— Беги, Джонни, беги! — закричал я.

Но Джонни теперь не мог быстро бегать.

Гота, шатаясь, пошел на него. Удар пришелся Джонни в плечо и отбросил его назад, от второго удара в лицо Джонни увернулся и тут же всадил что есть силы свой кулак Готе под ребра.

— Драка'Драка! — раздались крики детей, которые все еще оставались к тому времени на школьном дворе.

Что было силы я оттолкнул от себя Гордо. Ему пришлось разжать руки, сжимавшие мне горло, и, чтобы удержаться на ногах, он схватился за руль Ракеты.

— Мать твою! — вдруг заорал Гордо и, приблизив к лицу руку, посмотрел на палец.

Между большим и указательным пальцами, в белой ложбинке плоти, показалась кровь.

— Эта дрянь меня укусила!

Я было подумал, что он имел в виду неплотно затянутый винт или заусенец, — что-нибудь в этом роде. Впоследствии я тщательно осмотрел Ракету и не нашел ни выступающего винта, ни острой металлической кромки.

Гордо повернулся ко мне спиной и пнул Ракету. И вот тут во мне заговорил индейский вождь Пять Раскатов Грома.

Он сказал мне то же самое, что сказал недавно Джонни: «С меня хватит».

Я никогда не был драчуном, но если Гордо захотелось пнуть Ракету — пусть пеняет на себя. Сделав шаг вперед и чувствуя, как в жилах бурлит кровь, я ударил его ногой в голень. Он завопил и стал прыгать, словно в каком-то безумном танце. Джонни и Гота, сцепившись, катались по земле, вокруг них клубилась пыль, их кулаки взлетали и падали. Дэви Рэй и Бен уже были готовы ввязаться в драку, если бы Гота оседлал Джонни и начал молотить его кулаками, но Джонни успешно отбивался. Извиваясь, как змея, он вырывался и уклонялся от ударов, его мокрое лицо было бледным от пыли. Гота ухватил Джонни рукой за волосы, но тот сумел освободиться. Гота врезал Джонни кулаком в подбородок, но в глазах того не отразилось и тени боли. Джонни набросился на Готу с отчаянием человека, которому нечего терять, кроме своего достоинства. Пропустив целую серию ударов, Гота стал хрипеть от боли и извиваться, как червяк.

— Драка! Драка! — несся отовсюду веселый клич.

И вот уже вокруг Джонни и Готы, отчаянно молотивших друг друга кулаками, собралось кольцо зевак.

И тут Гордо погнался за мной с палкой в руке.

Меня совсем не радовало, что из моей головы вот-вот выбьют мозги или вместо меня пострадает Ракета. Я прыгнул в седло, ловко убрал подножку и налег на педали, мечтая как можно больше увеличить расстояние между нами. Я надеялся, что, может быть, Гордо отвернет в сторону и даст мне возможность ловким маневром выбить из его руки палку. Но мои расчеты не оправдались. Вскочив на своего черного скакуна, Гордо пустился за мной вдогонку, оставив Готу сражаться в одиночку.

У меня не осталось времени, чтобы хоть что-то прокричать Дэви Рэю и Бену. В любом случае они вряд ли услышали бы меня сквозь рев толпы, распаленной видом крови. Я направил Ракету прочь от Гордо и бешено покатил через площадку для игр к калитке в ограде и дальше, чтобы выехать на городские улицы. Оглянувшись, я увидел налегавшего на педали Гордо. Его голова была низко наклонена к рулю, ноги работали как сумасшедшие. И я, не доехав до калитки, попытался свернуть назад, в сторону игровой площадки, надеясь, что друзья хоть как-то мне помогут.

Но Ракета не позволила мне это сделать.

Она летела вперед к калитке. Руль будто приварили к раме. У меня не было другого выбора, оставалось только гнать вперед и вперед по выбоинам тротуара.

И тут случилась странная вещь.

Педали начали крутиться быстрее, ход стал таким легким и быстрым, что я едва мог удерживать на них ноги. По правде сказать, мои теннисные туфли не раз и не два слетали с педалей, которые продолжали крутиться самостоятельно. Перестук велосипедной цепи превратился в какое-то высокое мощное пение.

Ракета неслась все дальше вперед, а я лишь старался удержаться в седле своего взбесившегося коня. Скорость нарастала, так что ветер свистел в ушах. Я оглянулся через плечо: Гордо по-прежнему висел у меня на хвосте, подобно неотвратимому року.

Он был готов содрать с меня шкуру и не собирался останавливаться до тех пор, пока эта шкура не окажется в его руках.

На школьной площадке Гота с трудом поднялся, но, прежде чем ему удалось прицелиться и нанести новый удар, Джонни схватил его за колени и снова повалил на землю под восторженные крики зрителей. Дэви Рэй и Бен, потеряв меня, оглядывались по сторонам, но обнаружили лишь, что Ракета исчезла, а вместе с ней и черный велосипед Гордо.

— Вот это да! — только и мог сказать Бен.

Велосипед Гордо был очень быстрым: на нем можно было обогнать любой велик в Зефире. Но Ракета не была похожа на остальные велосипеды: она неслась с адской скоростью, и я с ужасом думал, что будет, если цепь соскочит со звездочки. Мы пролетели мимо человека, сгребавшего граблями палую листву со своей подъездной аллеи, пронеслись мимо двух женщин, беседовавших во дворе перед домом. Мне до смерти хотелось остановиться, но всякий раз, как я пытался надавить на тормоза, Ракета сердито шипела, отказываясь мне повиноваться. На следующем перекрестке я попытался свернуть направо, к дому, но Ракета хотела повернуть влево. Когда мой велосипед свернул за угол на бешеной скорости, я заорал от страха, потому что заднее колесо занесло, и я едва избежал катастрофы. Но Ракета снова неслась по мостовой, и ветер по-прежнему свистел в моих ушах.

— Чего ты добиваешься? — заорал я. — Куда ты меня везешь?

Увы, ответ мог быть только один: Ракета взбесилась.

Вновь оглянувшись, я убедился, что Гордо все еще держится у меня за спиной; он тяжело дышал, его лицо покрылось алыми пятнами.

— Лучше остановись! — заорал он мне в спину. — Я ведь все равно тебя поймаю!

Едва ли, пока Ракете по силам такая гонка. Каждый раз, когда я пытался заставить Ракету свернуть к дому, она отказывалась повиноваться. У моего велика было впереди собственное место назначения, и мне оставалось лишь отдаться на волю событий.

Бойцы, сражавшиеся в клубах пыли на школьном дворе, снова поднялись на ноги. Гота, не привыкший получать отпор, стал давать слабину: он бил наудачу, не целясь, и так устал, что шатался как пьяный. Джонни танцевал вокруг него, уклоняясь от ударов, заставляя Готу раз за разом промахиваться. Когда же Гота, взревев от ярости, бросился на него, невысокий Джонни ловко уклонился, так что Гота, споткнувшись, упал головой вперед, ободрав до крови о каменистую землю свой и без того покрытый синяками подбородок. Гота нашел в себе силы подняться и вновь бросился в атаку, но Джонни увернулся, поворачиваясь на своих косолапых ногах с такой ловкостью, словно то были копыта Пана[3].

— Стой на месте! — заорал Гота, ловя ртом воздух. — Стой на месте, негритянский ублюдок!