— И он открыл свой секрет на смертном одре?

— Нет, как это ни печально. У Джайлза Дюванна был старший брат, поэтому ему не приходилось рассчитывать на наследство. Он подписал контракт с капитаном Куком и отправился на поиски приключений. Во время своего пребывания на Сандвичевых островах он встретил и полюбил Моник де ля Морни, дочь островитянки и французского миссионера. Они поженились. У лорда Каслтона даже есть свидетельство о браке. Перед самым рождением сына Джайлз вернулся в Англию и узнал, что его отец и старший брат умерли и он унаследовал титул маркиза Сейджа.

— И он никогда не видел своего сына?

— Нет. Он, вероятно, решил, что несет ответственность за род маркизов Сейдж и, вместо того чтобы послать за своими женой и сыном, женился на знатной и богатой маркизе.

— Я слышала, он был очень беден, перед тем как унаследовал огромное состояние.

— Навряд ли этим можно оправдать такое предательство, — заявила Ариэл. — По иронии судьбы английский брак оказался бездетным. Умирая, маркиз вынужден был признать, что все его труды, не говоря уж о том, что он бросил свою жену с ребенком, оказались напрасными. Все его состояние должен был унаследовать племянник, которого он не любил и которому не доверял.

— И тогда он позвал своего старого друга, графа Каслтона, и попросил его разыскать сына, — заключила Миллисент Холлидей. — О, Ариэл, у меня просто мороз по коже. Как это благородно!

— Благородно? Вот уж не думаю. На мой взгляд, это хамство. Вмешиваться в чужую жизнь, хватать человека и против его воли привозить в страну, которую он ненавидит, и лишь для того, чтобы удовлетворить свои политические амбиции, — разве это благородно?

— Право, Ариэл, ты становишься циничной.

— Циничной? Никогда. Просто я хочу быть честной. Я точно знаю главную причину, которая заставила Каслтона приложить столько усилий, чтобы разыскать Сейджа. Это его упорное желание воспрепятствовать Адаму Локби унаследовать титул маркиза и в связи с этим получить голос в палате лордов. Он считает Локби радикалом и незрелым политиком.

— Пожалуйста, дорогая, хватит о политике. Она вызывает у меня головную боль, — сказала мать Ариэл, потирая виски.

— У тебя от всего болит голова, кроме как от разговоров о моде, — ввернула дочь. — Но если ты настаиваешь, я могу и помолчать.

— Спасибо, дорогая. Расскажи мне лучше, заходит ли к вам мистер Пенроуз.

— Да. — Ариэл закатила глаза, вспомнив о визитах Пенроуза. — К счастью, это бывает редко и он пока не знает, как мало я достигла.

— Но он же не рассчитывает на мгновенную трансформацию. Он должен понимать всю трудность…

— Мама, — прервала ее Ариэл, — мистер Пенроуз понимает только то, что в данный момент ему выгодно. В этом отношении они очень схожи с лордом Сейджем. Иногда мне кажется, что все мужчины — большие дети.

— Тсс. — Миссис Холлидей заговорщически подмигнула дочери и приложила палец к губам. — Не раскрывай секрета, иначе ты только навредишь женщинам. Если мужчина ребенок, им легче управлять, но не надо, чтобы он об этом знал.

Ариэл улыбнулась, сраженная логикой матери.

— Хорошо, я буду об этом помнить, — сказала она.

— Вот и чудесно, дорогая, — ответила мать сладким голосом. — Ведь он тебе нравится?

Ариэл вздрогнула так, что чашка подпрыгнула на блюдце.

— Кто? — с испугом спросила она.

— Мистер Пенроуз, кто же еще?

— Конечно, больше некому. Не могу с уверенностью сказать, что он мне нравится, но… я… восхищаюсь им и думаю, что он…

Ариэл не успела закончить фразу, потому что мать, обойдя стол, подошла к ней и заключила в объятия:

— О, Ариэл, это же чудесно!

— Мама, пожалуйста, ты не понимаешь…

— Я все прекрасно понимаю. Я сама была молодой и пока еще помню, как это бывает. Мистер Пенроуз как раз тот, кто тебе нужен, дорогая. Я всегда это говорила.

Пенроуз? Тот, кто ей нужен? Какая нелепая мысль!

— Ты даже не представляешь, как мы с папой будем счастливы, когда ты выйдешь замуж и будешь жить своим домом, — продолжала тем временем мать.

Зачем лишний раз напоминать об этом?

Она всосала с молоком матери, что предназначение женщины — быть женой и матерью, именно в этом заключается ее жизнь. Все другое не для женщины, иначе она покроет позором не только себя, но и свою семью.

— Ты должна мне все рассказать, — заявила мать, возвращаясь на свое место.

Прежде чем сесть, она расправила платье, и от этого знакомого движения сердце Ариэл сжалось: как она может не оправдать надежд матери?

— Мне, право же, нечего рассказывать, — сказала она смущенно.

— Глупости. Он знает о твоих чувствах?

— Не уверена, хотя я ему намекала. Ты знаешь, я всегда во всем с ним соглашаюсь, хвалю его и стараюсь вести себя так, чтобы он обратил внимание на мое примерное поведение.

И это истинная правда. Сколько Ариэл перед ним пресмыкается и унижается, и все напрасно.

На лице матери промелькнула тень сомнения, и Ариэл быстро добавила:

— И конечно, я рассчитываю на успех с лордом Сейджем. После этого я предстану перед ним в более выгодном свете. Я понимаю, что мое поведение может показаться тебе несколько странным, но…

«Но я не ты. Мне чужды всякие романтические бредни. Я презираю их. Мне противно заигрывать с мужчиной, к которому у меня нет никаких чувств, и если бы не папины долги и твое упорное желание соблюдать приличия, чего бы это ни стоило, то муж — это самое последнее, что мне нужно».

— …Но, — заключила она, — только так я могу привлечь к себе внимание мистера Пенроуза.

— Филип Пенроуз… — мечтательно протянула миссис Холлидей. — Какое элегантное имя! Кажется, школа приносит ему хороший доход? Но зачем спрашивать, я в этом абсолютно уверена. И потом, ты будешь за ним как за каменной стеной. Плюс ко всему он строит для себя новый дом, я слышала, очень большой.

— Вот именно, — сказала Ариэл тоном, в который вложила все презрение к мистеру Пенроузу за то, что он посчитал ниже своего достоинства жить в уютном домике на школьном дворе.

— Представляешь, как ты будешь жить в таком доме?

— Я стараюсь об этом не думать.

— Уверяю, ты будешь жить там. И очень скоро. Миссис Холлидей через стол дотянулась до руки дочери и пожала ее:

— О, Ариэл, я уверена, что скоро все будет именно так, как я говорю. Я чувствую это. Ты не представляешь, как я буду счастлива, когда обе мои дочери будут хорошо устроены.

— Я знаю, мама. И сделаю все, чтобы вы с папой были счастливы.

— Не сомневаюсь, дорогая. Даже если тебе придется сделать из дикаря маркиза. — Мать Ариэл внезапно нахмурилась и сжала руку дочери: — Ведь ты сумеешь это сделать?