Автор «Тайной истории» тщательно описывает после дующие события, так как они преподносят еще один бесценный урок основ военного дела. Все три войска должны были встретиться в Хентее, сплетении хребтов и долин, образующих коренные монгольские земли. Тогрул, чьи силы сосредоточивались в долине текущей на запад Туле, неподалеку от места, где сегодня стоит Улан-Батор, прошел со своими двумя хазарами 160 километров на северо-восток вверх по до лине реки, перевалив 2500-метровый хребет Малого Хентея. Темучин же со своей хазарой поднялся по Керулену и дошел до тех же мест, где сходится узел горных кряжей и ущелий. Оба войска соединились и вместе спустились в широкую долину, образованную истоками Минджа, одной из рек, которые текут на север и впадают в Селенгу. Здесь была назначе на встреча с Ямухаем. Ко времени, когда они туда подтянулись, Ямухай стоял там уже четвертый день и кипел от негодования — и по очень веской причине. Тамошние места — это не степь, здесь, в сердце Хентея, пастбища теснились горами. По самым грубым подсчетам, для того чтобы прокормить коня в течение месяца, требуется 10 акров пастбища, у Ямухая было две хазары. Хотя хазара значила «десять тысяч», на деле в ней могло числиться до 3000 всадников. Значит, по самым скромным подсчетам, учитывая, что у каж дого должно было быть две-три лошади на подмену, это составляло 15 000 лошадей. Каждый день, в среднем, кони съедали до 5000 акров травы — и это не считая лошадей, принадлежавших семьям, кочевавшим в долине. Теперь представьте себе усиливающееся раздражение, которое испытывал Яму — хай, — тысячи людей настроились на сражение, спят кое-как, питаются тем, что взяли с собой, им не терпится вернуться домой к своим стадам и табунам, пастбища сокращаются, местному населению грозит катастрофа. Не говоря уже о том, что такое войско не спрячешь, и любой, оказавшийся поблизости меркит, мог без труда приметить, что тут затевается, и кинуться предупредить своих. Даже один день промедления будет чреват серьезной угрозой для всей операции как со стратегической точки зрения, так и по экономическим соображениям. Таким способом победы не обеспечишь и не вернешь Буртэ Темучину. Вот те уроки, которые поведала «Тайная история» — и мы можем заключить, что сам Чингис, — старается всеми силами подчеркнуть, вкладывая гневные рассуждения о них в уста Ямухая.

«Когда монголы говорят «да», — набрасывается он на союзников, когда они наконец подходят, — разве мы не даем клятву?» И не может быть никаких оправданий! Если монго лы договариваются встретиться, их не должны задержать ни метель, ни гроза! «Тайная история» специально акцентиру ет эту мысль двустишием:

Темучин и Тогрул с опущенной головой принимают взбучку. Им нечего сказать. Они виноваты. Бранить их по следними словами дело Ямухая — дело будущего вождя нации, а самой нации, слушающей повествование, — брать его слова на заметку.

Через неделю или чуть больше объединенные войска, тысяч двенадцать воинов, пробираясь через путаницу гор в сторону озера Байкал, подошли к притоку Селенги, реке Хилок, на другом берегу которой находились стойбища меркитов. Реку переходили вплавь, каждый воин сплел себе камышовый плотик и добирался до противоположного берега, держась за лошадь. Операция была слишком масштабной, чтобы надеяться на эффект неожиданности. Охотники, рыскавшие по берегам Хилока, видели, что происходит, и тут же со всех ног бросились предупреждать меркитов. Те в беспо рядочной панике бросились спасаться в сторону Селенги и далее вдоль ее берегов.

В первых рядах нападающих скачет Темучин, громко выкрикивая имя Буртэ. Ценная заложница, Буртэ посажена в одну из мчащихся прочь телег. Она слышит голос мужа, выбирается из телеги, бежит к нему, хватается за уздечку, Темучин спрыгивает с коня, и она бросается в его объятия. Полу чается романтическая картина: двое молодых влюбленных сжимают друг друга в объятиях, светит луна, а вокруг застыв шей в любовном экстазе пары во всех направлениях мечутся люди, кони, повозки.

