– Знаешь, я всегда задавалась вопросом, почему в такихкрасивых местах, как Питерские музеи, дворцы, усадьбы, работают такие злыебабульки? Намного злее тех, что стоят в каждой церкви, смотрят на всехпришедших с нескрываемой ненавистью и постоянно делают какие-то замечания. Ятаких называю церковными крысами. Я вот в прошлый раз одна, без Олигархаприезжала. Хотела просто побродить по Питеру, отдохнуть от проблем, развеяться.Но вот эти бабки реально портят настроение. Мне тяжело любоваться предметамистарины, чувствуя на себе их злобные взгляды. Как цепные собаки, честное слово.Почему во всех учреждениях уже научили улыбаться администраторов и встречатьлюдей доброжелательно, а тут совсем другая картина? Смотрят на тебя так, словноты что-то хочешь украсть. И каждая бабулька хочет показать своё превосходство.Тут долго не стой, тут медленно не иди, и вообще, было бы неплохо, если бы тыкак можно быстрее пролетела мимо. У меня такое впечатление, что смотрителямиустраиваются самые вредные бабульки на свете. Они реально ненавидят людей.

– Я не так часто ходила по музеям, но в основном виделабабушек, которые вместо того, чтобы наблюдать за туристами, мирно спали насвоих стульях.

– Здесь не спят. У этих бессонница. В заграничных музеяхтакого нет. Там, если даже у смотрителей не улыбчивые и позитивные лица, тохотя бы нейтральные. А здесь они реально злобные. Ладно, ты не переживай. Мыпотом Олигарха в номере оставим и обязательно сходим в Эрмитаж. Конечно, онтоже хотел бы ознакомиться с коллекцией, но нельзя – значит нельзя...

– А он разбирается в искусстве?

– Ещё бы! Он просто обожает французскую, немецкую,фламандскую, испанскую, английскую и голландскую живопись.

Мы рассмеялись и, сев в кабриолет, решили прокатиться поисторическому центру Санкт-Петербурга.

– А почему тебя отец ни разу не свозил в этот город?

– Не знаю, – пожала я плечами. – Я знала, что это оченькрасивый город, но не думала, что настолько.

Кристи взяла на себя роль экскурсовода и, как только мыподъехали к Исаакиевскому собору, деловито заговорила:

– Один из самых крупных соборов мира. Самый большой вПетербурге. Бывший главный кафедральный собор России. Строился ровно сорок лет.

– Сколько? – не поверила я ушам.

– Сорок лет. Способен вместить десять тысяч человек.

– Вот это да!

Доехав до Петропа??ловской крепости, мы поставили автомобильна стоянку и, взяв Олигарха на руки, пошли осматривать крепость.

– А ведь именно отсюда начинался Петербург, – всё тем жетоном экскурсовода произнесла Кристи.

Побродив немного по крепости, мы сели на катер и сталилюбоваться красотами Петербурга с воды. Я смотрела на старинные здания, фасадыкоторых отражались в воде, и улыбалась. Этот город полон романтическогоочарования. Этот город – музей под открытым небом. Почти каждое здание –памятник архитектуры. Создаётся впечатление, что даже дома тут живые, и ихстены дышат. Город по праву называют северной Венецией.

– Завтра поедем в Петергоф. Там можно провести целый день.Красота неописуемая! Это загородная императорская резиденция у моря. Одно измоих самых любимых мест в Питере.

Остановившись у Казанского собора, мы подошли к фонтану, и яуговорила Кристи в нём искупаться. А точнее, мне не нужно было её дажеуговаривать. Несмотря на наши дорогие наряды, мы залезли в фонтан и сталирезвиться словно малые дети. Прохожие снимали нас камерами мобильных телефонов.Обсыхали мы, лёжа на траве в Летнем саду. Олигарх тоже отряхивался от воды,вилял хвостом и всем своим видом показывал, что остался доволен нашимспонтанным купанием.

Это был просто потрясающий день. Мы решили вернуться вгостиницу, немного передохнуть, а затем поймать такси и поехать смотреть наразвод мостов.

– Машину оставим на стоянке у отеля. Хочется выпитьшампанского, – объяснила мне Кристи.

– Из горла, – добавила я.

– Ну, если хочешь, то будем пить из горла, – совершенноспокойно отреагировала на моё предложение Кристина, а я почувствовала, что онаначинает говорить, как я, и даже меняет свой голос, копирует мои жесты имимику.

– Кристи, а зачем ты меня копируешь? Ты всё ещё не можешьвыкинуть из головы книгу «Принц и нищий»?

– Не могу, – грустно вздохнула она.

– И ты готова ради денег выйти замуж за нелюбимого?

– Конечно, готова, – усмехнулась Кристина. – Был бынелюбимый. Ася, а может, мне к пластическому хирургу сходить?

– Зачем?

– Чтобы он подогнал меня под тебя.

– Ты даже готова лечь под нож?

– Ася, у меня было такое страшное детство, что я уже давнопришла к выводу: ради денег я готова на всё. Чтобы это понять, нужно пережитьвсё то, что довелось пережить мне. Я всё не могу успокоиться при мысли о том,что ты сознательно отказалась от той жизни, о которой я постоянно мечтала.

– Если бы в этой жизни было всё хорошо, то я бы от неё неотказывалась..

К разводу мостов мы с Кристи готовились с особымэнтузиазмом. Красились, укладывали волосы и крутились у зеркала. Олигарх синтересом наблюдал за нашими действиями и, по всей вероятности, злился на насза то, что мы решили не брать его на развод мостов.

– Может, мы его всё же возьмём? – предложила я Кристи. –Жалко как-то его. Сидит такой несчастный.

– Я тоже так подумала. Мы же не в музей идём. Тем более, онещё ни разу развод мостов не видел.

Развод мостов – это поистине потрясающее зрелище. Мыподъехали к Дворцовому мосту на такси в сопровождении Олигарха и увидели толпулюдей, ожидающих развода мостов. Повсюду играла музыка, все пили шампанское ивеселились. Кристи уже успела разговориться со стоявшим в одиночестве мужчинойи за несколько минут их общения уже успела вытянуть из него информацию о том,что он бывший россиянин. Эмигрировал в Канаду десять лет назад. Приехал в этотгород в деловую поездку и, что самое необычное, живёт в нашей гостинице. Нашновый знакомый открыл нам бутылку шампанского. Мы стали пить прямо из горла исмотреть на часы.

– А как же он разводится? – спрашивала я Кристину, глядя намост.

– Сейчас сама всё увидишь. Поднимаются части егоцентрального пролёта. Ты же, наверно, фотографии разведённых мостов видела?

– Нет.

– Аська, странная ты какая-то. Не знаешь элементарных вещей.