– Нет, конечно, – согласился Иван. – Суворов вообще ни фига не понимал в компьютерах.

Филатов развеселился.

– Раньше надо было думать! С самого начало взломать их поганый сервер! Сделать так, чтобы они сами все друг друга перестреляли! Застрелились, утопились и сдохли! Завтра с самого утра вызываем твоего хакера, и я поставлю… то есть мы поставим перед ним задачу… Сейчас вечер закончится… Погоди, я в компьютер загляну на секундочку…

Филатов поспешил в кабинет. Вечер еще дышал и умирать не собирался. Время надо было как-то провести. Волошин растопил камин, подвинул к огню два кресла. В одно опустился сам и стал смотреть на огонь. «Интересно, – подумал он, – а чем сейчас занимается Надя? Вероятно, на каких-нибудь соревнованиях? Днем бежала дистанцию: зачетную или тренировочную. Сейчас в гостинице или на какой-нибудь базе отдыхает, смотрит телевизор…»

Волошин достал из кармана телефон и набрал номер Нади. Телефон не отвечал.

– Иван! – крикнул Волошин. – Отлипни от монитора! Иди к камину греться!

– Я не замерз, – откликнулся Филатов.

– Давай по рюмочке коньячка хряпнем.

Иван прилетел мгновенно и принес начатую бутылку «Хеннесси». Сам наполнил рюмки и плюхнулся в кресло.

– За что пить будем? – спросил он и тут же предложил: – Давай за здоровье твоего хакера. За его профессиональные знания.

Они выпили, а потом сидели какое-то время молча, не зная, что делать дальше.

Потом Иван спросил:

– Помнишь, на нас налоговая с проверкой наехала? Чего-то нарыли. Я предложил дать им взятку, и ты поехал решать вопрос.

– Помню, – ответил Волошин.

– Ну и?

– Решил.

– А сколько дал? Я просто забыл уже.

– Нисколько. Там начальником приятная дама была. Я пригласил ее в ресторан, потом…

– Ну и?

– Я же сказал, что закрыл вопрос. Чего сейчас вспоминать?

– Помнишь, как ты решил заняться продюсированием рекламных роликов?

– Не помню.

– Как? – удивился доверчивый Филатов. – Еще моя Настя… то есть твоя рекламировала шампунь, крем и эти, как их…

– Прокладки. Помню, конечно.

– А помнишь…

Так они и разговаривали, если это можно было назвать разговором, перебрасывались короткими фразами. В какой-то момент Алексей почувствовал, что беседа напоминает отчет о прошедшей жизни. Прошедшей. Уже от одного слова мороз пробежал по спине.

– У тебя с твоей Надей все нормально? – спросил вдруг Филатов.

– В каком смысле? – не понял Алексей.

– Сам знаешь. У меня с моей как-то все не так получается. Вроде спим мы с ней, в смысле, любовью занимаемся, а потом она заявляет, будто со мной только для здоровья. А какого ей здоровья надо: девятнадцать лет девке. Я задыхаюсь, как загнанный конь, а она готова тут же пятнадцать километров бежать с четырьмя огневыми рубежами. Я ее спрашиваю: «Я тебе хоть немного нравлюсь?» А она знаешь что отвечает? Знаешь?

– Откуда? Меня же там не было.

– Что не нравлюсь. Как думаешь, врет?

– Врет, конечно.

– Она говорит, что ей нравятся такие мужчины, как Альберт Ринатович. И она бы хотела именно такого мужа… Только помоложе, разумеется. Врет?

Волошин пожал плечами.

Друг все не мог успокоиться:

– Она говорит, что он добрый. А я что, злой? Все находят во мне какие-то недостатки. Одна говорит, что я лампочку вкрутить не могу. Ну, не могу. А до свадьбы она что, не знала об этом? Другая требовала каких-то экспериментов в постели. Теперь, наверное, Шалва Цицхоладзе опыты над ней ставит. Третья вообще дура попалась – вспоминать не хочется. Спит до обеда, потом красится до вечера и скандалы закатывает, почему я ей ласковые слова не говорю. А какие слова, если я элементарно жрать хочу?

– Сам выбирал.

– Дураком был, – признался Филатов.

Он помолчал, а потом удивился:

– А тебя, Лешка, за что тебя бабы любят?

– Кто? – поразился Волошин. – Мне тридцать четыре скоро. Ни семьи, ни детей.

– Сам виноват, – обрадовался Иван. – Кто тебе мешает на Наде жениться? Станешь мужем прославленной спортсменки: не зря жизнь прошла.

– Я умирать не собираюсь, – разозлился Алексей.

– Я тоже, – тихо произнес Филатов.

И вздохнул глубоко.

Автомобиль проехал мимо магазина, миновал окраину поселка, выехал на трассу – теперь можно было прибавить скорость, но Иван схватил друга за руку:

– Смотри, какая!

На обочине голосовала девушка в коротенькой рыжей шубке.

Алексей даже не притормозил.

– Жаль девушку, – вздохнул Филатов, – никто здесь не остановится. А сейчас не лето – замерзнет. Еще одна смерть на нашей совести. А она, сразу видно, скромная и интеллигентная.

– Знаешь, чем интеллигентная женщина отличается от обычной? – спросил Волошин, не сбавляя скорости, и тут же ответил сам: – У обычной шубка из козла, а у интеллигентной точно такая же, но из козлика.

– А у этой из рыжей лисички, – неожиданно пропищал Филатов.

Алексей хотел было рассмеяться, но вместо этого остановился и, развернувшись, поехал обратно. Девушка по-прежнему стояла с поднятой рукой.

– Вам куда? – поинтересовался через опущенное стекло Иван, хотя можно было и не спрашивать: дорога ведет в город, и до него десять километров.

– До любой станции метро, – попросила девушка.

– А мы можем и не только… – игриво начал было Иван, но, взглянув на друга, закончил: – Холодно сегодня.

Попутчица устроилась на заднем сиденье. Волошин в зеркало бросил взгляд на девушку. Пожалуй, он поторопился определить ее возраст. Молодой женщине, севшей в его машину, около тридцати. Возможно, немногим больше. Поймав на себе взгляд Алексея, она отвернулась к окну. Профиль тонкий, косметики, как показалось Волошину, на лице немного.

Конечную станцию метро Волошин проскочил. Втроем доехали до Невского. За это время Иван успел узнать, что их спутница в Токсове снимает домик для того, чтобы кататься на лыжах. У нее есть автомобиль, но почему-то именно сегодня машина не завелась, а ей совершенно необходимо появиться в городе.

Филатов беседовал с дамой, развернувшись всем корпусом. Его уже не интересовала дорога, погода, город, в который они возвращались, весь мир с его проблемами и опасностями. «Легкий человек, – думал Волошин, – утром прощался с жизнью, отказывался куда-либо ехать и оставаться один не хотел, а сейчас позабыл обо всем на свете, улыбается и говорит комплименты незнакомой женщине».