И еще мне нравилось, что, втянувшись в этот отнюдь нелегкий труд, я очень скоро перестал уже испытывать ту безмерную усталость, которая просто валила меня с ног в конце дня первую неделю работы на базе. Мышцы у меня заметно окрепли. И это очень нравилось мне. Я чувствовал себя сильным, неподвластным никаким обстоятельствам. Только вот времени свободного, как мне мечталось, для моего основного дела у меня, увы, почти не было.

И после дневных трудов я обычно дома успевал только принять душ, съесть приготовленный мне мамой ужин и еще немного почитать. Добравшись же до постели, падал в нее, как в бездонную пропасть, засыпая, кажется, на ходу крепким сном здорового, хорошо поработавшего и изрядно уставшего человека. И только изредка, обычно в выходные или поздно вечером, если я не очень уставал на базе, мне удавалось, немного поупражняться в писании определенных текстов. А ведь текст, особенно художественный, это почти всегда некая попытка размышления по поводу того, что тебе неизвестно, чего ты еще не знаешь. Именно поэтому и серьезные тексты, скажем, рассказы, не писались. Я все никак не мог и даже в какой-то мере боялся к ним приступить. Может быть из-за этой боязни из-под моего пера (точнее – авторучки, заправленной черной тушью), да и то не часто, на бумагу просились в основном стихи. Весьма несовершенные, как я теперь понимаю. Но искренние. И в этом был, пожалуй, их единственный плюс.

И я все больше начинал понимать, что перспектив для написания чего-то серьезного на моей нынешней работе грузчиком у меня почти нет.

Мои же стихи и первые робкие рассказы – даже рассказики, отчего-то нигде не спешили печатать. Отовсюду, почти изо всех журналов, куда я их упорно посылал, мне приходили вежливые отказы. А чаще и вообще ничего не приходило, будто я выбросил свои, дорогие для меня, пусть и несовершенные, творенья в мусорное ведро. И я все чаще стал задумываться над тем, что вряд ли из меня получится писатель. Да еще знаменитый. В связи с чем, все чаще вспоминалась Галина и ее справедливые вопросы ко мне в последнем письме. И от этого забыть ее совсем мне тоже не удавалось. Хотя уже и той сквозящей во мне тоски по несостоявшейся любви тоже, надо сказать, не было.

Так что из моих данных самому себе в Ленинграде за шаг до ухода из аспирантуры обещаний оставалось только одно, в котором можно было попытаться преуспеть. Это жениться на хорошей, порядочной девушке и назло всем быть с ней счастливым. И тут вопрос состоял лишь в том, где такую девушку найти. На базе их точно не было. Да и квартиры своей у меня не было. И в ближайшем, и даже более отдаленном будущем – получение собственного жилья явно не предвиделось. И я, частенько размышляя об этом, с отрезвляющей горечью думал, что Галина почти во всем оказалась права. Действительно, как можно жениться, если новой семье негде жить? Вернее, конечно, есть где – у родителей жены или своих. Но этот вариант казался мне неприемлемым, неестественным и неправильным. Ибо даже птицы имеют свое гнездо, а звери – свою нору…

И тут вдруг, так неожиданно, как многое бывает в нашей жизни, через своих знакомых, отец моего приятеля – начальник «СМУ-Водстрой» Задумов, предложил мне устроиться в их контору, выучившись предварительно за счет предприятия на бурового мастера, чтобы не работать простым буровиком – фактически чернорабочим. Тем более что именно буровых мастеров, а не обычных рабочих в СМУ катастрофически не хватало.

– Образование у тебя высшее. Нашу специальность, я думаю, ты сможешь освоить без особого труда, – убеждал меня при встрече начальник СМУ, с сыном которого, Юрием, мы вместе когда-то (и казалось, что уже очень давно) работали в Лимнологическом институте. – Зарпалты у нас хорошие. Если три семидесятиметровые скважины в месяц выдавать, что вполне реально по нашим не очень твердым грунтам, то рублей семьсот будешь получать. Да и свои дома мы силами нашего СМУ строим. Вот недавно новый дом заложили в Кооперативном переулке Иркутска, в самом, можно сказать, центре. Года через два его уже сдадим. Ну и распределим жилье, естественно, между своими работниками. Будешь хорошо работать и ты квартиру получишь. Тебе ведь уже тридцать скоро – надо и семьей обзаводиться, – улыбнулся понимающей улыбкой начальник, будто прочитав мои сокровенные мысли.

На эту сладкую приманку я и купился.

И, быстренько уволившись с базы, устроился в «СМУ-Водстрой», почти сразу укатив на полгода на учебу в Ростов-на-Дону, где в очень хорошо оснащенном комбинате как раз и готовили буровых мастеров для всего тогдашнего Советского союза.

И уже на следующий год, в конце октября 1979-го, вернувшись из Ростова в мае того же года и работая буровым мастером, я женился, хотя квартиры в Кооперативном переулке, на что мне намекал начальник СМУ, при моем устройстве на работу, так и не получил. Впрочем, СМУ заложило еще один дом. И, как заверил меня начальник, после одной из планерок по понедельникам: «В следующем доме, Игорь, ты квартиру точно получишь. Показатели производственные у твоей бригады за полугодие хорошие. Да и старожилы СМУ не будут ворчать, что, дескать, квартиру новичку по блату сразу выдали, ибо до сдачи дома уже пройдет какое-то время».

На следующий, 1980 год – год шестисотлетия Куликовской битвы, 21 декабря, в Ангарске, где мы жили с моей женой Наташей (кандидатом биологических наук, с которой познакомились, кстати, тоже на биостанции Больших Котов) в квартире моих родителей, у нас родился сын. В честь князя Дмитрия Донского, победителя битвы на поле Куликовом, мы и сынишку своего назвали Дмитрием, надеясь в скором времени обзавестись наконец-то и своим жильем.

Однако в небольшом двухэтажном доме из двух подъездов, достроенном «СМУ-Водстрой» в следующем, 1981 году, квартиры мне тоже не досталось. По той простой причине, как объяснил мне начальник, что ни однокомнатных, ни даже двухкомнатных квартир в нем просто не было. А были только трех-четырехкомнатные (будто он не знал об этом прежде), в которые быстренько вселились всевозможные начальники и начальнички СМУ. В том числе и руководивший нашей конторой отец моего приятеля Эрнест Григорьевич Задумов с семьей, переехав тоже из очень хорошей, просторной квартиры, с относительной окраины в центр города.

И хотя это меня сильно обидело, я все же вновь поверил очередным уверениям руководителя СМУ, что года через два они планируют заложить еще один дом