— Я просто себя не понимаю, — виновато глянула на него. — Ты не тот человек, к которому я могу что-то испытывать. Ты враг моего отца, ты… Я даже не уверена до конца, что ты не ведешь какую-то хитрую игру, чтобы заполучить деньги моей семьи, я… — Я замолчала, наткнувшись на тяжелый взгляд Руслана.

— Ты видела мою компанию, Олеся. Видела отели, которые я открываю. Ты правда думаешь, что мне нужны деньги Хавронского?!

— Ну знаешь, — мотнула я головой. — Первое впечатление бывает обманчиво.

— Мне не нужны деньги Дмитрия, кажется, я уже говорил тебе об этом, — серьезно сказал он, и я… я ему в этот раз поверила. Поверила, потому что хотела ему верить. — Все, что я желал, это быть с твоей мамой. — Руслан снова посмотрел на меня и добавил: — Пока в мою жизнь не ворвалась ты в этом чертовом красном платье, — хмыкнул и снова, чуть крепче сжав руль, повернулся к дороге.

— Почему ты так ненавидишь папу? — спросила я. Раз уж мы решили поговорить на чистоту, самое время задать волнующие меня вопросы с тем, чтобы рассчитывать на правдивые ответы. Однако Руслан, судя по всему, не намеревался отвечать мне. — Руслан… — позвала я.

— Зачем тебе это знать? — раздраженно поинтересовался он. — Это все в прошлом. Твоего отца больше нет, и какая разница, почему мы враждовали.

— Папа отбил у тебя маму? — не унималась я. Мне хотелось узнать, черт возьми!

Руслан шумно выдохнул и пару мгновений спустя ответил:

— Можно сказать и так. Довольна? Я удовлетворил твое любопытство?

— Нет, — разозлилась я.

— Это все, что я могу тебе сказать. Все остальное выведывай у матери. Приехали.

Руслан остановил машину, и я выглянула в окно, но толком в темноте ничего разобрать не смогла.

— Где мы?

— Это мой загородный дом. — Забрав барсетку и телефон, Руслан открыл дверь. С улицы повеяло холодом, по рукам моим пробежались мурашки. — Выходи. — Я послушно выбралась на улицу и только теперь увидела стоящий в нескольких метрах от нас дом. Он был небольшим, но по всей видимости построенным совсем недавно.

— Еще один?

— Да. — Я не заметила, как он приблизился ко мне сзади и, обхватив за талию, притянул к себе. — Ты же хотела уехать? — поцеловал в шею, и я едва подавила стон. Положила свои ладони на его.

Он поглаживал мой живот, и от пальцев его словно бы исходили крохотные электрические разряды, заставляющие меня подрагивать, вплескивающие в мою кровь сладкое предвкушение. Постепенно он спускался ниже, туда, где уже разгорался огонёк желания. Обвёл мой пупок, провёл подушечкой пальца над самым поясом джинсов и слегка прикусил кожу на шее. Я задрожала. Понимала, что возле него я таю, словно шоколад.

— Хотела, — прошептала я. Развернулась в его руках и посмотрела в скрытое вечерним мраком лицо. Приподняла руку и дотронулась до его шеи, обрисовала волевой подбородок и, встав на носочки, коснулась места, где только что были мои пальцы, губами. — Хочу. Хочу тебя, Руслан, — выдохнула и поцеловала. Несдержанно, влажно, жадно. Так, как мне хотелось целовать его. Так, как я чувствовала.

— Знала бы ты, как я тебя хочу, — лаская языком нежное местечко у меня за ухом, выдохнул он.

Потёрся носом, и от смешанной со щекоткой горячей волны я то ли тихонько засмеялась, то ли застонала. Собственный голос казался мне чужим: слишком чувственный, слишком томный, слишком зовущий. Руслан что-то пробормотал, но слов его я не разобрала. Большие широкие ладони лежали у меня на талии, и от них по всему моему телу разливался жар.

— Пойдём в дом, — крепко взяв меня за запястье, бросил он и поволок меня за собой.

Оглушённая собственной откровенностью, пьяная от не выветрившегося алкоголя и душистого воздуха летней ночи, я быстро перебирала ногами, стараясь не отстать. Оставшаяся позади машина потонула в темноте, мы же вбежали по ступеням на крыльцо. Света не было, и Руслан смешно чертыхался, пытаясь наощупь отпереть дверь. Я кусала губы. Тело моё горело от нетерпения и в то же время я понимала, насколько по-дурацки мы, должно быть, выглядим со стороны.

— Мать вашу! — процедил Руслан и шлёпнул по щеке. — Проклятые комары!

Я засмеялась в голос. Боже мой! Но смех мой быстро оборвался, когда Агатов, толкнув дверь, снова ухватил меня за руку.

В дом мы буквально ввалились, и нас тут же окружила вязкая, пахнущая свежей древесина темнота. Я хотела попросить Руслана включить свет, но не успела. Почувствовала его руки у себя на бёдрах, рвано выдохнула и задрала голову, силясь различить хоть что-то.

— Свет… — прошептала я, когда он прильнул к моей шее.

— К чёрту свет, — только и донеслось в ответ, и я застонала.

Действительно, к чёрту свет! Всё к чёрту! И здравый рассудок, и прошлое, и будущее, и свадьбу его с моей матерью! Здесь и сейчас он только мой. Я… я не отдам его. В этот самый момент я поняла окончательно и бесповоротно — не отдам.

— На кой я тебя встретил, Леся?! — снимая с меня футболку, прохрипел он. Ладони его хаотично метались по моему телу: грудь, живот, спина и бока, и я, совершенно обезумевшая, сама словно бы окунулась в хаос. Хаос собственных чувств. — Ведь жил же как-то раньше… Хорошо жил, Леся. Нормально жил. А тут ты и всё. Не могу…

Что мне было ответить ему? Что я тоже не могу?! А разве он сам еще не понял?! И моя истерика в аэропорту, и слёзы, и то что сейчас происходит…

— А я могу? — простонала я, обвивая его шею руками. — Не могу, — погладила пальцами и принялась стаскивать с него рубашку.

Пуговица за пуговицей расстегнула до самого низа и прижалась губами к ключицам, к горячей коже. Вдохнула. Его запах… Голова пошла кругом, сознание окончательно поплыло, растворилось. Пальцы мои скользнули ниже — к ремню на его брюках, и я принялась расстёгивать его. Судорожно, словно бы руки у меня были деревянные. Меня трясло от желания, от необходимости как можно быстрее почувствовать его. Он что-то говорил мне, но я слабо понимала, что именно.

— Леся… — Руслан перехватил мои руки, когда я потянула его штаны вниз. — Кровать… кровать в спальне…

Меня словно бы выдернули из тумана.

— Кровать? — переспросила я с непониманием, и только после до меня дошло, что он имеет в виду.

Да какая кровать, если всё во мне пылает, как облитая бензином древесина?! Я мотнула головой и продолжила стягивать с него брюки. Он выругался сквозь зубы и толкнул меня к стене. Не успела я опомниться, как и сама оказалась обнажённой. Руслан стиснул мои ягодицы и, резко развернув меня к себе спиной, выдохнул:

— Ты сама напросилась.

Напросилась… Из горла у меня вырвался клокочущий смешок. Я чувствовала себя вульгарной, развратной и пошлой, но пульсирующее внутри меня желание было сильнее любого стыда. Между ног у меня ныло, и жаждала я лишь одного — почувствовать его внутри.