Нед и правда не знал, что делает. Он отвлекал их внимание, не больше, но этого оказалось достаточно. Он увидел, как лысый человек взлетел в воздух внезапным, смертоносным прыжком и покрасневший кинжал достал еще одно животное. Мужчина приземлился, перекатился на дорогу и снова встал на ноги.

Это скорее волки, чем собаки, осознал Нед. Его жизненный опыт не вмещал идею о волках — или о волкодавах, — которые нападают на людей на улице города.

Но остался только один пес.

А потом ни одного, так как последнее животное оскалило белые зубы и помчалось прочь по рыночной площади через разбегавшихся в панике людей. Пес пересек площадь по диагонали, свернул на дальнюю улицу и исчез.

Нед тяжело дышал. Он прижал руку к щеке и проверил: крови не было. Посмотрел на мужчину, стоящего рядом. Увидел, как тот вытер окровавленный кинжал голубой салфеткой, поднятой с земли рядом с перевернутым столиком. Нед поставил свой стул. Зачем-то поднял столик на ножки. Его руки опять дрожали.

Мужчина посмотрел на него и поморщился.

— Будь проклята его душа, — тихо произнес он. — Он думает, что это забавно.

Нед заморгал. Тряхнул головой, словно ему попала в уши вода, как после прыжка с вышки, и он плохо слышит.

— Забавно? — глупо повторил он.

— Он играет в игры. Словно капризный ребенок.

Люди осторожно приближались.

— В игры? — опять повторил Нед высоким голосом, будто он у него еще не сломался. Он сознавал, что не слишком хорошо поддерживает беседу. — Я… эта тварь хотела вцепиться мне в горло.

— Ты ведь предпочел выйти на улицу, — сказал мужчина. — Мы сами приглашаем свою судьбу, иногда.

Он произнес это так, как можно говорить о погоде, или о чьей-то новой сорочке, или обуви. Отряхнул куртку и посмотрел на окружающую их толпу.

— Предлагаю уйти, если ты не хочешь провести вечер, отвечая на вопросы, на которые ответить не можешь.

Нед сглотнул. Мужчина еще несколько мгновений смотрел на него. Он колебался. Когда он все-таки заговорил, Неду пришлось напрягать слух, чтобы его услышать.

— Она этого достойна, всегда и вечно. — Вот что он услышал.

Затем, прежде чем Нед успел что-то сказать или даже задуматься над тем, что можно сказать, этот человек резко повернулся и побежал на север, по дороге к собору.

Несколько секунд Нед колебался, глядя на испуганные, встревоженные лица вокруг него. Пожал плечами, неопределенно махнул рукой и тоже сорвался с места.

Он побежал в другую сторону, через рыночную площадь, слыша за собой настойчивые оклики. Кто-то даже попытался его схватить. Нед оттолкнул протянутую к нему руку и побежал дальше.

Он не останавливался, пока не выбежал из города.

Только на дороге в Вовенарг, идущей на восток, где ответвлялась дорога к вилле, он перешел на правильный бег. Он был в джинсах, а это неподходящая одежда для бега, но надел кроссовки, и ему сейчас просто необходимо было двигаться.

Где-то по дороге он начал тихо ругаться в такт бегу. Мать терпеть не могла, когда он ругался. Она называла это недостатком воображения.

Его мать сейчас в стране, где идет гражданская война, где люди погибают каждый день. Плечо Неда болело, он ударился щекой, и он был почти в равной степени испуган и зол. Он даже чувствовал, что его может стошнить во второй раз за день.

«Забавно»? Кто-то хотел, чтобы это было забавно?

Ему пришло в голову, что этот мужчина — ему просто необходимо знать его имя — вчера сказал почти то же самое насчет черепа и каменной головы.

Нед снова почти что почувствовал запах горячего дыхания животного, которое прыгнуло на него. Если бы он не схватил стул, когда выбегал из кафе, — он понятия не имел, что заставило его это сделать, — оно вонзило бы в него зубы.

Как забавно. Можно умереть со смеху. Покажите это в одном из «Самых забавных семейных фильмов Америки» вместе с другими милыми маленькими животными и людьми, которые падают на столики. И какую искреннюю благодарность выразил этот самодовольный сукин сын, если вспомнить. Даже спасибо не сказал.

«Мы сами приглашаем свою судьбу», — сказал он.

Что все это значит, черт побери? Нед, потирая на бегу плечо, пробормотал еще несколько слов, за которые ему бы влетело, если бы их услышал кто-нибудь из родителей.

Ну, их здесь нет. И они ему в этом не помогут. Что бы это ни было.

«Она этого достойна, всегда и вечно».

Нед был совершенно уверен, что услышал именно эти слова.

Когда он свернул с основной трассы на подъездную дорогу к их вилле, эти слова обрушились на него, нанося удар другого сорта. Вести из того, все еще далекого, очень сложного мира взрослых, к которому он, кажется, приближается. И откуда-то из еще большего далека, в которое он сейчас входит, нравится ему это или нет.

Через несколько десятков шагов Неду Марринеру пришло в голову, что, если бы он захотел или если бы достаточно четко мыслил, он мог бы понять эти последние слова как своего рода «спасибо». Признание, объяснение, даже просьба о прощении от человека, явно не расположенного ни к одному из этих поступков.

Когда в поле его зрения возникла вилла у верхней точки дороги, за полем и лужайкой на склоне, в обрамлении деревьев, закрывающих ее от ветра, он думал о розе, которую вчера кто-то положил рядом с вырезанной из камня фигурой той, что не была царицей Савской.

Все сидели на террасе и пили напитки, когда Нед поднялся по гравийной дороге. Солнце, висящее над городом на западе, посылало длинные косые лучи. Они падали на кипарисы, на дом, на воду в бассейне и на четырех человек, сидящих на террасе, отчего они казались золотыми, как боги.

— Видели бы вы себя, — крикнул Нед и при этом постарался, чтобы голос звучал весело. — Потрясающее освещение.

В подобные моменты, подумал он, становится понятным, почему люди так любят Прованс.

Он не подошел к ним, не хотел подходить близко, пока не увидит себя в зеркале.

— Сейчас вернусь, только душ приму.

— Парень, — позвал Грег, — ты должен был мне позвонить, я бы тебя привез!

— День слишком хороший, — крикнул Нед в ответ и обошел дом сбоку, чтобы войти в парадную дверь, а не со стороны террасы, где они сидели.

— Нед, с тобой все в порядке? — окликнул его отец. Очевидно, ему рассказали о дневном происшествии. Наверное, должны были рассказать. Ему было очень плохо.

— В полном порядке, — ответил он, не замедляя шага. — Спущусь через двадцать минут.

В коридоре он встретил Веру-кока, и, кажется, его вид ее не слишком встревожил. Он заглянул в зеркало в ванной наверху. У него болело плечо, там скоро появится синяк, и пару дней поболит, а щека выглядит не слишком плохо. Возможно, никто и не заметит.