— Король умер! — закричал какой-то человек за спинами людей.

Герцог Калас специально заслал его вперед, как он это делал в каждой деревне, через которую они проходили.

— Да здравствует король! — послышался нестройный хор голосов, повторяющих эти слова снова и снова.

Эйдриан молчал, дожидаясь, пока крики зазвучат громче и дружнее, после чего жестом восстановил тишину.

— Сейчас я в сопровождении армии Урсала пришел сюда, чтобы заверить вас, что в королевстве нет никакой смуты. Король Дануб мертв, и я, сын королевы Джилсепони, по закону и по праву, подтвержденному собственными словами ныне покойного короля, занял трон Хонсе-Бира. Вы видите — меня сопровождают герцог Калас, гвардейцы Бригады Непобедимых и множество придворных Урсала. Пусть из вашей деревни по всей стране разнесется весть о том, что ею правит новый король. Пусть все знают, что король Эйдриан — друг простого народа Хонсе-Бира и что он будет служить вам с той же любовью, что и его достойный предшественник, король Дануб!

Вот и все, что требовалось сказать. Жители деревни разразились одобрительными возгласами, выкрикивая имя короля Эйдриана. В свете его убежденности растаяли все признаки напряженной тревоги и страха. Он сказал в точности то, что люди жадно хотели услышать.

Теперь Эйдриан мог двигаться дальше, уверенный, что им завоевана еще одна маленькая частичка королевства.

Чуть позже в его распоряжение был предоставлен самый большой дом в деревне — который на самом деле большим и удобным не был. Прежде чем войти туда бок о бок с Садьей, Эйдриан бросил взгляд на маленькую церковь, в которой вместе со священником исчез Маркало Де'Уннеро.

— С каждой новой деревней выражение облегчения на твоем лице становится все заметнее, — заметила певица, как только они остались одни.

— Каждая новая деревня все дальше от Урсала, и, следовательно, вероятность сопротивления возрастает.

— Сопротивления? — недоверчиво переспросила Садья. — Кому? Той армии, которая тебя сопровождает? Герцог Калас мог сровнять Помфрет с землей так быстро, что ты прошел бы через эту деревню, даже не замедлив шага. Быстрее, чем длится маленькая речь, с которой ты считаешь нужным обратиться к жителям каждой деревни.

Угрюмое выражение лица Эйдриана заставило ее замолчать. Положив руку на бедро и наклонившись, женщина внимательно посмотрела на молодого короля.

— Неужели дело в этом? Ты опасаешься, что будешь вынужден жестоко наказать тех, кто окажет тебе сопротивление?

— Опасаюсь? — повторяя недоверчивую интонацию Садьи, переспросил Эйдриан. — Нет, я не опасаюсь ничего и никого. И без колебаний растопчу любого, кто встанет на моем пути, а я намерен пройти мир из конца в конец. Однако, видишь ли, я хотел бы свести вынужденную жестокость к минимуму. Мне не нравится убивать — это удовольствие, доступное лишь людям вроде твоего любовника.

Певица ощутимо напряглась, хотя ни она сама, ни ее собеседник не могли бы сказать, что в этом замечании вызвало такую реакцию — утверждение, что Де'Уннеро нравится убивать, или то, что Эйдриан назвал монаха любовником Садьи.

— Я делаю то, что должен, — продолжал молодой король. — Мои цели выше понимания этих крестьян, если уж они выше понимания придворных и генералов.

— И выше понимания Маркало? — осведомилась Садья.

— Его собственная цель несравненно уже, — ответил Эйдриан. — Им в большой степени движут обида и горечь по отношению к абеликанской церкви. Захватить Санта-Мер-Абель, расправиться с теми, кто не разделяет его точку зрения на будущее церкви, — и с него довольно. Следовательно, мои цели вряд ли доступны пониманию Де'Уннеро.

— И моему пониманию тоже?

Взгляд голубых глаз Эйдриана, так похожих на глаза его матери, впился в лицо певицы, губы искривила странная улыбка.

Садья не отводила взгляда, давая понять, что хочет получить ответ.

— Нет. — Юноша покачал головой. — Ты-то как раз меня понимаешь. И ты хочешь для себя не меньше. Именно это привлекло тебя в объятия Де'Уннеро, не правда ли? Поиски чего-то большего, чего-то волнующего, яркого?

Не совсем понимая, что стоит за этими словами, женщина слегка нахмурила брови.

— Хотелось бы мне знать, что будет делать Садья, когда мечты Де'Уннеро сбудутся и он получит Санта-Мер-Абель! — поддразнивающим тоном спросил Эйдриан. — Верховная сестра Садья? — Он расхохотался, однако ей это нелепое звание отнюдь не показалось забавным. — Куда Садья устремит взор тогда, вот что интересно.

Молодой король обошел женщину и, оказавшись за ее спиной, протянул руку, чтобы прикоснуться к развевающимся по ветру прядям ее волос. Но тут же отдернул ладонь, услышав звук приближающихся шагов. И был рад, что сделал это, поскольку дверь распахнулась и вошел Маркало Де'Уннеро.

— Эта деревенька без всякой борьбы распахнула нам объятия, — сказал монах. — Хотя священнику я не доверяю. Он клянется в верности, но если наши враги протопчут к нему дорожку… — Де'Уннеро замолчал, переводя взгляд с Эйдриана на Садью. — Что случилось?

Певица испустила вздох и слегка деланно рассмеялась.

— Наш юный друг занял оборонительную позицию, когда я заметила, что он испытал чувство облегчения, узнав, что сегодня сражения не будет.

Она подошла к Де'Уннеро и игриво обняла его за талию.

Монах фыркнул.

— Мы все должны испытывать чувство облегчения, — уже серьезно заявил он, — с каждой новой деревней, отдающей свою верность новому королю. Достаточно скоро нам все-таки придется сражаться — у ворот Палмариса, безусловно, если не раньше. Чем больше людей переходит на нашу сторону по доброй воле, тем менее законными будут выглядеть притязания принца Мидалиса.

— А также притязания Фио Бурэя, — добавил Эйдриан, и на губах Де'Уннеро заиграла злобная усмешка. — По-моему, нашей милой даме скучно, — продолжал молодой король. — Она жаждет битвы. Будь осторожна, Садья! Скука может быть импульсом к овладению невиданными высотами, это правда, но может стать и врагом того, кто не разобрался в собственных чувствах и не понимает, какие именно высоты его привлекают.

Ирония этого заявления в свете их недавнего разговора наедине не ускользнула от женщины; а тут еще и Де'Уннеро, стоя рядом с ней, кивнул в знак согласия. Однако она не доставила Эйдриану удовольствия заметить это на ее лице, просто рассмеялась и в сопровождении монаха вышла из комнаты.

Эйдриан проводил ее взглядом.

Он всегда отличался амбициозностью и готов был достойно ответить на любой вызов.

— Я хочу, чтобы ты отправился со мной, — сказала Джилсепони Роджеру Не-Запрешь.

Этот человек перестал расти еще в детстве, когда хворал так сильно, что это едва не свело его в могилу. Однако то, что он недобрал в росте, с лихвой восполнялось характером. Во время войны с приспешниками демона, гоблинами и поври, Роджер вел себя как настоящий герой и был чем-то вроде маяка надежды для отчаявшихся людей. И в дни сурового испытания, каким стало противостояние с отцом-настоятелем Марквортом, он боролся бок о бок с Джилсепони и Элбрайном. Он вырос под опекой Элбрайна и был лучшим другом Пони.