Ноги резко пронзило болью, ткань парашюта тут же потянула меня на дно, и я еле-еле смогла открепить его, пытаясь из последних сил выплыть к такому близкому, но крутому берегу.

— Помогите!

Противная грязная вода чуть было не попала в рот. Вцепившись в траву на земляном склоне, я постаралась хотя бы задержаться на плаву, но ноги предательски онемели, а плотные кочки местных сорняков отчаянно не желали выдерживать весь мой вес.

Рядом послышался незнакомый голос и шорох, почти неразличимые за моим тяжелым дыханием и стуком крови в висках. Тонкие бледные руки вцепились в мои кисти, вытягивая из пруда, чьи-то темные локоны и подол платья мелькнули перед глазами. На миг мне показалось, что это Финка так скоро спустилась ко мне и нашла здесь, но заплаканное лицо, тут же всплывшее передо мной, оказалось даже не человеческим. Неправильные, чуть вытянутые и раскосые глаза странного зеленоватого оттенка, длинные заостренные уши, и язык, на котором говорило это создание, не принадлежал ни одному известному мне народу.

Если, конечно, не брать в расчет фэнтезятину.

Сходка толкиенистов тут, что ли?

Мое тело с трудом втащили на берег, боль в ногах прошибла с новой силой. Теряя сознание, я с трудом успела поблагодарить девчонку рядом и попросила вызвать скорую.

Чувствую, плясать мне не светит еще минимум полгода.

Проснулась я только от прохлады и тихого бормотания возле уха. Хотелось попросить маму закрыть окно и собираться на смену в СМП потише, но неприятные воспоминания вернулись ко мне прежде, чем я успела открыть рот.

Нету больше мамы, давно уже нет, и я одна должна быть в этой чертовой квартире, если, конечно, не привела кого-то сегодня домой.

Женя? Или Костя? Может, я перебрала в баре и привела кого-то еще? Голова раскалывается, как после трёх стаканов пива и трёх шотов ягера между ними.

Чужая прохладная ладонь легла на лоб, облегчая мои страдания. Кто бы ни был этот парень, он определенно хорош. Стоит взять его контакты, если мы не знакомы.

— Постой так еще минутку, пожалуйста.

— Дитя, я просто сниму твою боль, прошу, не дергайся.

Дитя? Фетишист какой-то? Голос опять незнакомый, но я хотя бы его понимаю.

Открыв один глаз, я увидела белесую фигуру мужчины в белом балахоне. Его взгляд показался печальным и сосредоточенным, светлые, блестящие, словно шелк, волосы свободной волной обрамляли точеное, бледное, будто мрамор, лицо. Засмотревшись на такую невиданную красоту, я пораженно замерла, открыв оба глаза и бесстыдно пялясь на незнакомца.

Где ж я такого себе отхватила? Это точно не сон?

— Меня зовут Скай, зверь рядом со мной Абис, мы глас наших богов, и мы пришли передать тебе послание.

Скай убрал ладонь, выпрямившись и осмотрев мои ноги. Только сейчас я заметила, что лежу на узкой постели в какой-то небольшой, пропахшей лекарствами комнатке. В голову закрались дурные мысли. Толкиенисты притащили меня в лагерь? Не выходят из роли? Что со мной вообще?

Из угла моей странной спальни фыркнул громадный красноглазый пёс, отвернув морду к витражному окну в стене.

— Очуметь.

— Дитя, у нас мало времени, прошу, выслушай меня.

— А? Что?

Посланник в белом присел на край кровати и, поймав мою левую ладонь, аккуратно прикоснулся губами к тыльной стороне. Холодок приятным покалыванием отдался на коже, будто к ней приложили лед.

— Мирослава, наше солнечное создание, прошу тебя, выполни просьбу богов, уничтожь темное, чужеродное порождение зла, что проросло в светлых землях.

— Чего? Как? В смысле?

Встрепенувшись, я хотела было сесть, но Скай положил свободную руку мне на грудь, под шею, невесомо остановив.

— Осторожней, ты сейчас слаба, пожалуйста, не делай резких движений.

— Что за чушь ты вообще несешь?

— Мирра, ты нужна нам здесь, ты всё поймешь, как только выздоровеешь, только запомни нашу просьбу.

— Я не собираюсь никого уничтожать, я не могу и не умею…

— Тебе дано оружие, оно поможет, только приходи в себя и выздоравливай скорей.

Облик посланника словно подернулся дымкой, потеряв четкость. Поморгав, я попыталась потереть глаза, но голова неожиданно потяжелела. Откинувшись на подушку, я сама не заметила, как вновь провалилась в блаженную темноту.

Тело еще не раз бросало то в жар, то в холод. Слабость, охватившая меня, будто окутала коконом, через который я лишь изредка чувствовала небольшие уколы у запястья и шеи. После них мой сон всегда становился глубже, утягивая меня словно в болото, но закончилось это забвение так же внезапно, как и началось. Я проснулась среди ночи от лунного света, упавшего мне на глаза, и попыталась спрятаться от него под одеяло, неожиданно сползшее на пол. В горле заметно пересохло, легкий озноб мурашками пробежал по коже. По привычке сев в постели, я спустила ноги, с удивлением обнаружив, что они в полном порядке. На руках, там, где ранее мне чудились уколы, я нашла несколько круглых отметок, будто мне делали прививку или брали кровь.

— Что происходит?

С трудом поднявшись, я осмотрела свою крохотную спальню и двинулась к выходу, желая найти хоть кого-то, кто смог бы мне помочь и объяснить всё.

Длинный странный коридор за дверью встретил меня ярким светом луны. Пол, выложенный белым камнем, контрастировал с множеством резных арок, созданных словно из склоненных друг к другу стволов деревьев. Внешняя стена здания была почти полностью из стекла, как в оранжерее, с прожилками кованых мелких лепестков. Оглядев эту красоту, я растерянно помотала головой, пытаясь понять, где выход, и прошла вперед, через арки, не видя разницы между концами коридора.

— Эй! Есть кто-нибудь?!

Мой голос эхом отразился от стен, но хозяев этого места я так и не увидела. Продолжив путь, я стала осматривать двери, но ближайшие комнаты оказались заперты. Достигнув небольшого поворота, я крикнула еще раз и, вслушавшись, наконец-то различила впереди тихий плач ребенка. Направившись к нему, я нашла единственную полуприкрытую дверь и смело зашла внутрь. В просторной спальне, освещенной только огнем в камине, я увидела стены с множеством цветочных узоров, широкую постель с балдахином, пару прикроватных тумб, софу с чьим-то пиджаком и колыбель у окна. Оглядевшись, я не обнаружила никого, кроме этого ребенка, и поспешно подошла ближе, вытянув руки и уже приготовившись взять младенца на руки.

— Что ты делаешь?

Мужской голос за спиной прозвучал холодно и неприязненно. В миг замерев, я прижала ладони к груди, медленно развернулась, стараясь не делать резких движений.

— П-простите, я плач услышала…

До меня донесся приятный запах белых цветов и мыла. На пороге незамеченной мной ранее двери, явно ведущей в ванную, стоял