— Именно! Рут не звонила весь день, потому что они с бабушкой составляли список гостей на нашу свадьбу. И поспорили, приглашать ли Браунов. Вот, решила у меня справиться, стоит ли это делать.

— Кто такие Брауны? — В голосе Кэролайн прозвучала угроза.

— Наши соседи, вернее соседи моих родителей. Милая, прошу тебя, не сердись, это же все Рут, ты же ее знаешь!

Кэролайн встала из-за стола и молча направилась к выходу. Быстро расплатившись, Джон догнал ее.

— Ты обиделась? — Он попытался обнять ее за плечи.

— Нет, нисколько. — Кэролайн мягко высвободилась из его объятий. — Просто, Джон, мы с тобой отправляемся в небольшое путешествие, а твоя дочка уже считает, что мы женаты. Что же дальше-то будет?

— А разве не может быть так, как мечтает Рут? Ты ведь сама сегодня хотела внести ясность в наши отношения, выпытывая у меня все о Беверли.

Кэролайн некоторое время шла молча, глядя под ноги, чтобы не споткнуться на узкой тропинке.

— Это совсем другое. Не хотелось быть одной из многих. Но все развивается так стремительно… — тихо, словно про себя, сказала она. — Я не знаю, ничего не знаю, Джон. Прости меня.

Они вышли на дорожку, ведущую к гостинице.

— Ты не знаешь, любишь ли меня? — Джон тоже говорил тихо.

— Дело не в этом. — Кэролайн остановилась, стараясь в темноте разглядеть лицо Джона, поймать его взгляд. — Совсем не в этом. Просто семья — это очень серьезно. И кроме того, я не думала, что наши отношения так глубоко затронут кого-то еще.

— Ты говоришь о Рут?

— О ней, о твоих родителях. Все так сложно, милый.

— Понимаю, — грустно отозвался Джон. — Но и ты пойми Рут. Она никогда не знала своей матери. Конечно, бабушка баловала ее, воспитывала, как могла, но мама для нее — это просто навязчивая идея. Помню, как-то мы сидели всей семьей и вспоминали наше с сестрой детство. Однажды нам серьезно влетело за то, что мы накормили старого соседского кота чесноком. Бедная зверюга чуть не умерла, а мы только хотели уберечь его от гриппа, нам всем тогда давали чеснок. Так вот, моя матушка так рассердилась тогда, что даже отвесила нам по звонкой оплеухе. Сыновья моей сестрицы поморщились при упоминании об этом, а Рут вдруг очень серьезно сказала, что мамы имеют право на такое и что она бы никогда не обиделась на маму, если бы получила за дело.

— Да, бедная девочка. Вот видишь, Джон, нам надо быть очень осмотрительными, чтобы не обнадежить ее раньше времени, не ранить.

— А меня? — спросил Джон, открывая дверь их номера.

— Что тебя? — не поняла Кэролайн.

— Меня ты не боишься обнадежить и ранить?

— Да на тебе же броня в метр толщиной! — рассмеялась Кэролайн.

— Я тоже так думал до этих выходных, но, похоже, тот пулемет, что у тебя в сумочке, палит бронебойными снарядами. — Джон открыл дверь на балкон, в комнату ворвался соленый океанский воздух. — Так что теперь мне кажется, что я улитка, потерявшая свой домик. Кэролайн, я люблю тебя.

Кэролайн ничего не ответила. Тогда Джон взял Кэролайн за руку и повлек за собой на балкон. Они целовались, стоя у самого ограждения, и лунная дорожка, переливаясь на зыбких волнах, казалось, стелилась прямо им под ноги.

Джон легко поднял Кэролайн на руки и перенес в комнату.

— Подожди, — шепнула Кэролайн. — Я хочу видеть океан. Не включай свет.

Следующий день, воскресенье, получился суетливым. Наскоро позавтракав, Джон и Кэролайн отправились к океану, чтобы успеть искупаться перед отъездом. Выезжать нужно было пораньше, чтобы успеть выбраться на шоссе еще до того, как основная масса отдыхающих двинется по домам. Почему-то ни Джону, ни Кэролайн не хотелось разговаривать. Казалось, что прошедшей ночью они рассказали о себе друг другу все, что знали, и больше добавить было нечего. Кэролайн заметно погрустнела, когда они собрали свои немногочисленные вещи и погрузили их в машину, выезжая из отеля. Она долго оглядывалась на маяк и даже помахала ему рукой, словно прощаясь со старым другом.

По дороге остановились пообедать в том самом городке, где возлежал у океана старый пиратский галеон. Они отведали нежных крабов, а Кэролайн все же купила корзинку с океанскими раковинами, которые ей некогда было собирать на берегу. На главное шоссе они выехали, когда уже начало смеркаться. Вливаясь в поток машин, Джон и Кэролайн одновременно усмехнулись.

— Как какой-то рой насекомых, правда? — Джон взглянул на свою спутницу, и она кивнула.

— Я подумала о том же. Светляки, большие шумные светляки.

Машины мчались, действительно похожие на скопление жужжащих насекомых. У многих автомобилей были открыты окна, и, пролетая мимо соседа, машины оставляли за собой шлейф разнообразных звуков, от мелодичных ретро-песенок до мрачных ритмов тяжелого металла. Это был прощальный привет уходящему уик-энду и обещание вернуться снова в те места, где было беззаботно и весело.

Джон, как всегда, подвез Кэролайн к подъезду. Они вышли из машины, Джон подхватил вещи Кэролайн, поднял их на крыльцо. Прозрачный кокон необъяснимого молчания, окутывавший их целый день, становился давяще-тяжелым, но ни Джон, ни Кэролайн не могли произнести слова прощания. Наконец Кэролайн вздохнула:

— Я пойду. Завтра рано на работу. Спасибо тебе за все. — Она привстала на цыпочки и легко коснулась губами щеки Джона.

— Я позвоню завтра, — откликнулся Джон и стал спускаться с крыльца, мысленно обзывая себя трусливым глупцом.

Сейчас, именно сейчас надо было схватить эту женщину в объятия и не выпускать уже никогда, нужно было ввести ее в свой дом хозяйкой, женой, матерью Рут. Но он не мог. Кэролайн вновь стала другой. Деловой и чуть циничной. Джон даже испугался, что любым своим действием может разрушить то прекрасное, что возникло между ними там, у океана. Нужно лишь немного терпения, убеждал он себя, пытаясь оправдать нерешительность. Он сел в машину и направился к своему холостяцкому жилищу.

Подходя к двери дома, Джон услышал звонок телефона. Он был уверен, что звонит Рут, которой не терпится узнать, как прошел их с Кэролайн уик-энд. Первый раз в жизни Джон не торопился поговорить с дочерью. Он просто не знал, что ей сказать.

— Папочка! — услышал он в трубке звонкий голос Рут. — Папочка, ты сделал Кэролайн предложение?

— Ты бы хоть поздоровалась со стариком, — проворчал Джон.

— Старик — это дед, а ты у меня еще очень даже молодой, так, кстати, и мисс Уилсон считает.

— А ей понравился тот чертеж, что ты принесла? — Джон попытался отвлечь дочку от скользкой темы брака.

— Папа, не юли, — строго сказала Рут. — Ты женишься на Кэролайн?

— Дочка, я не сделал ей предложения.

— Почему?

Джон не знал, что сказать.

— Ну, наверное, потому, что у меня не было с собой кольца, — нашелся он.