Они прошли мимо гряды камней и направились вверх, к тропе, тянувшейся по гребню горного хребта. Очень скоро Себастьян нашел тропку, узкую и крутую, но по ней можно было на целый километр срезать путь. Когда склон становился слишком обрывистым, мальчик цеплялся за выступающие корни и траву, а собака прыгала рядом легко и свободно. Ее присутствие придавало Себастьяну сил. Наконец они взобрались на гребень. Тропа здесь была широкой, по ней можно было даже ехать на муле.

Они пошли дальше, не сделав передышки: мальчик впереди, а следом, на расстоянии пары шагов, — собака. Если бы в тот день за ними кто-нибудь наблюдал, он не преминул бы заметить, что расстояние это значительно сократилось…

Оказавшись на тропе, тянувшейся по гребню хребта, Себастьян полной грудью вдохнул пахнущий шалфеем воздух. Во рту у него пересохло, и он вдруг понял, что ему ужасно хочется пить. Оглядевшись, нашел глазами нагромождение камней, от которого начиналась тропинка, ведущая вниз, в соседнюю долину. Себастьян знал: во время спуска они наверняка найдут, где напиться. Однажды он с Сезаром уже ходил на эту ферму, когда старому пастуху понадобился баран-производитель, и Себастьян запомнил, что в одной ложбинке они видели родник.

Пейзаж, насколько хватало глаз, был совершенно пустынным. Пастухи увели свои отары в долины или же на нижние пастбища, и все-таки Себастьян то и дело смотрел по сторонам, опасаясь, как бы их не увидел какой-нибудь погонщик мулов. Временами в горах он встречал торговцев-коробейников, поставлявших самый разный товар на альпийские фермы.

Тишину нарушил пронзительный крик: над ними, описывая широкие круги, величественно парил беркут. Глядя на птицу, пес заскулил от голода, и Себастьян подбодрил его голосом:

— Мы уже почти пришли, и не волнуйся, я найду тебе что-нибудь перекусить!

Тронувшись с места, Себастьян почувствовал, что ноги успели занеметь от усталости. Ему даже пришлось, чтобы не упасть, схватиться рукой за ближайший камень. Похоже, на обратный путь придется отыскать себе палку и опираться на нее… Сезар сто раз объяснял ему, как это опасно — переоценивать свои силы. Странно, но сейчас Себастьяну совсем не было страшно. Присутствие собаки все изменило, и теперь горы стали его союзниками. Мальчик не смог бы объяснить, это было ощущение на уровне и души, и тела, но только он чувствовал себя теперь по-другому — более сильным и храбрым. Конечно, дедушка всегда готов был его защитить, научить чему-то полезному, иногда — выбранить, но Сезар — взрослый, и Себастьян не мог доверить ему то, что было у него на душе. Да старый пастух бы, наверное, этого и не понял… Хотя и у деда были свои секреты — то, о чем он предпочитал молчать, о чем думал, хмурясь и бурча что-то себе под нос. А с собакой все по-другому! Они словно бы делились друг с другом своей силой.

— Идем дальше!

Притаившись за валуном, мальчик и пес смотрели на крытую плитняком ферму. Даже с расстояния в три сотни метров она казалась огромной.

Располагалось хозяйство Дорше чуть поодаль от деревни. Жилое строение было крепким и просторным, с нижним этажом из местного камня. Второй этаж обшит древесиной лиственниц, и на южной стене его имелся крытый балкон. К северной стене хозяйского дома примыкал большой сарай с чердачным помещением. Может, виной всему была зависть, а может, на то имелись свои основания, но в округе поговаривали, будто владельцы этой фермы не чисты на руку и не стесняются торговать недозволенным товаром. До войны они якобы знались с контрабандистами, а теперь — со всеми мошенниками, на сделке с которыми можно было заработать. В хозяйстве у Дорше были не только коровы и овцы, но и куры, утки и несколько кролей, а иные рассказывали, что в дальнем закутке, надежно укрытые от любопытных глаз, похрапывали даже несколько хорошо откормленных свиней!

Себастьян представил себе кусок свинины в густой подливке и… тряхнул волосами, отгоняя эту картинку. Сезар уже наверняка пообедал сам. Может, он и зовет его, приставив ко рту руки раковиной, а эхо снова и снова повторяет его, Себастьяна, имя… Лишь бы только дед не рассердился слишком сильно и не придумал для него какое-нибудь особенно гадкое наказание! Себастьяну стало не по себе, и он шепнул, скорее, чтобы успокоиться самому, а не успокоить собаку:

— Подожди еще немного! Можешь мне верить, я для тебя что-нибудь найду! Это будет почти как обменяться кровью! Потом мы с тобой будем друзьями! Навсегда!

