Пенкин в номере расположился с комфортом: развалился на диване, включил телевизор и поедал орешки из вазочки.

– Вот, Виктор Алексеевич, – протянула я ему таблетку. – Ой, а запить нечем!

– Ничего, я так. – Он взял таблетку, сунул ее в карман рубашки и сделал щедрый жест в сторону презентованной отелем бутылки с вином. – Выпьешь со мной?

– Знаете, что-то не хочется...

– Давай выпьем на брудершафт. – Пенкин меня не слушал. – И будем говорить друг другу «ты». У нас разница в возрасте восемь лет всего, меня можно называть просто по имени.

– Виктор Алексеевич, я не смогу. Вы ведь начальник.

– Да прекращай ты эту субординацию! Мы ведь не в редакции.

Он, уже не спрашивая, разливал вино по бокалам. Я стояла у столика в полной растерянности. Вот попала, так попала! Стою в махровом халате на голое тело, полы придерживаю, и шеф, кажется, всерьез вознамерился превратить наши отношения в отнюдь не деловые. Идти в спальню за одеждой? Точно ведь решит, что приглашаю в постель!

– Садись. Бери бокал, – скомандовал босс и похлопал пухлой ладонью по дивану.

Ситуация становилась тупиковой. Кажется, мой шеф пошел на таран.

Я быстро соображала, что мне делать. Рвануть в ванную, закрыться и ждать, пока в номере не появится Аленка? Сбежать из номера и отсидеться, пока Пенкин не уберется к себе? Лучше первый вариант! Скажу, что мне плохо.

– Ой, – начала я представление, – что-то меня тошнит.

– Выпей, поможет. – Шеф встал с дивана и подошел ко мне, протягивая бокал.

– Ой нет, не могу! – Я отступила к ванной и замотала головой, морщась и потирая горло. – Кажется, меня сейчас стошнит... Извините, Виктор Алексеевич!

И я быстро метнулась к ванной, закрыла дверь и пустила воду во всю мощь.

– Лариса, что с тобой? – Пенкин постучался в дверь примерно через минуту.

Вот пристал! Тошнит меня, не понимаешь, разве? Что мне, для убедительности издать подходящие звуки? Я покашляла и крикнула:

– Ой, Виктор Алексеевич, не знаю! Наверное, на солнце перегрелась! Или за ужином съела что-нибудь.

– Может, врача тебе вызвать? – топтался он под дверью.

Да не нужен мне врач! Заботливый какой выискался. Ты просто отстань, отвали в свой номер, и все.

– Нет, Виктор Алексеевич, не надо. Так пройдет.

Он отошел от двери, я попускала воду еще минут пять, иногда кашляя для убедительности.

Потом осторожно выглянула из ванной. Телевизор работал, но диван был пуст. Уф, пронесло! Ушел начальник. Дошло наконец, что романтический вечер по техническим причинам отменяется. Можно было послать его прямым текстом, но так не хочется потом проблем в Москве! Конечно, работу менять придется, но одно дело, если ты перебираешь вакансии, сидя в офисе с телефоном и Интернетом, и другое – кукуя в квартире, которая не известно еще на каких условиях у меня останется. Хозяин-то – приятель Пенкина!

Бокалы с вином так и стояли на столике. Я села на диван, взяла один, пригубила. А ведь приятное вино!

– Тебе уже лучше?

Я вздрогнула, и вино расплескалось, расплываясь малиновым пятном на белом махровом халате. Шеф стоял в проеме двери, выходящей на лоджию. Никуда он не уходил, оказывается! На терраске воздухом дышал!

– Виктор Алексеевич, вы что! Так ведь умереть можно от неожиданности!

Я вскочила, но было поздно. Шеф уже прошустрил от балкона к дивану, отрезав мне все пути к бегству. С одной стороны – стена, со второй – Пенкин, впереди – стол. Пресвятая Богородица, отведи от греха! Придется ведь теперь шефа по голове бить и лицо ему царапать. Если уж человек ждал, пока проблююсь, чтобы продолжить задуманное, объяснять ему что-либо бесполезно!

И тут в дверь номера постучали.

– Виктор Алексеевич, пустите, я открою. Это Алена пришла.

– Пусть пока погуляет, – отмахнулся он.

– Виктор Алексеевич, так нельзя.

– Выпьем на брудершафт, потом открою!

– Лариса, вы здесь? – раздался мужской голос.

– Да, я здесь, одну минуточку, – отозвалась я. – Виктор Алексеевич, это ко мне. Пустите, я открою.

Стук в дверь будто вывел меня из ступора. Я оттолкнула столик, он послушно отъехал, скрипнув колесиками, и поспешила к двери. Не знаю, кто там ждет, но он очень вовремя!

За дверью стоял Слава и придерживал за талию Аленку, которая висела у него на плечах.

– Лариска, привет! – отсалютовала мне Аленка.

Ее ноги на огромных каблучищах подогнулись в коленках, и Слава тут же усилил хватку.

– Заходите. – И я отошла, пропуская их в номер.

– О, Витька, салют! – Теперь Аленка увидела Пенкина. – Пардон, ребята, кажется, мы вам помешали. Славик, пошли еще погуляем, а?

– Алена, вы ничему не помешали! – Я испугалась, что Слава и вправду утащит ее «погулять». – Слава, не уводите ее!

– Да куда уж уводить, еле довел. – Слава посадил Аленку на диван. – Вот, примите в целости и сохранности. Спокойной ночи.

– Спокойной ночи, спасибо огромное, – сказала я Славе и повернулась к Пенкину. – Виктор Алексеевич, спокойной ночи.

– До завтра, – буркнул тот и очень недовольный вышел из номера.

– Ален, ты по какому случаю так назюзюкалась? – спросила я.

– Да фиг его знает! Настроение было паршивое, и человек один померещился... А, ладно, все это фигня. Спать хочу!

Она запрокинула голову на спинку дивана, посмотрела в потолок и вдруг, завизжав, вскочила, сшибая столик. Столик устоял, но бокалы и бутылка с вином опрокинулись, а орешки весело присыпали растекающуюся на сером ковролине лужу.

– Ален, ты ошалела? Или это уже белая горячка началась?

Я смотрела на пол, жалея и вино, и орехи. Ведь так и не попробовала толком ни того, ни другого! И чем теперь лужу вытирать? Полотенцем, что ли? Их вон в ванной шесть штук висит, по три на каждого.

– Убери ее, я боюсь! – вдруг закричала Аленка.

Она не удержалась на каблуках, шлепнулась на задницу, чудом не попав в лужу, и теперь сидела на полу и показывала пальцем на потолок. Я проследила взглядом за ее ярким ногтем: с потолка на нас смотрела ящерица сантиметров десять длиной.

– Ну ящерица, – пожала плечами я. – А ты так отпрыгнула, будто это дракон какой-нибудь!

– А ты бы не отпрыгнула, если бы у себя над головой увидела такую мерзость? Убери ее, а?

– Ладно, я сейчас ее полотенцем сгоню.

Я взяла в ванной самое большое полотенце. Ящерицы на потолке уже не было. Аленка пыталась подняться, оттопырив обтянутую серебристым люрексом задницу.