В новой стране кальвадос не пошел. Те, кто в свое время зачитывался Ремарком, явно не имели теперь денег на покупку кальвадоса, а кто имел деньги – вообще не читали ничего, кроме газеты «Из рук в руки».

На кальвадосе Матвей едва не прогорел, надолго погрузился в космическую печаль и даже временно потерял интерес к делу (а может, просто постарел). И теперь крупными порциями вливая в себя красное вино, очень хорошо пьющееся именно зимой, чувствовал себя неважно.

Знайка же, наоборот, олицетворял собой победу. Худой, утомленный человек с твердым, даже властным взглядом.

Еще бы, печально подумал Матвей. У него миллионы.

– Слушай, – сказал он, – шесть с половиной лет назад я сидел на подоконнике в подъезде и курил. А ты подошел ко мне и позвал в компаньоны. Помнишь?

– Помню. И что?

– А то, что тогда у меня ничего не было, кроме рубашки в клеточку. А теперь я в шоколаде…

Знайка равнодушно кивнул. Он не был сентиментален.

– Ты меня из дерьма вытащил, – сказал Матвей. – Выпей со мной.

– Не буду. Я не пью.

– Выпей, – попросил Матвей. – Ты в ответе за тех, кого приручил. Давай, выпей. Бокал вина. За мои тридцать лег.

– Скажи, чего ты хочешь на юбилей.

– Скажу, если выпьешь.

– Выпью, если скажешь.

Матвей достал второй бокал, наполнил. Чокнулись. Знайка сделал глоток, пожевал губами, поморщился, пожал плечами, некрасиво ухмыльнулся, допил до дна.

– Вкусное вино.

– Что ты понимаешь во вкусе. Этот вкус называется «тучный». Можно добавить, что вкус «полнотелый с мягкими танинами», но ты все равно не поймешь.

– Не пойму, – признался Знайка, помолчал и вдруг заговорил с неожиданной горячностью:

– Ты вот мне сказал, что ты в шоколаде. Это ты зря про себя так думаешь. Ты вообще многое делаешь зря. Сидишь тут, пьянствуешь, ностальгируешь – «шесть лет назад…», «рубашка в клеточку…». Дело не в том, кто кого позвал в компаньоны. Мы с тобой везунчики, понял? Фишка нам легла. Удача. Редкая. Небывалая. Не меня благодари, а ее. Свою удачу. В ней все дело. Тыщу раз мы могли пролететь, обанкротиться, без головы остаться. Тыщу раз нас хотели сожрать. Я это всегда чувствовал. Вокруг нас ходили и облизывались. Завидовали. Но нам повезло. И до сих пор везет…

– Смотри, как тебя понесло с бокала вина.

– Я серьезно.

– Думаешь, все дело в удаче?

– Только в ней, – твердо ответил Знайка. – Ты – не самый талантливый бизнесмен. Я – тоже. Хоть и думают люди, что я семи пядей во лбу, – на самом деле это не так. Много ошибок допускаю, много суеты лишней… Ты не поверишь, я каждое утро просыпаюсь и думаю: господи, за что ж такое везение, такой фарт бешеный? Вон, людей каждый день за две-три сотни долларов убивают, а я по полмиллиона в портфеле таскаю, и хоть бы что…

– Значит, мы с тобой по жизни везучие.

– А вот это, – сказал банкир, – как раз не факт. Бывает же, что человеку пять лет удача улыбается, десять лет, пятнадцать – а потом раз, и все наоборот. Или так бывает: мучаешься, клянешь судьбу и считаешь себя неудачником, а спустя годы вдруг понимаешь – ничего подобного, никакой я не лузер, а самый настоящий баловень судьбы…

– Время все расставляет по местам, – пьяно подытожил Матвей. – Значит, говоришь, мы везунчики?

– Конечно.

– Не согласен. Я – нет. А ты – да. Фартовый. У тебя миллионы.

