Дрейфус гадал, не скрыто ли в часах послание. В СИИИ Часовщика держали долго, и год от года его творения становились все сложнее и оригинальнее. Изучавшие его специалисты изначально предполагали, что на каждом экземпляре он учится и пробует новое.

Ныне этот подход считался ошибочным. Анализ микродеталей основного механизма часов номер тридцать пять выявил усовершенствования – элегантный кузнечиковый спуск и решетчатый маятник, – сохранившиеся вплоть до номера триста восемьдесят восемь. Поскольку часы изымались сразу после сборки, объяснение напрашивалось лишь одно: Часовщик всегда обладал мастерством.

Следовательно, он мог планировать серию убийств, хотя изучавшие его свято верили, что имеют дело с бесхитростным, невинным как дитя существом, которому лишь бы часики собирать.

Это, в свою очередь, подразумевало, что каждая модель может нести послание, до сих пор нерасшифрованное, – говорящее об отношении Часовщика к женщине, которая общалась с ним чаще всех и считала, что знает его лучше всех. Неужели он ненавидел ее больше всех?

Дрейфус надеялся, что однажды часы ему все расскажут. Однажды, но не сегодня.

Том вернул часы номер сто пятнадцать на место и закрыл панель. Другие часы затикали громче и настойчивее. Звук превратился в волну, которая приливала, отливала и вскоре погнала Дрейфуса вглубь Лаборатории сна.

Уже одиннадцать лет команда Демихова занималась исключительно скарабеем. Каждый сантиметр Лаборатории сна (кроме галереи часов, тоже отражающей разум Часовщика) наглядно демонстрировал усилия команды: стены и перегородки пестрели секционными схемами скарабея и снимками его носительницы, а также пояснениями и комментариями. Череп и шея Джейн Омонье показывались во всевозможных проекциях благодаря сканерам, которые действуют на расстоянии семи с лишним метров и фиксируют состояние нервной и кровеносной системы. Металлические зонды, внедренные скарабеем в спинной мозг Джейн, просматривались на разных уровнях и с разных углов. Корпус скарабея, прилепленный к затылку Омонье, изучался так же тщательно. Внутренности паразита разложили на призрачные пастельные слои.

Дрейфус коснулся нескольких панелей, и картинка ожила. Команда Демихова смоделировала несколько вариантов отсечения скарабея, но отвергла каждый из них. Том слышал вполне реальные прогнозы: скарабей способен убить Омонье за шесть десятых секунды, а значит, если менее чем за полсекунды ввести аппарат и парализовать скарабея, шанс на спасение есть. Незавидна доля того, кому выпадет принимать решение. Это будет не Омонье: в данном вопросе она давно сложила с себя полномочия.

Дрейфус взял со стола модель скарабея из полупрозрачной дымчатой пластмассы. На соседних столах лежали десятки таких моделей, разобранных в большей или меньшей степени. Они различались внутренним строением – на каждой сканы интерпретировались немного иначе. Тактика спасения целиком и полностью зависела от тонкостей анализа. Одно время команда Демихова состояла из групп, работающих по принципиально различным планам. Когда они отстаивали свои позиции, едва не доходило до драки. «Как монахи, спорящие из-за разных версий Писания», – думал Дрейфус. Лаборатория погрязла бы в склоках, если бы не спокойствие Демихова. Он курировал проект уже много лет, по-видимому бескорыстно.

Доктор работал – склонившись над столом, шепотом спорил с тремя помощниками. Стол завалили инструментами и частями модели скарабея. Стояла там и анатомическая модель черепа из съемных стеклянных элементов, на которой просматривались шея и шейные позвонки. Уязвимые участки подчеркнули блестящим маркером.

Демихов, наверное, услышал приближение Дрейфуса – поднял защитные очки на лоб и пальцами зачесал назад непослушную прядь. Приглушенный красный свет, горевший в лаборатории, лишь подчеркивал худобу доктора. На вид – сущий старик, таких Дрейфус встречал очень редко.

– Привет, Том! – Демихов устало улыбнулся. – Молодец, что заглянул.

– Для меня есть новости? – Дрейфус улыбнулся в ответ.

– С новыми подходами туго, хотя с плана «Танго» еще две сотых секунды мы сбросили.

– Здорово!

– Да, но недостаточно здорово, чтобы использовать на практике.

– Вы приближаетесь к цели.

– Увы, слишком медленно.

– Джейн терпения не занимать, она в курсе, как вы тут стараетесь.

Демихов заглянул Дрейфусу в глаза, словно искал в них ответ.

– Ты с ней недавно разговаривал. Как держится?

– Неплохо, с учетом ситуации.

– Так она…

– Да, – перебил Дрейфус, – новостями поделилась.

Демихов взял модель скарабея и разобрал дымчатый корпус. Внутренности сияли синим и фиолетовым, подсвечивая контрольные схемы, питающие линии и процессоры. Демихов постучал белым стилосом по стыку фиолетовых полос.

– Вот что изменилось. Неделю назад к этому узлу тянулись три линии, а сейчас пять. – Демихов сдвинул стилос вправо. – Эта механическая конструкция сместилась на два сантиметра, причем совершенно внезапно. Ни первое, ни второе мы объяснить не можем.

Доктор посмотрел на других техников. Они наверняка полностью владели ситуацией, иначе Демихов не откровенничал бы.

– Он к чему-то готовится, – проговорил Демихов.

– Этого я и боюсь.

– Одиннадцать лет прошло. Почему сейчас?

– Наверное, реакция на стресс.

– Джейн так и объяснила, – кивнул Дрейфус. – Только ведь это не первый кризис за одиннадцать лет.

– Все бывает в первый раз. Скарабей явно самоукрепляется. У Джейн повышенный уровень гормонов. Очень надеюсь, что это не спровоцирует других изменений.

– А если спровоцирует?

– Придется переоценить запас прочности ее организма, который мы так давно и старательно бережем.

– Вы пойдете на это?

– Пойду, если почувствую, что скарабей ее убивает.

– А пока что?

– Обычная терапевтическая схема, но с изменениями. Мы увеличили количество лекарств. Джейн против: от лекарств, мол, сознание притупляется. Она до сих пор принимает их самостоятельно. Мы балансируем на грани фола: нужно снять напряжение, не вызывая сонливости.

– Не завидую вам.

– А кто нам завидует? Мы уже привыкли.

– Хочу кое-что сообщить. В ближайшее время легкой жизни для Джейн не предвидится. Я веду дело, которое может поднять немало шума. Джейн дала расследованию зеленый свет.

– Ну, служба есть служба.

– Меня беспокоит, что станет с Джейн, если ситуация обострится.

– От полномочий своих она не откажется, если ты об этом, – заявил Демихов. – Уже миллион раз обсуждали.

– Я и не жду отставки Джейн. Сейчас только служба поддерживает ее здравомыслие.

* * *

Дрейфус сидел у низкого черного столика и пил подогретый чай. На стене напротив вместо мозаики лиц была одна-единственная картинка – снимок каменной скульптуры, которую они со Спарвером разыскали на сожженном обломке Раскин-Сартория. Эксперты привезли ее в анклав «Доспехов» и отсканировали устройствами с микронной разрешающей способностью. Неоново-красная контурная сеть подчеркивала трехмерную структуру статуи, которая иначе осталась бы незамеченной.