– И что? – спросил Стекляшка.

Он уже, кажется, догадывался о чем я собираюсь его попросить.

– У меня есть для тебя дело.

– Нет, – отрезал Дима.

– А все же…

– Ни за что.

– А если подумать?

– Ни в коем случае, – твердо стоял на своем Стекляшка.

Мы пререкались минут тридцать. Красавчег то и дело болезненно смотрел на часы. Времени и правда почти не осталось. В то время как я уламываю выпить Димона, в городе происходит черти что. Не было печали, как говорится, да черти накачали. Но Стекляшка был тверд, неуступчив и упрям, словно критский бык. Я объяснял ему, что каждый талант нужен, вот и его потребовался. Он принесет пользу, если Дима выпьет пару-тройку рюмок. Но Стекляшка упорствовал. Хочу мол маму проведать на Большой земле, надоело быть альтером, хочу домой к обычной жизни. Пить больше не буду и не уговаривайте.

Я и сам не понимаю, как мне все же удалось его уболтать, как получилось сломать его упорство, но Стекляшка сломался и сдался. Я коротко объяснил ему, что от него требуется. Мы распечатали бутылку водки, налили две стопки, и Дима обе выпил.

Красавчег уже бросился заводить автомобиль. Мы спустились вниз и выехали на новое происшествие. В трех кварталах от дома Стекляшки началось светопредставление. Я не сомневался, что мальчик будет там.

Пока мы ехали, Дима накачивался водкой. Надо было соблюсти кондицию, чтобы и невидимость появилась, и разум не окончательно растворился в водке, чтобы у Стекляшки хватило сил подобраться к виновнику всех бед, и стукнуть его хорошенько. Главное, чтобы он потом не стал фиолетовым.

К тому моменту, как мы прибыли первая бутылка водки закончилась, и Стекляшка начал вторую. Выпив грамм двести, он ладонью накрыл горлышко, показывая что достаточно. Только его уже никто не видел. Пришлось ему заплетающимся языком объяснять нам что к чему.

Красавчег тоже время зря не терял. Он озвучил ориентировку в эфир, и уже получил точные координаты местонахождения мальчика. Шельмец был здесь, кто бы сомневался.

Я выбрался из машины, помог выйти Стекляшке и направился к детской площадке, велев в пустоту от меня не отставать.

Над головами прохожих разворачивалось завораживающее действие. Голливуд нервно курит в сторонке и просит мастера научить. Сражение фантастических крылатых существ, похожих на драконов на фоне переливающегося всеми цветами радуги неба. Что не говори, а мальчонка талантливый. Даже жалко такого бить, пускай и не сильно.

Я увидел ребенка. Он стоял возле качели и заворожено смотрел на небо, а руки его двигались в воздухе, словно он играл на пианино. Но никому до этого не было дела.

Все произошло быстро, никто не успел опомниться. Спущенный с поводка Стекляшка подошел к мальчику и крепко приложил его по голове. Когда мальчик потерял сознание, представление в небе закончилось, вызывав у зрителей вздох разочарования.

– Ну, мы его сделали. Что теперь? – спросил Красавчег. – Не можем же мы его постоянно по голове бить. Так можно и все мозги отбить. Жалко ребенка.

– Жалко, – сказал я. – Есть у меня одна идея.

Кентавры схватили ребенка, спеленали его, точно младенца и засунули в автомобиль шерифа.

– Куда едем?

– Ко мне домой. Пока. Надо узнать, что это за ребенок и что он у нас забыл. А потом подумаем.

Я забрался в салон. Под ногами звякнул пакет с бутылками. Я взял его и выбрался назад.

– Стекляшка! – позвал я.

– Тут… я, – послышался громкий нетрезвый голос.

Я передал пакет с бутылками и долго наблюдал, как он плывет по улице сам по себе зигзагами.

* * *

Короткая дорога до дома. Двое кентавров сопровождения перенесли все еще бесчувственного мальчишку ко мне в кабинет, положили на диван и встали по краям, поглаживая дубинки. Если что, они были готовы его приласкать. Им сообщили информацию, кого они помогли задержать. Но я был уверен, что крайние меры не потребуются. В конце концов, мальчик связан, руками выплетать заклинания не получится, а если что я сумею его уговорить.

Но и с бессознательным материалом, я мог работать. Только кентавры мне мешали. Пришлось их выпроводить за дверь. Это оказалось сложной задачей, но я с ней справился. Красавчег сказал, что покурит на веранде, и ушел, бросив подозрительный взгляд на лежащего неподвижно мальчугана. Я понимал его. Как такой маленький ребенок, мог сотворить тот хаос, который царил на улицах нашего района все эти дни.

Мне потребовалось полчаса, чтобы во всем разобраться. То что я узнал меня потрясло. Я по-новому посмотрел на мирно спящего мальчика. Я сумел погрузить его в глубокий сон. На ближайшие пару часов мы были в безопасности, но дальше… что-то надо было делать.

Я вышел на веранду, устало погрузился в кресло рядом с Красавчегом и мечтательно уставился на графин с виски. Выпить хотелось, но я решил повременить. Впереди еще много работы.

– Тебе удалось во всем разобраться? – спросил Ник.

– Подбрось и выбрось, это самое необычное, с чем нам доводилось столкнуться, – задумчиво произнес я.

– И кто этот мальчик?

– Как бы тебе объяснить попроще… – сказал я, подбирая слова.

– Да ты уж постарайся для нас простых ребят, – с издевкой в голосе попросил Ник.

– Этот мальчик и не мальчик вовсе никакой. И даже не человек вовсе.

– Отлично. И кто же он тогда? Пришелец со звезд?

– Он материализованная проекция другой вселенной, живущей параллельно нам. Еще совсем юной и не воспитанной вселенной.

– Это как? – вытаращился на меня Красавчег, отчего стал похож на напуганного лемура.

– Подбрось и выбрось, чтобы я понимал, как это…

Ник утонул в кресле, пыхая сигарой и безучастно уставился на линию горизонта. Он усиленно пытался осмыслить услышанное.

– Ничего не понимаю. Разве такое возможно.

– Если мыслить чисто теоретически, то да. Хотя я о таком ни разу не слышал. Юная вселенная, еще совсем недавно зародившаяся каким-то образом узнала о нашем существовании и может решила подружиться. Кто его знает, что двигало этой проказницей. Просочившись в наш мир, она приняла вид маленького мальчика и стала играть. Поскольку ничего другого не умеет пока. Вот собственно и все.

– И что мы будем с этим делать? – спросил Ник.

Он понятия не имел, как обращаться с юными народившимися вселенными. Впрочем и я тоже. Но я знал, к кому мы можем обратиться.

– Старый учитель, – выдохнул я.

– Кто? – не понял Красавчег.

В последнее время на него упало слишком много всего необъяснимого, как бы этот тяжкий груз не раздавил плечи нашего шерифа.

– Старый учитель. Только он может воспитать новую вселенную и вернуть ее назад.