Хвост Клуни медленно обвился вокруг шеи хорька и притянул его поближе к постели.

— Найди их, — произнес Клуни. — Найди этих лис и приведи ко мне.

Горло Кроликобоя сжала судорога.

— П-приведу, если только вы отпустите мою бедную шею.

Клуни отпустил хорька и со стоном откинулся на кровать. Сейчас у него достаточно времени, чтобы все как следует обдумать. Больше поражений не будет.

— Краснозуб! — позвал он. — Возьми нескольких солдат и отправляйся на разведку. Постарайся найти крепкое бревно, чтобы можно было сделать таран.

Брат Мафусаил, вооружившись щеточкой и банкой чернил, сметал вековую пыль с вырезанных на стене букв и обводил их чернилами.

— А, Матиас, вот и ты наконец! — воскликнул Мафусаил. Помаргивая, он посмотрел на мышонка поверх очков: — Гляди, хочу тебе кое-что показать. Совершенно случайно я обнаружил эту надпись на том месте, где совсем недавно был портрет Мартина.

Матиас еле сдерживал волнение.

— Что же там написано?

— Всему свое время. Смахивай пыль, а я буду обводить буквы чернилами. Вдвоем работа пойдет вдвое быстрее.

Матиас старательно взялся за дело. Он так яростно замахал щеткой, что вскоре пропал в облаке пыли. Мафусаил, чихая, еле поспевал обводить буквы.

Час спустя они сели рядышком на каменный пол и, утоляя жажду октябрьским элем, стали смотреть на плоды трудов своих.

— Написано старинными буквами, — сказал Мафусаил, — но я могу их прочесть. Матиас нетерпеливо подтолкнул его:

— Что же там написано? Читай скорее!

— Терпение, — вымолвил старец. — Сиди тихо и слушай. Это стихи.

Кто говорит, что мертв я,

Тот прав едва ли.

Я — аистам.

Одним два стали.

Меж Залом и Пещерой

Спит герой.

Я — аистам.

Он долг исполнит мой.

Ищите меч,

Где луч луны скользит,

В ночи, в дня первый час,

Что север отразит.

Узри с порога

При луне:

Я — аистам.

Мой меч послужит мне.

Матиас, почесав голову, глянул на Мафусаила:

— Ну и как же это понимать? Головоломка какая-то.

— Именно, — ответил старик. — Именно головоломка. Но не беспокойся, вдвоем мы сумеем ее разгадать. Я попросил принести еды и питья, и мы не выйдем отсюда, пока не найдем разгадку.

Вскоре появилась Василика с подносом, на котором стоял завтрак: хлеб, салат, молоко и пирог с айвой — творение монаха Гуго. Она заговорила было с Матиасом, но Мафусаил зашипел на нее:

— Ш-ш! Уходи, мышка. Мне нужна свежая голова твоего друга, так что лучше не отвлекай его и уходи.

Василика, подмигнув Матиасу, покачала головой и удалилась с видом оскорбленного достоинства. Матиас провожал ее взглядом, пока Мафусаил не дернул его за ухо.

— Внимание, мы должны изучать надпись слово за словом. Начнем с первых двух строчек:

Кто говорит, что мертв я, Тот прав едва ли.

Матиас взмахнул лапой и с набитым салатом ртом проговорил:

— Но ведь Мартин мертв. Разве мы не правы? Мафусаил отпил молока, сморщился и потянулся к кружке эля.

— Если верить стихам, получается, что он жив.

— Неужели Мартин жив и находится среди нас?! — воскликнул Матиас. — Но ведь мы бы его сразу узнали! То есть, конечно, если он не преобразился в кого-нибудь другого.

Мафусаил поперхнулся элем, залив себе все облачение.

— Я бы никогда не догадался посмотреть на это таким образом. Отлично! Возможно, разгадка кроется в следующих двух строчках. Что там говорится?

Я — аистам. Одним два стали.

Матиас несколько раз повторил за Мафусаилом эти слова, но их смысл оставался для него совершенно неясен.

— При чем тут аисты? И кто эти два, которые стали одним? Да еще зачем-то тут тире между «я» и «аистам». Оно повторяется в стихах трижды: здесь, здесь и здесь, — указал он лапой.

Мафусаил поправил очки и всмотрелся в надпись:

— Да, похоже, в этом что-то есть. Это может быть ключом ко всему стихотворению. «Я — аистам».

— Все как-то перемешано, — пробормотал Матиас. Мафусаил пристально посмотрел на него:

— Что ты сказал?

— Что сказал? Все как-то перемешано. Мафусаил издал тихий радостный возглас. Затем он ударил по стене лапой и крикнул:

— Точно! Как я сам не догадался? Конечно, перемешано!

Старик с наслаждением сделал большой глоток эля. Радостно хихикая, он показал лапой на Матиаса:

— Я уже понял кое-что, чего ты еще не понимаешь… «аистам»… Матиас!

Матиас нахмурился. Похоже, старик тронулся умом или впал в детство.

— Мафусаил, — мягко заговорил он, — может, тебе пойти прилечь, хоть ненадолго?

Но привратник никак не мог успокоиться, он продолжал указывать лапой на Матиаса и при этом распевал:

Матиас, аистам, Матиас, аистам.

Матиас с досадой ударил хвостом по полу.

— С чего ты так развеселился? Почему повторяешь мое имя? — спросил он строго.

Мафусаил утер слезы, выступившие от смеха у него на глазах, и объяснил:

— Когда ты сказал, что там все перемешано, я задумался. Мартин говорил о двоих, о себе и о ком-то еще. Следовательно, Мартин представлен словом я. Имя другого — аистам — перемешано. Теперь понимаешь?

— Боюсь, не совсем, — ответил Матиас, устало прислонившись к стене.

— Эх ты, дурачок, — засмеялся Мафусаил. — Я смешал буквы и поменял их местами: «аистам» — это твое собственное имя, Матиас!

— Ты уверен? — недоверчиво спросил Матиас.

— Конечно.

— Мафусаил, а ты понимаешь, что это значит?

— Как тут не понять. Это значит, что Мартин каким-то образом знал, что придет день и он оживет в тебе!

Матиас был поражен:

— Он знал обо мне? Мартин Воитель знал мое имя? Разве это возможно?

Несколько минут они сидели в молчании. Внезапно Матиас вскочил на ноги:

— Хорошо, пойдем дальше. Взгляни на эти строки:

Меж Залом и Пещерой

Спит герой.

Я — аистам.

Он долг исполнит мой.

— Что ж, последние две строчки вполне ясны, — заметил Мафусаил. — Они означают, что Мартину, то есть тебе, предстоит великая миссия.

— А как насчет первых двух строчек? — спросил Матиас. — Они тоже, кажется, вполне ясны. Между