В патриотической мифологии утверждается, что, как только Ермак захватил столицу Сибирского ханства, он сразу стал думать о том, как бы ханство присоединить к Московии, и вообще, вел себя чуть ли не как царский наместник. Вот, Дмитрий Копыйлов пишет: «Ермак бывшим подданным Кучума разрешил жить в прежних улусах и обещал защиту. Подданные приносили шерть на верность России» [21, с. 140].

На деле же очень трудно судить, кому именно приносили клятву верности подданные Кучума, когда Ермак захватил Искер, ибо шертных грамот не сохранилось. По обычной дипломатической практике клятва в верности, данная князем, вступающим в русское подданство, фиксировалась не только обрядом, но и шертной грамотой, которая хранилась у воеводы ближайшего русского города. Она была основанием для сбора ясака с земли этого князя и доказательством в возможных спорах с сопредельными ханами и князьями.

В случае с Ермаком таких шертных грамот не осталось, и есть сомнение в том, что они были вообще. Поэтому мы не можем совершенно точно сказать, кому клялись в верности бывшие подданные Кучума, приходившие в Искер к Ермаку, — государству Российскому или Ермаку лично.

Кстати, клятва лично Ермаку не могла быть чем-то совсем невозможным. По восточным понятиям, человек, который разгромил хана в бою и захватил его столицу, сам становился ханом. Правда, это еще ничего особенно не значило. Если бы Кучум пришел, прогнал Ермака и снова занял свой трон, он снова бы сделался ханом. Точно также мог стать правителем решительно кто угодно, у кого хватило бы сил для того, чтобы занять ханский престол и удержать его за собой. Поэтому в тот промежуток времени, с момента захвата Искера и до прибытия воеводы Семена Волховского со стрельцами, Ермак занимал должность хана. Мы имеем полное право назвать его Ермак-ханом.

Я полагаю, что Ермак в Искере думал о многом, но о присоединении к России в последнюю очередь. Он пришел в центр неизвестной ему страны, с жалкими остатками своего войска. Искер был хорошо укрепленным городом, но до крайности не приспособленным к осаде. Об этом мы скажем чуть позже. В случае осады Искер а отряд ожидала гибель. Хан Кучум откочевал куда-то в степь, и не было никакой возможности узнать, что он предпринимал. Внешне обстановка вокруг Искера была спокойной, но это спокойствие означало, что удар может быть нанесен в любое время с любой стороны.

Ермак, если и думал о связях с Россией, то, скорее всего, не для того, чтобы поскорее прильнуть к державной руке грозного царя, а для того, чтобы получить военную помощь и поддержку. Ермак, вне всякого сомнения, знал, что Иван Грозный чрезвычайно падок на дорогие подарки и проявляет большую милость к дарующему. Подарить же царю было что, ибо Кучум бросил в Искере всю свою сокровищницу и полный богатств дворец.

В Сибирском ханстве сложилась интересная политическая обстановка, которая определила судьбу завоеваний Ермака. О ней и речь.

Когда в 1563 году татарские князья и тайши направили посольство к бухарскому хану Муртазы с просьбой дать им хана, оставалась еще беременная ханша, носившая ребенка от Едигера. Она понимала, что в Сибирском ханстве ей теперь нет места, и поехала в Бухару, где укрылась у одного сеита. Сеит — это прямой потомок Мухаммеда. Род сеитов пользовался огромным авторитетом у мусульман, и никто не мог обидеть сеитов без серьезных последствий для себя. Даже хан Бухары, всемогущий Шейбанид Муртазы, не мог этого сделать безнаказанно. Против потомков Мухаммеда чингизиды были худородными.

Так что ханша выбрала для себя надежную защиту. В доме этого сеита она родила мальчика, которого назвали Сейтеком. Мальчик вырос в Бухаре, а когда возмужал, то задумал вернуть себе отцовский престол. В общем, классическая восточная история — беременная жена погибшего богатыря или хана рождает мальчика. Этот мальчик, возмужав, мстит убийцам отца и обидчикам матери. Сейтек незадолго до прихода Ермака приехал в Сибирское ханство и тайно поселился недалеко от Искера, начав готовить восстание против Кучума.

Неожиданное поражение Кучума от казаков дало ему редкий шанс. Он немедленно поднял восстание против изгнанного из столицы хана и стал активно собирать свое ополчение. Сына последнего хана из рода Тайбугидов поддержали в основном татары, жившие по Тоболу и Иртышу.

Таким образом, в Сибирском ханстве в конце 1581 года сложилось не то чтобы двоевластие, а даже троевластие: в Искере был завоеватель ханства, Ермак. Где-то в степях кочевал со своими приближенными недобитый Кучум, а на Иртыше появился со своим отрядом Сейтек. Развал ханства привел еще и к тому, что от него немедленно отложились обские остяки и пелымские вогулы, жившие на северо-западе ханства и покоренные Кучумом в свое время. Пелымские князья решили не ввязываться в борьбу за власть в Сибирском ханстве, а обратить пристальное внимание на пока беззащитные русские владения за Уралом.

Ермак быстро стал участником этой борьбы между тайбугидом Сейтеком и шейбанидом Кучумом, во многом даже против своей воли. Он занимал со своими четырьмя сотнями казаков столицу ханства. Пока он сидел в ней, ни Кучум, ни Сейтек не могли считаться полноправными правителями Сибирского ханства; рано или поздно они должны были попытаться выбить казаков из столицы.

Правда, сделать это было достаточно непросто. У Ермака силы были. Пусть и такие скромные, как четыре сотни казаков. В резерве было еще полторы-две сотни раненых казаков, которые со временем выздоровеют и возьмут в руки оружие. Кроме того, силу казачьего отряда увеличивала сама крепость Искера.

Развалины Искера посетил в 1711 году Семен Ремезов, который оставил довольно подробное их описание и обмеры. Город располагался на высокой горе на берегу Иртыша. С одной стороны, выходящей к реке, его защищал высокий и такой крутой откос, что по нему практически невозможно было взобраться наверх. Длина города была здесь 227 сажень (465 метров). Наверху, по этой стороне стояла стена из бревенчатого частокола. С двух других сторон Искер был защищен двумя глубокими оврагами, которые прорезали коренной берег Иртыша почти до самого уреза воды. По одному оврагу текла небольшая речка Сибирка. С этих сторон город тоже был защищен стенами из частокола. Вдоль Сибирки город тянулся на 313 сажень, или на 641,5 метров. Оставалась только одна сторона, по которой можно было подъехать к городу. Здесь Искер был защищен тремя глубокими рвами и насыпанными между ними валами длиной 66 сажень, или 135,7 метров. Данные об Искере были уточнены в 1988 году, раскопками остатков городища, практически смытого водами Иртыша. Было выявлено четыре строительных горизонта города, общей мощностью от 0,4 до 1,8 метров, с остатками оборонительной стены. Первый строительный горизонт относится к XIV–XV векам — времени основания Искера. Второй горизонт, примерно этого же времени, содержит высокий вал с системой бревенчатых конструкций, оберегающих его от оползания, и с остатками деревянной стены. Третий горизонт содержит более мощную стену, с такими же подпорными конструкциями, высокой деревянной стеной с остатками башни, выступающей за линию стены. В этом горизонте были найдены также остатки жилища с деревянным полом. Остатки бревен были обуглены, что свидетельствовало о том, что город подвергся пожару. Наконец, в четвертом горизонте были обнаружены остатки укреплений, не учитывающих конфигурацию укреплений нижних слоев [15, с. 146]. Очевидно, времени Ермака принадлежат стены третьего строительного горизонта.