С Темучина этого довольно. «Я нашел, что искал», — говорит он и дает сигнал прекратить погоню.

Эта победа вошла в историю. Меркиты были рассеяны, многих женщин взяли в наложницы или служанки, Буртэ освобождена, а Темучин утвердился в качестве монгольского вождя, почти равного Ямухаю. Единственное, что омрачало успех, — это то, что Буртэ вернулась беременной. Хотя отцовство уточнить так и не удалось, первый ребенок Буртэ, Джочи, всю жизнь не мог избавиться от клейма незаконнорожденного и не воспринимался как один из истинных наследников Темучина.

После завершения победоносного похода против меркитов семья Темучина восемнадцать месяцев жила с Ямухаем. Друзья были неразлучны, как когда-то в далеком детстве. Они обменивались шарфами, дарили друг другу лошадей, вместе пировали, вместе спали (это не говорит о гомосексуальных отношениях; по закону, установленному после того, как Темучин стал ханом, педерастия каралась смертью).

Но в один апрельский день эта неразлей-вода дружба не ожиданно дала трещину. Семейные группы перебирались на весенние пастбища и ехали по берегу Онона. Двое друзей едут рядом впереди телег, когда Ямухай предлагает разбить два отдельных лагеря. Темучин озадачен и думает, не предлагает ли Ямухай разойтись. Он обращается за советом к Хулан, но ее перебивает Буртэ: кто не знает, что Ямухай любит все делать быстро, а потом также быстро остывает, наверное, мы все ему надоели.

Догадка порождает подозрение, а подозрение перерастает в ужасную мысль. Если двое не заодно, что тогда? Если они разойдутся, они не могут быть соратниками, если они не соратники, тогда они соперники, если соперники, тогда один или другой должен доминировать, а Темучин не из тех, кто может удовлетвориться второстепенной ролью. Темучин принимает решение и ведет свою группу вперед, и они двигаются всю ночь без остановки.

Он мог бы просто уйти в тень и остаться малоприметной строчкой в истории. Но к тому времени, когда все рассказы были продиктованы и легли на бумагу, накопилось немало такого, что нуждалось в объяснении, и «Тайная история» сделала это, облачив долгий процесс мелких завоеваний и отступлений в форму сжатой драмы и добавив несколько броских обоснований вслед событиям прошлого.

На рассвете произошли странные события. К Темучину присоединились трое братьев со своими семьями, авторитетные члены небольшого клана. Потом из темноты вышли пятеро, за ними еще и еще семьи из большего числа кланов — таркуты, байуты, барулы, мангуты, арулаты, урянгайи, бесуды, сулусы, джалаиры — и все они за Темучина, а не за Ямухая. Все они члены не самых крупных кланов, потому что за Ямухаем стоят признанные вожди. Но Темучин предлага ет нечто такое, чего не может предложить Ямухай: безмерную верность всем, кто предан ему, надежду всякому, кто дав но потерял надежду в жизни.

Среди монгольских кланов поползли слухи, что молодой Темучин — избранник Небес, слух становится надеждой, надежда — пророчеством. Прибывающие следом за первыми сообщают новые знаки и предзнаменования. Один человек говорит, что слышал, как вол промычал: «Боги неба и земли все за то, чтобы Темучин был господином всей нации!» И они продолжают прибывать — гениги, сакайиты, джуркины, даже из собственного клана Ямухая, — и все ставят юрты неподалеку. Некоторые — родственники, вроде Кучара, двоюродного брата Темучина, его же троюродных братьев Алтана, сына легендарного Кутула, и Сача, правнука Кабула — все они стоят выше Темучина в семейной иерархии, и все-таки их влечет сюда чувство, что вот он, наконец, чело век, который так нужен монголам, чтобы восстановить их утерянное единство.