Пес слушал, чуть склонив голову, и вид у него был такой озадаченный и смешной, что Себастьян, забывшись, протянул руку. Собака ее понюхала, и он ощутил ладошкой тепло ее дыхания.

Вдруг со стороны дома послышались громкие голоса. Мальчик с собакой перебежали к большому кусту, за которым можно было отлично спрятаться, и откуда открывался хороший обзор.

В трехстах метрах от парадной двери хозяйского дома был припаркован блестящий черный грузовик с кузовом, крытым брезентом. Он был слишком новый, чтобы принадлежать кому-то из местных. Машин в окрестных долинах вообще очень мало. У папаши Дорше, конечно, была колымага, но такая ветхая, что походила, скорее, на курятник на колесах, нежели на автомобиль. У мэра деревни имелся кабриолет модели Peugeot 401 желтого цвета, он держал его в сарае. А у сына мсье Комбаза, который жил в долине, по слухам, богатого, как Крёз, была машина марки Delage. Нет, этот грузовичок Себастьяну уже доводилось видеть. На нем к булочной приезжали боши.

Голоса доносились от двери дома. Двое мужчин в военной форме что-то шумно обсуждали с полноватой женщиной в ярко-красном шерстяном платке. Себастьян узнал Сюзанну Дорше (в праздничные дни она приезжала на рынок в Сен-Мартен), голосистую и своенравную матрону, державшую своего супруга, что называется, в ежовых рукавицах. Это у нее Себастьян рассчитывал выпросить немного съестного. Может, после успешной сделки она будет в хорошем настроении и не откажет? Оставалось только подождать, пока она закончит свои дела, и не показываться до поры, чтобы мамаша Дорше не подумала, будто он за ней шпионит. Только бы боши поторопились! Мальчик шепнул собаке:

— Ты не волнуйся, им до нас нет никакого дела, но нам лучше не показываться, пока они не поладят. Это Сюзанна, жена фермера, и она что-то продает оккупантам. Видишь тех двоих в серой форме? Это боши. Долго объяснять… В общем, они захватили всю страну. Не вдвоем, конечно, их много… Смотри-ка, а Сюзанна не слишком стесняется! Видишь бутылки у нее в корзинке? Готов поспорить, это полынная водка! Она невкусная, но мужчины ее любят, даже мой дедушка… Как думаешь, что они ей дадут за водку? Хорошо бы, если бы колбасу! Ты любишь колбасу? Я ее давно не ел. Может, месяц, а может, и год. Или два года? Уже не помню. Все свиньи передохли, а те, что остались, стоят очень дорого. Но бошам на это наплевать, они без спроса берут, что им нравится… Ладно! Сядь тут и посиди тихонько, хорошо?

Он скомандовал механически, не ожидая реакции, но когда увидел, что пес лег с ним рядом на траву, то чуть не захлопал в ладоши. Собака все понимает! Она не только не злобная, она очень-очень умная! Сияя от радости, Себастьян улегся на землю. Так наблюдать за происходящим возле фермы было еще удобнее. Вот только он не заметил, что к их кусту подлетает галка. Когда она попыталась сесть на ветку, пес прыгнул, промахнулся и понесся за вспорхнувшей птицей. Себастьян шепотом звал его обратно — напрасный труд. Легче было бы, наверное, остановить реку. Галка опасности пока не замечала. Она летела над землей, высматривая себе что-нибудь съестное. Плохо натянутая брезентовая крыша грузовика трепыхалась на ветру, а его груз испускал соблазнительный аромат сала. Галка сменила траекторию полета и нырнула под брезентовый купол. Все это время пес бесшумно бежал следом. Даже перепуганный Себастьян не мог не отметить про себя, какой он ловкий и проворный. Хозяйка дома и ее «гости» ничего не заметили. Себастьян не знал, что ему делать. Выскочить из укрытия? Но что, если немцы испугаются и начнут стрелять? Дедушка строго-настрого ему приказал: «Ни в коем случае не заговаривай с людьми в серой форме. Если тебя заставят, начнут расспрашивать, говори как можно меньше. Они не такие, как мы, помни об этом, Себастьян!»