстяную рубаху. Одежда была вполне обычной для этих мест, но вот Сен Ви в ней никак не могла сойти за местную жительницу.

Уроженка Бехрена подняла лицо, и его обычное уверенное выражение без слов сказало Динарду все, что он хотел знать. Монах взял ее за руку, и они вышли на открытое пространство неподалеку от места вчерашнего сражения.

Почти сразу же их остановили окрики «Стоять!», а подбежавшие солдаты на ходу выхватили короткие мечи. Стражники настороженно окружили двух путников.

– Не тревожьтесь, солдаты лорда Прайда, я житель вашего города и возвращаюсь в свой храм, – сказал им Динард.

– Да это же Бран Динард, – воскликнул один из работников, и остальные люди отозвались приветственными возгласами.

– Ты прав, – подтвердил монах. – Моя миссия подошла к концу, и теперь я возвращаюсь в Прайд.

– Я тебя не знаю, – сказал ближайший к нему солдат, крупный мужчина с узловатыми мускулами и широкой грудью.

Несмотря на внешность закаленного в боях ветерана, он, как показалось Динарду, был не старше двадцати лет, а скорее всего, ему было лет шестнадцать.