– Нет у меня миллионов, – тихо, почти шепотом, признался Знайка. – Просто я вид такой делаю. Только никому не говори. А теперь признавайся, чего тебе хочется.

Матвей вздохнул.

– Денег. Займ. Тысяч двести.

Лицо банкира сложилось в гримасу жестокого разочарования.

– Я думал, услышу что-то интересное…

– Извини, что я тебя не удивил.

– Зачем тебе займ?

Матвей вздохнул.

– Хочу свой магазин. Настоящий. Винно-коньячный бутик. С погребом. Чтоб двенадцать градусов. Чтоб семьдесят процентов влажности. Сосновые полки. Красное наверху, белое внизу. Мне надоело сидеть на складе и отвечать на звонки… Хочу ссуду. Двести тысяч долларов. На год. Лучше – на полтора года. Дашь денег?

– Нет, конечно.

– Почему?

– Потому что ты – мой друг.

Прозвучало очень веско и немного снисходительно. Так детям говорят, что ковыряться в носу негигиенично.

– Потому что, если ты не вернешь мне мои деньги, – продолжил банкир с расстановкой, – я никак не смогу получить их назад. Я не смогу ни подать на тебя в суд, ни подослать к тебе бандитов. Понимаешь?

– Да.

– Пять тысяч – дам. Десять дам. Тридцать дам. На жизнь – всегда дам. Но двести не дам. Не проси.

– Ну и черт с тобой.

– Не обижайся. Это бизнес.

– Будь он проклят.

– Брось, – улыбнулся банкир. – Не надо так трагично. Я тебе помогу. У меня есть знакомые…

Он полез в карман рубахи и достал перетянутую резинкой колоду визитных карточек. Поискал. Едва не каждый второй кусочек картона нес на себе триколор и изображение двуглавого орла, то есть принадлежал какому-то чиновнику.

– Дай позырить, – попросил Матвей.

– Нечего там зырить, – сухо ответил бывший компаньон. – Меньше знаешь – крепче спишь. Это тебе я говорю, Знайка… Вот, нашел. Держи. Позвони и скажи, что от меня. Этот дядя – большой человек. Очень большой. И станет еще больше, отвечаю. За ним – целая команда. Бандиты, спортсмены, промышленники с Урала и примкнувшие к ним засранцы всех мастей. Теперь его продвигают наверх, в политику. Он организует тебе любой займ. И, кстати, с ним работает твой приятель, Кирилл Кактус. Ты с ним учился в одной школе.

– Помню. Только что он там делает? Лечит боссам геморрой?

– Типа того.

Визитка показалась Матвею верхом дурного вкуса. По ярко-фиолетовому фону бежали золотые, жлобского дизайна, буквы:

НИКИТИН ИВАН ПЕТРОВИЧ ПРЕЗИДЕНТ МЕЖРЕГИОНАЛЬНОГО ФОНДА ВЕТЕРАНОВ ФИЗКУЛЬТУРЫ И СПОРТА

Сыщик не действует в одиночку. Всегда – в команде. Его работа предполагает скорость. Оттого и называется оперативной. И капитан Свинец первым делом пожалел, что он в отпуске и, соответственно, вынужден действовать как частное лицо. Лучше было б позвать друзей-коллег, гонорар – как положено у товарищей по оружию – поделить на всех и сработать быстро: один побежал туда, другой – сюда, и дело сделано, пропавший виноторговец найден и возвращен в лоно семьи. Но тут, прикидывал далее капитан, вступают в силу разные привходящие факторы. Товарищи могут и не вписаться. Откажутся. Служба внутренней безопасности не дремлет. Это вам не девяносто пятый год, господа офицеры! Нынче за организованную за спиной начальства халтурку можно вылететь с работы без погон и пенсии. Кроме того, товарищи по оружию все худо-бедно устроились, давно имеют квартиры, в то время как капитан год назад приобрел в кредит первое в столице постоянное жилье и теперь ежемесячно относил свое жалованье в банк, и деньги ему не просто нужны, а нужны позарез.