— К чрезвычайным мерам, столь вами излюбленным, прошу вас прибегнуть лишь в самом крайнем случае, — предупредил Чемберс. — Если придется, мы ни перед чем не остановимся. Но не сейчас. Я хочу решить этот вопрос по возможности без шума. Пейдж и Маннинг — не такие люди, чье исчезновение могло бы пройти незамеченным. Начнется расследование, забегают ищейки — в общем, будет куча неприятностей.

— Понимаю, — кивнул Статсмен. — Конечно, лучше бы их записи просто пропали и кто-то бы их нашел. Вы, например. Скажем, в один прекрасный день они оказались бы у вас на столе.

Собеседники смерили друг друга долгими взглядами, скорее как враги, нежели как союзники.

— Не у меня, — буркнул Чемберс, — а у Крэйвена. Чтобы Крэйвен открыл эту новую энергию. Все открытия Крэйвена принадлежат «Межпланетной».

Президент встал из-за стола, выглянул в окно. Потом вернулся и вновь уселся на стул. Откинулся на спинку, сложил вместе кончики пальцев. Под усами промелькнула белозубая усмешка.

— Я о ваших делах ничего не знаю, — сказал он. — Ни про какую энергию материи слыхом не слыхал. Пусть Крэйвен ею занимается, это его проблема. Вы будете работать самостоятельно, вы и Крэйвен. А я вас не знаю и знать не желаю.

— Я всю жизнь работаю самостоятельно, — отрезал Статсмен и захлопнул челюсти, словно стальной капкан.

— Кстати, как поживает Юпитерианская конфедерация? — не без ехидства осведомился Чемберс. — Надеюсь, там все в порядке?

— Не совсем, — ответил Статсмен, — Народ до сих пор возмущается, не может забыть про Меллори.

— Но Меллори сидит в тюремном корабле! Сейчас он должен быть где-то возле Меркурия, если я не ошибаюсь.

— Они его не забыли, — покачал головой Статсмен. — Похоже, не сегодня-завтра там начнутся беспорядки.

— Мне это совсем не нравится, — вкрадчиво заметил Чемберс, — Боюсь, меня это сильно расстроит. Я специально послал вас туда, чтобы вы привели их в чувство.

— Беспорядки в конфедерации — сущая мелочь по сравнению с угрозой, о которой вы мне рассказали, — парировал Статсмен.

— Обе эти задачи я возлагаю на вас, — сказал Чемберс, — Уверен, что вы справитесь.

— Я справлюсь, — заявил, вставая, Статсмен.

— Я в этом не сомневаюсь, — отозвался Чемберс.

Он стоял и глядел на дверь, которую Статсмен захлопнул за собой. Может быть, он допустил ошибку, вызвав Статсмена с Каллисто? Может, вообще не стоило прибегать к его услугам? Президента коробило от мысли о методах, которыми его подручный добивался цели. Бесчеловечных методах…

Чемберс медленно опустился на стул, лицо его ожесточилось. Он создал свою империю из множества миров, а такую империю без железного кулака не создашь. Он завоевывал дюйм за дюймом, подчинял себе планету за планетой, он силой устанавливал свою власть. А теперь его империи угрожают двое, открывшие более мощную силу. С этой угрозой должно быть покончено! И чем скорее, тем лучше.

Чемберс нажал на кнопку переговорного устройства.

— Да, мистер Чемберс? — откликнулась секретарша.

— Доктора Крэйвена ко мне, — приказал президент.

В кабинет, ссутлясь, вошел Крэйвен. Волосы, как всегда, всклокочены, глаза из-за толстых стекол настороженно буравят президента.

— Посылали за мной? — буркнул он, садясь в кресло.

— Посылал, — сказал Чемберс, — Выпьете что-нибудь?

— Нет. И курить не буду тоже.

Чемберс взял из ящичка длинную сигару, обрезал кончик и сунул ее в рот.

— Я человек занятой, — напомнил о себе Крэйвен.

Президент, не спуская с ученого насмешливо прищуренных глаз, зажег спичку.

— Похоже, вы и впрямь сильно заняты, доктор. Но мне бы хотелось услышать что-нибудь поконкретнее.

— Через несколько дней, может, и услышите! — огрызнулся ученый. — Если оставите меня в покое и дадите работать.

— Насколько я знаю, вы все еще работаете над коллектором излучений? И как успехи?

— Пока не очень. Открытия не делаются по заказу, это вам не конвейер. Я тружусь дни и ночи, и, если проблема в принципе разрешима, я ее решу.

Чемберс просиял.

— Продолжайте трудиться. Но я хотел поговорить с вами о другом. Полагаю, вы слышали о том, что я потерял на Ранторской бирже кучу денег?

— Кое-что слышал, — ехидно ухмыльнулся Крэйвен.

— Я в этом не сомневался. — Чемберс помрачнел. — Похоже, весь мир уже знает о том, как Бен Рейл посадил Чемберса в лужу.

— Значит, он вас действительно обставил? Я думал, что это слухи.

— Обставил, вы правы. Но меня сейчас волнует другое, Я хочу знать, как ему это удалось. Никто, даже самый искушенный знаток рынка, не в состоянии так точно предвидеть его колебания, как это делал Бен Рейл. А ведь он вовсе не такой уж знаток. Когда человек, всю жизнь играющий лишь наверняка, вдруг переворачивает рынок с ног на голову, это выглядит неестественно. Еще более неестественно то, что он ни разу не ошибся.

— От меня-то вы чего хотите? — опросил Крэйвен, — Я ученый, у меня никаких акций в жизни не бывало.

— Тут есть один аспект, который может вас заинтересовать, — сказал Чемберс, откинувшись на спинку стула и затягиваясь сигарой, — Рейл — близкий друг Маннинга. И у Рейла просто не хватило бы средств на такие операций. Кто-то снабдил его деньгами.

— Маннинг? — спросил Крэйвен.

— А вы сами как думаете?

— Если в этом замешан Маннинг, — язвительно заметил Крэйвен, — тут уж ничего не попишешь. Против вас объединились деньги и гений. Маннинг не бог весть какой ученый, Пейдж куда талантливее. Но вместе они сила.

— Так, по-вашему, они способные ученые? — спросил Чемберс.

— Способные? Они открыли энергию материи, не так ли? — Ученый бросил на своего работодателя свирепый взгляд, — По-моему, это говорит само за себя.

— Да, конечно, — раздраженно согласился Чемберс, — Но вы мне можете сказать, как они провернули операцию на бирже?

— Я могу только догадываться, — Крэйвен скорчил гримасу, — Эти парни не просто открыли новую энергию: они ее запрягли и поехали дальше. Не исключено, что в их распоряжении сейчас такие средства, о каких мы даже не подозреваем. Как вы, вероятно, помните, они наткнулись на энергию материи, изучая силовые поля, а об этих полях до сих пор известно очень мало. И люди, которые с ними экспериментируют, могут сделать любые открытия, самые что ни на есть неожиданные.

— К чему вы клоните?

— Я подозреваю, что они изобрели телевидение нового типа, работающее в четвертом измерении и использующее время как фактор. Для такого телевидения не существует преград. Оно может проникнуть куда угодно, причем со скоростью, значительно превышающей световую, то есть почти мгновенно.