Мне кажется, моя жизнь все еще принадлежит мне.

Нет, — жестко возразил Чейд. – Нет, это не так. Прошлой ночью ты провел черту, и я понял, что королева тебя одобряет. Ты не можешь сначала брать на себя ответственность, а потом от нее отказываться. От короны так легко не отмахиваются.

Я вовсе не король, и тебе это прекрасно известно.

Сейчас слишком поздно так утверждать, Фитц. — Чейд начал злиться. – Слишком поздно. Королева предложила тебе власть, и ты ее принял.

Я не сдался. Я и сам не знал, согласен я с Чейдом или нет.

Дай мне время. Сейчас вы в море. Какие могут быть срочные дела после того, как вы покинули Внешние острова?

Да, время терпит, ты прав. Но после этого, Фитц, ты не должен исчезать, не предупредив всех нас.

Я что, слуга, который больше не располагает своим временем?

Хуже. Ты король. И Жертвенный для всех.

И он разорвал контакт со мной прежде, чем я успел ответить. Я заморгал и сообразил, что только что закрылась дверь. Прилкоп ушел. Шут смотрел на меня, очевидно сообразив, что я разговаривал с кем-то при помощи Скилла, и теперь ждал, когда я закончу.

– Извини, – сказал я. – Чейд в своей обычной манере. Требует, чтобы я организовал ему беседу с королевой. Он утверждает, что если королева признала меня Жертвенным, пусть и на время, то на меня ложится бремя обязанностей коронованного короля. Это просто смешно.

– В самом деле?

– Ты и сам понимаешь!

Казалось, мои возражения открыли плотину, и слова потоком вырвались из уст Шута на свободу:

– Фитц… Вернись к той жизни, которую ты должен был вести, и постарайся безоговорочно ее полюбить. Я видел, как ты живешь такой жизнью. – Он рассмеялся, и мне показалось, что в его смехе я слышу истерические нотки. – Эти видения помогали мне, когда я умирал. Мысль о том, что ты будешь жить после моей смерти, меня утешала. И когда боль становилась невыносимой, я сосредотачивался на твоем будущем и оно овладевало мной.

– Но… она сказала, что ты меня звал. Когда она мучила тебя. – Я произнес эти слова и тут же о них пожалел.

Шут вдруг сразу стал старым и больным.

– Наверное, так и было, – признал он. – Я никогда не считал себя храбрым, друг мой. Но то, что ей удалось вырвать из меня эти слова, ничего не значит. Ничего. – Он смотрел в огонь так, словно что-то потерял в нем, и мне было стыдно, что я вернул его к тем мучительным предсмертным часам. Ни одному человеку не следует напоминать, что он кричал от боли перед лицом тех, кому его страдания доставляли удовольствие. – Теперь я знаю, что совсем не так силен, как мне хотелось бы. Вот почему я не должен попасть в положение, когда моя слабость может причинить нам обоим вред.

Неожиданно он взял меня за руку. Я этого не ожидал и посмотрел ему в глаза.

– Фитц. Пожалуйста. Не пытайся уговаривать меня повлиять на то будущее, которое я для тебя видел. Мне нельзя выходить за пределы своего времени и пытаться взять то, что не должно попасть в мои руки. – Неожиданно он задрожал, словно ему стало холодно. Шут отпустил мою руку, придвинулся поближе к огню и протянул к нему ладони. Я заметил, что у него начали отрастать ногти. Он потер ладони, и с них сошел слой кожи, подобный белому пеплу. Открывшаяся новая кожа напомнила мне полированное дерево. Едва слышно Шут спросил: – Ты бы согласился жить с Ночным Волком среди волков?

– Я бы попытался, – упрямо ответил я.

– Даже если бы его самка отказывалась тебя принять?

– А не мог бы ты хотя бы раз сказать все прямо?

Шут посмотрел на меня, потирая подбородок. Казалось, он колеблется. Потом он печально улыбнулся.

– Нет. Не могу. В противном случае я уничтожу нечто очень для меня дорогое. – И с таким видом, словно продолжал разговор на ту же тему, он спросил: – Ты когда-нибудь расскажешь Дьютифулу, что фактически ты его отец?

Даже сейчас, когда мы находились наедине, мне не понравилось, что он говорит об этом вслух. Моя связь с Дьютифулом делала слова слишком опасными.

– Нет, – коротко ответил я. – Он слишком на многие вещи станет смотреть иначе. И ему будет очень больно. А еще навсегда будут искажены его представления об отце, чувства к матери и отношение ко мне. Да и зачем ему рассказывать?

– Совершенно верно. Вот почему ты всегда любил его как сына, а вел себя с ним как с принцем. Так и не заняв то положение, которое тебе так хотелось занять. Ведь даже если бы ты ему все рассказал, то никогда не смог бы стать его отцом.

Меня вновь разобрал гнев.

– Ты не мой отец.

– Нет. – Он смотрел в огонь. – И я не твой любовник.

Неожиданно на меня навалились усталость и раздражение.

– Так вот о чем идет речь? О том, чтобы спать со мной? Ты не вернешься в Баккип из-за того, что я отказываюсь делить с тобой постель?

– Нет! – Он не выкрикнул это слово, но то, как он его произнес, заставило меня ошеломленно замолчать. Его голос стал хриплым. – Ты постоянно возвращаешься к этому, словно других наивысших точек в любви не существует.

Он вздохнул и откинулся на спинку стула. Задумчиво посмотрев на меня, Шут спросил:

– Скажи мне, ты любил Ночного Волка?

– Конечно.

– Безоговорочно?

– Да.

– Значит, если следовать твоей логике, ты хотел с ним совокупиться?

– Я хотел… Нет!

– Вот. Но только из-за того, что он был самцом? Это не имело отношения к другим вашим различиям?

Я изумленно вытаращился на него. Несколько мгновений ему удавалось сохранять невозмутимое выражение. Затем он расхохотался. Пожалуй, его смех в первый раз прозвучал свободно и искренне. Мне хотелось обидеться, но смех Шута принес такое облегчение, что я не смог.

Немного успокоившись, Шут сказал:

– Вот в чем дело. Все очень просто, Фитц. Я сказал, что нет пределов в моей любви к тебе. Тем не менее я никогда не рассчитывал, что ты предложишь мне свое тело. Я хотел лишь завоевать твое сердце. Хотя я никогда не имел на это права. Поскольку ты отдал его до того, как увидел меня. – Он покачал головой. – Много лет назад ты сказал мне, что Молли не сможет переносить твою связь с волком. Ты был уверен, что она заставит тебя сделать выбор. Ты и сейчас так думаешь?

– Да, так могло быть, – вынужден был признать я.

– А как она отнесется ко мне? – Он помолчал несколько мгновений. – Кого ты выберешь? И что потеряешь, если встанешь перед необходимостью выбора? Вот вопросы, на которые я бы хотел получить ответы. И если я вернусь с тобой и буду частью твоего будущего, то какие еще перемены станут следствием выбора моего Изменяющего? И если ты покинешь Шесть Герцогств вместе со мной, какое будущее возможно тогда?