– Ты когда-нибудь такое делал? – спросила она. – Дома чьи-то поджигал?

– Тебе нужно поесть, – сказал я. – Сэндвич смотрится очень соблазнительно.

Она не ответила, так что я оторвал взгляд от тарелки и посмотрел на нее. Она буквально сверлила меня взглядом, прожигая насквозь.

– Так делал или нет? – повторила она.

Я поманил официанта и вручил ему двадцатку.

– Прежде чем займетесь кем-то еще, – сказал я ему, – принесите мне моток липкой ленты или чего-нибудь в том же роде. – Он кивнул, взял банкнот и быстренько рванул в сторону кухни. А Кэтлин я сказал: – Да, я не раз делал кое-какие ужасные вещи. Такие вещи, о которых, как я надеюсь, мне никогда не придется тебе рассказывать. И да, я умею устраивать пожары, учился этому. И нет, я никогда таких пожаров не устраивал.

– Можешь поклясться?

Я поклялся. С радостью, поскольку это было чистой правдой. И тем не менее, я решил не рассказывать ей как близко подходил к этому, и не один раз. Кроме того, я прекрасно сознавал, что, поклявшись в отношении прошлого, я никоим образом не исключал чего-то подобного в будущем.

Кэтлин некоторое время смотрела на меня, потом медленно кивнула.

– Я тебе верю, – сказала она. – Послушай, я совершенно уверена, что ты первоклассный засранец и негодяй мирового класса. Меня не удивит, если окажется, что в прошлом ты убивал людей по приказу ЦРУ. Помоги мне Бог, я даже, может быть, сумею жить с этим – конечно, в зависимости от обстоятельств… Но поскольку я теперь работаю с детьми в ожоговом центре… ну, сам понимаешь.

Я не понимал.

Клубный сэндвич Кэтлин был разрезан на четыре кусочка. Она взяла один и, рассматривая его, спросила:

– А как насчет этого брандмейстера? Если ты прав, значит, он ошибается, а он ведь эксперт, а?

Я подцепил парочку кусочков жареной картошки и отправил их в рот. Нет ничего вкуснее как следует поджаренной картошечки!

– Она кладут в масло кусочки сала, когда жарят эту картошку, – сказал я. – Поэтому жареная картошка по-французски прямо-таки вся исходит ароматами и вкуснотищей. Хочешь попробовать?

– Нет. Так что насчет пожарника?

Официант вернулся, принес мне толстый рулон прозрачной упаковочной ленты и сказал, что сейчас вернется и принесет нам еще напитки. Я кивнул и начал наматывать ленту себе на пальцы и запястье правой руки.

– Что это ты делаешь?

– Это чтобы не вывихнуть себе запястье.

Она смотрела на меня пораженным, недоумевающим взглядом, следила, как я заматываю себе кисть. Проделав это, я достал из бумажника тонкую пластинку пластика и стал засовывать ее под ленту в нижней части ладони, пристроив ее так, чтобы она закрывала пространство от мизинца до запястья.

– Поможешь мне его примотать? – спросил я.

– Ты сумасшедший, – сказала она, но обмотала мне лентой ладонь, закрыв всю пластиковую пластинку и прижав ее к ладони. Я посгибал руку, проверяя, как она движется, и решил, что сойдет.

– Так что насчет пожарника?

– А он тоже был в деле.

– Что?!

– Они ему заплатили, чтобы он ничего не заметил. Им этого не хотелось, но пришлось заплатить.

– О чем ты говоришь?!

– Этот поджигатель – мастер в своем деле. Единственное обстоятельство, в отношении которого он просчитался, это то, что пожарные прибыли на место слишком быстро. Через четыре минуты двадцать секунд – можешь себе такое представить? Еще минут пять, и огонь уничтожил бы все улики. Брандмейстер знал, что это поджог, и кое-кто из его ребят тоже это знал. Так что тот, кто этот пожар заказал – а я думаю, что это был Джо Де Мео, – должен был заняться брандмейстером.

– Ты сказал, что он только и говорит, что о своем выходе в отставку.

– Именно об этом он только и говорит.

– Значит, этот тип, Джо Де Мео, дал брандмейстеру достаточно денег, чтоб тот смотрел не туда, куда надо?

– Я думаю, что эти деньги были чем-то вроде бонуса, как бы наградой за правильное поведение. Де Мео, скорее всего просто надавил на пожарника, угрожая его жене, детям и внукам.

Композитная пластиковая пластина, прикрепленная сейчас к моей кисти, была изобретена группой инженеров из Мичиганского университета в 2007 году. Она прочная, как сталь, и тонкая и гибкая, как листок бумаги. Состоит она из глины и нетоксичного синтетического клея, и по своей молекулярной структуре похожа на кирпичную кладку на цементном растворе; такую структуру можно обнаружить в морских раковинах. Нанослои в этом пластике расположены точно так, как кирпичи в такой кладке, и связаны между собой клееобразным полимером, который образует между этими слоями взаимодействующие и объединяющие водородные связи. Чтобы изготовить такую пластинку со всеми ее тремястами слоями, требуется несколько часов. Я всегда держу ее у себя в бумажнике.

Кэтлин смотрела, как я изучаю свою руку.

– Если чиф Блаунерт замешан в этой истории и работает в качестве прикрытия, то почему он не уничтожил все улики? Ведь две недели уже прошло.

– Как я полагаю, у него не было такой возможности – вспомни про то, как это освещалось в прессе, вспомни про траурные процессии с зажженными свечами, про людей, что приходят туда днем и ночью, чтоб возложить цветы на лужайку…

– Но он же должен был понимать, что страховая компания непременно пришлет своего инспектора, чтоб осмотреть место происшествия!

– В этом-то все и дело. Он сказал мне, что не ожидал, что инспекция заявится так быстро. Это говорит о том, что пока что никто не выдвигал никаких требований, никаких претензий. Или, если даже и выдвигал, кто-то в страховой компании либо подал фальшивый отчет, либо отложил расследование.

– А ты уверен, что этот малый Де Мео имеет такую власть и влияние?

– Такую и даже больше.

Кэтлин снова посмотрела на кусочек сэндвича у себя в руке, но так к нему и не притронулась.

– Что-то не дает тебе покоя, – сказал я. – Что именно?

– Тебе грозит какая-нибудь опасность?

– Возможно. Чиф, вероятно, позвонил Де Мео нынче же утром, сразу после того, как мой человек договорился с ним о встрече. А Де Мео, вероятно, велел ему встретиться со мной и выяснить, что мне надо.

– Разве Де Мео не знает, что ты работаешь на государственную контору? Разве ему не известно, что ты немедленно сдашь его властям?

Я улыбнулся.

– Все тут не настолько черно-белое, как тебе представляется. Взять Де Мео нелегко. Он убил столько людей, что хватит на приличное кладбище.

У Кэтлин даже глаза затуманились.

– И ты готов погибнуть прямо у меня на глазах?

– Ну, не преднамеренно, – сказал я. – Но девять миллионов – это огромная куча денег, даже для Джо Де Мео.