А что надо сделать, чтобы спектакль сорвался? Чтобы зрители поняли: перед ними разумные создания, которые тоже хотят жить?

Только одно: проявить друг к другу мирное дружелюбие, а потом продемонстрировать тотальное сотрудничество и взаимовыручку. Подобные действия даже детей могут поразить до глубины души, и тогда таких «умных и сообразительных жуков» могут оставить в покое.

Да только весь парадокс создавшейся ситуации как раз и заключался именно в том, что живым в пещере после встречи останется только один человек. Второму врагу выжить никак не суждено! Они просто вынуждены будут драться до смерти, душить, рвать друг друга зубами, ногтями и заплевывать в бешенстве слюной, потому что антагонистичнее их нет второй пары людей во всех вселенных. Только Дмитрий Светозаров в данный момент может оборвать путь всеми проклятого предателя и отступника Крафы. И только Крафа может обладать теми силами, которые ему помогут совладать с самым сильным и уникальным Торговцем всех времен и народов.

Причем граф Дин прекрасно понимал, кто такой Крафа, имел его описание и нисколько не сомневался в его подлой сущности. Некоторые сомнения в подобном понимании со стороны Крафы имели место, но принимать их в расчет не следовало. Уж такой ушлый, опытный аферист, интриган и обманщик наверняка прекрасно осознал: тот, кто устроил для него страшную по силе ловушку, пришел за ним следом проверить результаты своих деяний. И если надо, то добить выжившего противника.

Поэтому любая реакция на встречу со стороны узурпатора миров в итоге выразится только в одном: немедленная атака максимальными по силе средствами. Ни о каких призывах к здравому рассудку, а уж тем более к временному перемирию не может идти и речи.

«К перемирию?! – Даже Дмитрий поразился такой своей мысли. – Вот до чего я додумался! Или это не мои рассуждения? Может, мне их внушили? Как и сон глубокий навеяли? Во маразм в голове творится! И ведь третьего варианта развития событий нам судьба не предоставляет».

Лаз уже был почти закончен, оставались только последние десять сантиметров сплошной стены. Но прежде чем их выдавить простой силой наружу, Светозаров опять прислушался. Череда взрывов, пусть и с большими интервалами между ними, продолжалась.

«Выдохся, гаденыш! – порадовался он про себя. – Это тебе не над беззащитными женщинами издеваться! Ну ничего, сейчас все и решится».

Последняя стеночка была выдавлена почти беззвучно, после чего голый Светозаров с осторожностью протиснул свое тело между острыми краями лаза. Перед решающей схваткой только и не хватало, что повредить кожу да потерять пусть даже капельку собственной крови.

Затем быстро дополз до стаи молчаливых, сонных лягушек и улегся прямо среди них. Полежал, стараясь восстановить в обессиленном теле содержание кислорода. Ибо сразу вступать в бой было бы невероятно глупо. Лежал словно камень, заодно прислушиваясь и внимательно всматриваясь в дальние отроги пещерного комплекса. Кажется, враг заканчивал предварительный этап для подготовки побега и теперь лишь подправлял сделанное редкими взрывами да неким подобием магического режущего ковша. Потому что слышался неприятный скрежет. То есть нечто грандиозное то ли вчерне, то ли начисто уже было сделано.

Вскоре и эти звуки прекратились, сменившись еле слышными шагами и довольно отчетливым бормотанием:

– Ну вот, поработал, можно и поужинать. Пока высплюсь, как раз и озеро наполнится. Что там наша дамба собрала?.. Постойте, лягушечки, постойте! Сейчас я к вам вернусь и славно попирую! Или сегодня на ужин употребить более диетическое мясцо улиток? М-дя… Мелковаты они, однако. Пока наешься – уже и ночь пройдет. Ха-ха! Вечная ночь в царстве вечного дня! Шикарно звучит. Была бы краска, написал бы на стенках свои перлы словесности, как те неизвестные идиоты со своими линейными рисунками… Оп-па! Вот же сволочь!

Дальнейшие высказывания строителя дамбы стали настолько вульгарными и грубыми, что его только за знание таких ругательств следовало убить на месте без суда и следствия. Зато у любого Торговца сразу исчезали последние сомнения в классификации ругающегося: Крафа! Только он один мог знать самые плохие слова десятков иных миров, только он один мог за полторы тысячи лет их столько собрать, так грамотно классифицировать и с таким талантом и упоением ими оперировать.

А причина такого нецензурного негодования крылась в отсутствии ожидаемого результата по сбору воды. Нет, в верхнем озере воды оставалось более чем предостаточно, и оно не обмелело. Но и не наполнялось больше! Неизвестные силы просто перекрыли идущий в комплекс приток воды, и все предварительные заготовки для побега превратились в громкий бранный ор.

«Ого! Если это „детки“ до такого додумались, – размышлял затаившийся среди лягушек граф Дин, – то они явно добиваются чистоты эксперимента во всем. Даже исключают возможность для побега из банки оставшемуся в живых жуку. Ну а если это сотворил великий и страшный Врубу, то тоже хочет нас съесть точно так же, как поел живущих здесь когда-то аборигенов. В первом случае у меня еще остаются какие-то шансы на спасение отсюда. Во втором – вряд ли. И мне кажется, что я зря словно умалишенный разговаривал со стенами и обещал этому монстру какие-то подарки. Да и вообще, как я могу ему что-то дарить, когда у меня ничего за душой не осталось? Меня и так обокрали без всякого моего согласия!»

Тем временем Крафа отвел душу в словесных выражениях и продолжил бормотание уже с совсем иными интонациями:

– Да ладно! Подумаешь, воду и свет отключили! – После чего громко и бравурно продекламировал: – А наши кладовки полны все равно! Хотя, если честно, лягушки – дерьмо! Э-эх! Но нам обедни не испортят коварных происки врагов!

И даже как-то особенно радостно рассмеялся после этого. Создавалось впечатление, что творческий человек сочинил некую эпическую оду и сейчас бросится увековечивать ее резьбой по камню.

Но так как ни молотка, ни резца у всемирного маньяка не было, то он, отсмеявшись, отправился ужинать. И как раз в сторону притаившегося графа Светозарова.

Стычка стала неизбежной, больше копить силы для решающего удара по врагу было некогда. Наступал час окончательной истины.

Великана баюнга уже ждали. В отдельной лаборатории, где хранилось все его наследство вместе с доставленным гораздо позже саркофагом, чуть ли не у самого порога встречал нахмуренным взглядом Верховный целитель.

– Ну и где тебя так долго носит?

– Завтракал! – ответил тот чистой правдой. – Наставник всегда твердит, чтобы я держал себя в норме.

– Все уже давно позавтракали!

– Чуток припоздал в столовую, да и ем я не как все.

Ректор все-таки уловил нотки каких-то недоговоренностей в словах Шу’эс Лава, посмотрел на него с подозрением, но доставать больше расспросами не стал.

– Вчера мы рассмотрели всякую мелочь, – перешел он к делу. – Но ничего толкового не обнаружили. Даже твоя любимая мазь против бороды оказалась ни на что не годна. Испортилась окончательно после твоего неосторожного вскрытия упаковки в Лудеранском лесу.