в развороте тучу брызг и удержав равновесие только благодаря Алебарде. Немного отдышавшись, я посмотрел на Левиафана. Запечатанного, скованного – навсегда! Его ноги и хвост обвисли, серая область отрезала их от направляющей воли. Та же участь постигла правую руку. Вода вокруг него, до этого закручивавшаяся в смертоносные водовороты, была спокойной и ровной. Сам Губитель вел себя подозрительно тихо и смирно. Он еще частично мог двигаться, но не проявлял паники или ярости. Казалось, что он с интересом рассматривает серые области, будто никогда ничего подобного не видел.

Не нуждайся я в опоре, и не будь правая рука сожжена до угольков, я бы сорвал с головы шлем. Просто чтобы посмотреть ему в глаза, в его фальшивые, не нужные на самом деле глаза, которыми он даже не смотрел.

- Что, ящерица, соснула?! – проорал я. – Все, финита ля комедия! Это тебе за Осло! И за Ньюфаундленд! А на Кюсю япошки одни, так что хуй с ними! Поняла, тварина?! Давай, бля! Ударь меня своей волной! Что, не можешь?! Ха! Так то!

Одним глазом я все еще следил за индикатором заряда. Я был готов к какой-то последней подлянке, прощальному подарочку Левиафана. Пусть даже правая рука полностью перестала ощущаться, я все еще мог прицелиться, направляя команды напрямую от мозга к приводам доспеха. И когда вода вокруг пришла в движение, я был готов.

Серая сфера возникла вокруг груди Губителя.

Только это нихрена не помогло.

Потому что его там уже не было.

За те доли секунды, что я поднимал руку, а мысленная команда шла через нейронный интерфейс, Левиафан освободился из плена. От него осталась только две трети торса, левая рука и голова – но эта тварь все еще была жива. Он окружил себя стремительным водоворотом, и смотрел на меня единственным глазом сверху вниз, словно судья со своего кресла.

Он не торопился. Не знаю как, но он точно знал, что у меня не осталось энергии на еще один выстрел, и потому давал мне возможность сполна прочувствовать отчаяние, пришедшее рука об руку с пониманием.

Левиафан все это время сдерживался. Об этом было догадаться несложно, и странно, что никому раньше не пришла в голову такая мысль. Никто не мог по-настоящему ему навредить, и потому он поддерживал маскарад, картинно страдая от ран и отступая, когда причинено достаточно вреда. Но «Яркая Девочка»… она нарушала правила. Кто бы их ни установил.

Я чувствовал себя маленьким ребенком, который из озорства кинул камнем в спину здоровенному амбалу, и теперь смотрел, как тот медленно оборачивается.

А потом Левиафан ударил по-настоящему.

- Магистерий погиб, СB-10, - безразлично возвестили браслеты.

На востоке постепенно занимался рассвет, и картину первые лучи солнца освещали безрадостную. До определенного момента эту битву даже можно было назвать удачной. Раннее оповещение позволило провести эвакуацию и собрать значительные силы, несколько удачных тактических комбинаций нанесли Губителю значительный ущерб, вынудили его спасаться бегством, да и общие потери оставались заметно ниже среднего. Все поменялось, когда Магистерий выложил свою козырную карту.

Неизвестно, почему он приберег ее напоследок, а не применил сразу. Некоторые обозленные кейпы, особенно кто потерял товарищей, говорили, что он просто дожидался, пока полягут остальные бойцы. Потому что хотел захапать себе всю славу.

Сама Кристал не знала, что думать. Какая-то ее часть хотела верить, что примененному супероружию требовались особые условия, время на зарядку или что-то подобное. Но в тоже время что-то недоверчивое и злое нашептывало, что от этого человека можно ожидать чего угодно.

Можно было ожидать.

Никогда прежде Левиафан не демонстрировал подобных способностей. Водяной шлейф был известной угрозой, которой опытные кейпы могли простивостоять. Гидрокинез в макромасштабе тоже не был новостью. Но не такое. Ответная атака Левиафана была ужасна, и первой ее жертвой стал сам Конрад. Первой, но отнюдь не последней.

За считанные секунды Левиафан создал просто чудовищный объем воды, который оценивали в миллионы кубометров. И не только создал, но и направил их единым разрушительным потоком. На несколько кварталов от эпицентра вся застройка просто исчезла, но это были цветочки. Водяная пушка Левиафана, словно гигантский проходческий щит, прочертила через весь город широкую полосу, в которой не осталось ничего, даже обломков. Земля, камни, асфальт, бетон, металл, люди – все было перемолото и растерто в тонкую пыль, ныне покоящуюся на дне искусственного озера.

Счет жертв шел на тысячи – в основном те, кто оказался в убежищах на пути неистового водяного потока. Даунтаун перестал существовать, как и большая часть южного респектабельного района.

Словно этого Губителю было мало, с океана поднялась колоссальная приливная волна, высотой под сотню метров. Умники говорили, что достигни она берега, то смыла бы половину Новой