и Ваше тело с годами. Душа моя, человеку моих лет можно верить, когда он рассуждает о жизни; так верьте: для меня нет другой жизни, кроме Вашей. Мое предназначение исполнено. Если с Вами случится несчастье, я похороню себя в темном углу, останусь, забытый всеми, не видя никого в этом мире; allez, это не пустые слова. Если счастье женщины – знать, что она царит в сердце мужчины; что только она заполняет его; верить, что она духовным светом освещает его разум, что она его кровь, заставляющая биться его сердце; что она живет в его мыслях и знает, что так будет всегда и всегда. Eh bien, дорогая повелительница моей души, Вы можете назвать себя счастливой; счастливой senza brama, потому что я буду Вашим до самой смерти. Человек может пресытиться всем земным, но я говорю не о земном, а о божественном. И одно это слово объясняет, что Вы значите для меня».

Оноре де Бальзак знал толк в любовной лирике, Повелительница моей души. Теперь я буду звать тебя так! Улыбаюсь, когда вспоминаю, как ты умеешь наморщить нос, если тебе что-то сомнительно.

Приду к тебе во сне, чтобы поцеловать. Скучаю. Добрый»

Следом в стол полетел еще один сонет Шекспира в конверте.

«Повелительница твоей души! Мне нравится! Звучит угрожающе прекрасно.

Твоя ль вина, что милый образ твой

Не позволяет мне сомкнуть ресницы

И, стоя у меня над головой,

Тяжелым векам не дает закрыться?

Твоя ль душа приходит в тишине

Мои дела и помыслы проверить,

Всю ложь и праздность обличить во мне,

Всю жизнь мою, как свой удел, измерить?

О нет, любовь твоя не так сильна,

Чтоб к моему являться изголовью,

Моя, моя любовь не знает сна.

На страже мы стоим с моей любовью.

Я не могу забыться сном, пока

Ты – от меня вдали – к другим близка.

Каждую ночь не могу заснуть, пока не поговорю с тобой (о, ужас, я делаю это вслух!)»

Суббота.

«Моя милая девочка! Наполеон был извращенец!

«Не было дня, чтобы я не любил тебя; не было ночи, чтобы я не сжимал тебя в своих объятиях. Я не выпиваю и чашки чая, чтобы не проклинать свою гордость и амбиции, которые вынуждают меня оставаться вдалеке от тебя, душа моя. В самом разгаре службы, стоя во главе армии или проверяя лагеря, я чувствую, что мое сердце занято только возлюбленной Жозефиной. Она лишает меня разума, заполняет собой мои мысли. Если я удаляюсь от тебя со скоростью течения Роны, это означает только то, что я, возможно, вскоре увижу тебя. Если я встаю среди ночи, чтобы сесть за работу, это потому, что так можно приблизить момент возвращения к тебе, любовь моя».

Очень хочу обнять тебя».

Одним конвертом в столе стало больше.

«Мой герой!

когда я научилась читать, то полюбила сказочные истории про принцесс, принцев, королей и чудовищ. Я не помню, в какой именно момент принцем в моём воображении стал ты. Каждый раз, когда принц поражал чудовище, в моем воображении я видела тебя. Ты навсегда стал моим единственным героем.

О, как тебе хвалу я воспою,

Когда с тобой одно мы существо?

Нельзя же славить красоту свою,

Нельзя хвалить себя же самого.

Затем-то мы и существуем врозь,

Чтоб оценил я прелесть красоты

И чтоб тебе услышать довелось

Хвалу, которой стоишь только ты.

Разлука тяжела нам, как недуг,

Но временами одинокий путь

Счастливейшим мечтам дает досуг

И позволяет время обмануть.

Разлука сердце делит пополам,

Чтоб славить друга легче было нам.

Люблю тебя бесконечно. Повелительница твоей души»

Среда.

«…Я не требую от тебя ни вечной любви, ни верности, прошу только… правды, абсолютной честности. День, когда ты скажешь: «Я разлюбила тебя», – обозначит конец моей любви и последний день моей жизни. Если б сердце мое было столь презренно, чтобы любить без взаимности, я бы велел вырвать его у себя. Жозефина! Жозефина! Помнишь ли ты, что я тебе сказал когда-то: природа наградила меня сильной, непоколебимой душой. А тебя она вылепила из кружев и воздуха. Ты перестала любить меня? Прости меня, любовь всей моей жизни, моя душа разрывается…».

Скоро я буду дома. Скоро я увижу тебя.

Люблю. Твой Наполеон»

«…Если всё прочее сгинет, а он останется – я ещё не исчезну из бытия; если же всё прочее останется, но не станет его, вселенная для меня обратится в нечто огромное и чужое, и я уже не буду больше её частью…».

Это из книги о любви двух несчастных. Наша книга будет другая! Она будет очень счастливая! Это будет бесконечная счастливая история про любовь, и через сто лет, если в нашем доме погаснет свет, укрывшись пледом, я буду просить тебя рассказать мне страшную историю про десять негритят.

Жду тебя. Твоя Жозефина».

Глава 8

Через месяц и пять дней с момента нашей последней встречи я стояла в аэропорту с Шерханом и всматривалась в лица. В рюкзаке на плече лежали мои письма.

Я увидела его первым и рванула навстречу. Через секунду я уже была в его объятиях, и мы целовались. Я плакала и никак не могла остановиться. Я прижималась к его груди, обнимала его, и не представляла, как смогу ещё хоть раз расстаться с ним больше чем на неделю.

Всю дорогу до моего дома я не разжимала рук. Мы сидели на заднем сидении внедорожника Андрея, целовались, говорили друг другу милые глупости, а постоянно трогала его, касаясь подушечками пальцев его губ, скул, крыльев носа. А ещё я была влюблена в его уши. Вполне серьёзно! Я находила идеально красивой и правильной форму его ушных раковин, которые мне хотелось трогать и целовать постоянно.

Добрый и Шерхан сняли номер на базе отдыха на побережье в моём посёлке, и мы неделю провели с Димой вместе. Он заезжал за мной утром и отвозил меня в школу, затем забирал после уроков, и мы ехали в кафе обедать. После чего мы ехали на базу в номер, включали фильм, и я засыпала у него на коленях. Потом были домашние задания и наши вечерние встречи. Мы гуляли по пляжу, держась за руки, садились на берегу и смотрели на звезды.

Мне было очень легко любить его. Как будто я уже пришла в этот мир с этой любовью, которая изначально была встроена в меня, и наша первая встреча всего лишь нажала кнопку «ВКЛ» и запустила программу. Я читала его мысли, чувствовала его эмоции до мелочей, смотрела на мир его глазами. Мне хотелось быть рядом с ним каждую секунду моего времени.