из моих рук тянется и откусывает от него кусочек. Светлые небеса, так она сведет меня с ума. Остатки злости и напряжения моментально покидают меня. Мысли в голове растекаются сладкой патокой и я завороженно слежу за чувственными губами Дэниэллы. Она съедает всё и я беру второй ломтик хлеба и снова накладываю на него мясо и овощи. На этот раз Дэниэлла забирает его из моих рук, а я заставляю себя подавить мимолетное разочарование. Но Дэни подносит хлеб к моим губам и поднимает на меня взгляд.

— Тебе тоже нужно есть, Рион, — её голос чуть громче шепота. Её лицо так близко.

Я медленно тянусь губами к хлебу и откусываю. Дэни опускает взгляд на мои губы.

— Дэниэлла… — из меня вырывается хриплый шепот, взгляд падает на её приоткрытые мягкие губы.

— Мессир! Маги и отряд сопровождения готовы к отбытию. — Громкий голос гвардейца заставляет Дэниэллу дернуться и начать растерянно озираться. Воин находится снаружи и не видит нас, но девушка явно осознала сейчас, где она находится и сильно смутилась.

— Всё хорошо, не беспокойся. Мне нужно уйти, а ты должна поесть. В горшочках похлебка, полагаю ещё теплая.

— Тебе тоже нужно есть! — неловкость тут же сменяется на её личике возмущением и это заставляет меня тихо рассмеяться.

Глава 19. Послушание

Дэниэлла. Лагерь. Маг выходит из шатра и я слышу его голос, отдающий чёткие и ёмкие распоряжения. Едва заставляю себя проглотить несколько ложек похлебки, которая оказывается не только теплой и вкусной, но и удивительно сытной.

Меня всё ещё немного мутит от произошедшего. Слишком хорошо я помню тошнотворное ощущение беспомощности и отвращения, когда Сарид прижимал меня к столешнице. Помню как меня потом долго трясло и было страшно выйти из хижины. Помню, как несколько дней просидела дома, а после уговаривала себя открыть дверь и переступить порог, пытаясь жить дальше и быть смелой. В какой-то момент я представила, что Сариду удастся увести меня и это станет концом всех моих надежд. Я понимала, что этого не произойдет, молодой маг не допустит, но иррациональный страх слишком глубоко въелся в моё сознание. А потом я оказалась в его руках…

— Давай помогу тебе собраться, мы выдвигаемся в путь. — Тот, о ком я только что думала, входит в шатёр и, встретив мой взгляд, дарит мягкую едва заметную улыбку. — Ты поела?

— Да, спасибо. А вот ты почти не притронулся к пище. Между прочим похлебка очень вкусная. — Выдавливаю из себя улыбку, надеясь, спрятать за ней истинное состояние.

— Все хорошо, Дэниэлла. Нам уже пора.

Да что же это за упрямство! От негодования я даже забываю о собственных страхах. Скрещиваю руки на груди и приподнимаю бровь, как делала моя учительница грамматики, сердясь на кого-то из учеников:

— Мы никуда не поедем, пока ты не поешь! Я сама соберусь, не маленькая. Но я не сдвинусь с места, пока не увижу, что этот горшочек пуст!

Лицо Риона вытягивается, а затем он разражается смехом. А я так и зависаю осознавая, что впервые вижу, как он смеется.

— Светлые небеса! Меня ещё не отчитывали, за несъеденный обед! — он возводит глаза к небу, но послушно садится к столику и принимается за еду.

Глава 20. Шиасс

Эдеррион. Северные территории.

Девушка немного напряжена и растеряна. Она опасливо косится по сторонам, когда мы приближаемся к селению.

— Тебе обязательно забирать то, что осталось в хижине? Я могу обеспечить тебя всем, что тебе нужно, Дэниэлла.

Она отшатывается и бросает через плечо взгляд, полный возмущения.

— Я в состоянии сама о себе позаботиться. Я не нищенка. В хижине остались документы на наследство, которое я намерена получить по прибытии в столицу. — Её спина выпрямляется а во взгляде появляется уверенность, которой ещё несколько мгновений назад и близко не было. Гордая. Независимая. Отчего-то эта мысль заставляет улыбнуться.

— Не хотел тебя оскорбить, но, если дело только в средствах…

— Ты сказал, что с тобой я в безопасности, помнишь? К тому же там бумаги, без которых мне не устроиться на работу в столице.

— Тогда, давай уже заберем всё, что тебе нужно и покинем эти окрестности.

***

В хижине кто-то побывал. Все перевернуто. Что-то искали?

Я стою возле входа, наблюдая как девушка быстро, не теряя время на причитания, проверяет потайную нишу в стене и что-то под полом. А я размышляю: много ли девушек обладают хоть долей той предусмотрительности, которую я наблюдаю в Дэниэлле? И какого это для юной девушки остаться одной в окружении тех, кто жаждет использовать её прогибая под свои интересы?

Дэниэлла замирает и обводит хижину внимательным взглядом, словно перебирает в голове всё, что она могла забыть. Её тонкие пальцы сжимают небольшой потрёпанный походный мешок. Неужели в нем всё, что ей нужно? Так мало вещей. Когда я спрашиваю её об этом — девушка заметно смущается. Может она просто решила оставить старые вещи в прошлом? Подхватываю мешок, выходя из хижины и передаю одному из гвардейцев. Он крепит его к своему седлу.

Когда мы отъезжаем, Дэниэлла даже не поворачивается, чтобы бросить последний взгляд на место, в котором она провела последние месяцы жизни.

Впереди, слышится тихий гул голосов и я отрываюсь от собственных мыслей, чтобы взглянуть на дорогу.

Лейтенант Вильес, за которым я следую, притормаживает своего верена и теперь мне тоже приходится остановиться. Остальные войны подходят ближе, останавливаясь по обеим сторонам от меня.

Толпа местных жителей перекрывает нам путь перед выездом из селения. Отмечаю порядка дюжины здоровых мужчин с вилами и даже одного с топором. Выражения их лиц достаточно воинственны и мне не нравится это. Следом за ними встали женщин разных возрастов и ещё несколько пожилых мужчин.

Дэниэлла впивается в мою руку пальцами, словно опасается, что я могу ссадить её и оставить. Накрываю ее пальцы второй рукой, давая понять, что она в безопасности.

Селяне смотрят с неодобрением на меня, на Дэниэллу, на других гвардейцев, но заговорить никто из них не решается.

— Могу я узнать, что заставило вас выйти на дорогу, преградив нам путь? — говорю так, как и подобает разговаривать с толпой. Как меня учили. Спокойно. Властно.

Какая-то женщина с грубоватой внешностью, зло щурится, выходя вперед.

— Куда это ты, девонька, собралась? — обманчиво ласковый голос селянки лишь подтверждает мои догадки.

— Не твое дело, Тарика. Я вольна решать свою жизнь самостоятельно. — Руки Дэниэллы дрожат, но голос звучит твердо, вызывая моё восхищение.

— Данька должна остаться в селении! Её место здесь! — выкрикивает