«Было ли то грустное предчувствие, навеянное встречею со схимником, была ли то твердая решимость не возвращаться Императором, кто может решить этот загадочный вопрос», так заканчивает сцену последнего расставания Императора Александра Павловича с его столицею Н.К. Шильдер.

Если можно объяснить предчувствием горячую молитву Императора перед отъездом, если тем же объясняется его трогательное расставание с Петербургом, когда он «привстал на коляске и несколько минут глядел на город, как бы прощаясь с ним», то таинственная ночная панихида, ночное же молебствие в Александро-Невской Лавре, произнесенные Государем слова, что «настоящее мое путешествие не похоже на прежние» – указывают на преднамеренность, наводят на мысль, что Император замыслил что-то важное, о чем не хотел, чтобы не только знали, но и подозревали другие, что должно было сохраняться в строжайшей тайне.

Любопытно и следующее обстоятельство: для какой цели Император Александр взял с собой при отъезде в Таганрог церемониал погребения Императрицы Екатерины.

Н.К. Шильдер говорит, что Александр Первый, предвидя близкую кончину Елизаветы Алексеевны, взял этот церемониал, вероятно, для того, чтобы в случае надобности, соображаясь с ним, начертать самому весь порядок похорон.

Но это лишь одно предположение. На самом же деле назначение церемониала могло быть совершенно иное. 1 сентября 1825 года Александр Павлович расстался навсегда со своей столицей, а 19-го ноября, после весьма короткой болезни, совершенно неожиданно скончался в Таганроге.

Перед смертью Императора внимание населения Таганрога обратило на себя небесное явление, о котором в книге Великого Князя Николая Михайловича находим такой рассказ:

«…В одну ночь, в октябре, многие жители Таганрога видели над дворцом две звезды следующим порядком: сначала они были одна от другой на дальнем расстоянии, потом соединились и опять до трех раз расходились, после чего из одной звезды сделался голубь, сел на вторую звезду, но через короткое время упал и его не стало видно. Затем и вторая звезда постепенно исчезла…»

Кроме того, в Петербурге с 1 сентября по 1 ноября была видна темная комета, лучи которой простирались вверх на большое пространство к западу. О комете Государь спросил кучера своего Илью:

– Видел ли ты комету?

– Видел, Государь, – отвечал он.

– Знаешь, что она предвещает?

– Бедствие и горесть.

Потом, помолчав, Государь изволил заключить:

– Так Богу угодно…

Нужно заметить, что последние слова часто повторял старец Феодор Козьмич. Вскоре же после кончины Императора Александра Благословенного начали ходить всевозможные толки и слухи, сущность большинства которых сводилась к тому, что Император Александр Первый не умер и что вместо него похоронен кто-то другой.

В архивах канцелярии Военного министерства хранится сборник таких слухов, записанных неким дворовым человеком Федором Федоровичем, под заглавием: «Московские новости или новые правдивые и лживые слухи, которые правдивые, а которые лживые, а теперь утверждать ни одних не могу, но решил на досуге описывать, для дальнего времени незабвенного, именно 1825 г. с декабря 25 дня».

Эти слухи изложены в уже цитированном труде Н.К. Шильдера. Привожу наиболее характерные из них.

«Государь жив, его продали в иностранную неволю».

«Государь жив, уехал на легкой шлюпке в море».

«Гроб Государев везут ямщики, которым дано за провоз 12 тысяч рублей, что находят весьма подозрительным. Шульгин, московский полицмейстер, о сем разговаривал, да и князь Голицын, московский генерал-губернатор, находится в немалом сомнении о сем».

«Князь Долгоруков Юрий Владимирович, престарелый князь, после блаженныя кончины Александра Первого не присягал еще ни одному из новых государей, а желает прежде видеть тело покойного Государя своими глазами в лицо, тогда и присягнет, кому должно, – то народ из онаго ожидает чего-нибудь невеселого».

«Во время проезда через Москву Государева тела, был в Москве из некоторого села дьячок, смотрел и он, и при приезде его в село стали его спрашивать мужики, что видел ли Государя, а он ответил: «Какова Государя, это черта везли, а не Государя». Тогда один мужик ударил его в ухо и потом объявил управителю и попу, тогда онаго дьячка взяли в Москву и попа и дьякона тоже. Попа-то отпустили из Москвы и от службы отрешили, а дьячка и дьякона и теперь держат и неизвестно, что будет с ними».

«Государево тело сам Государь станет встречать и на 30-й версте будет церемония им самим устроенная, а везут его адъютанта, изрубленного вместо него, который ему сказал, а он бежал тогда и скрылся до Петербурга».

«Когда Александр Павлович был в Таганроге и там строился дворец для Елизаветы Алексеевны, то Государь приехал в оный из заднего крыльца. Стоявший там часовой остановил его и сказал: не изволите выходить в оное крыльцо, вас там убьют из пистолета. Государь на это сказал: хочешь ли ты, солдат, за меня умереть, ты будешь похоронен, как меня должно, и род твой будет весь награжден; то солдат на оное согласился, а Государь надел солдатский мундир и встал на часы, а солдат надел царский, Государя шинель и шляпу и пошел в отделываемый дворец, прикрыв лицо шинелью. Как зашел в первые комнаты, то вдруг из пистолета по нем выстрелили, но не попали, солдат повернулся, чтобы назад идти, то другой выстрелил по нем, прострелил его, солдата подхватили и потащили в те палаты, где жила супруга Государева и доложили ей, что Государь весьма не здоров и потом после помер, яко Государь. А настоящий Государь, бросив ружье, бежал с часов, но неизвестно куда, и писал Елизавете Алексеевне письмо, чтобы оного солдата хоронили как меня».

Кроме народных слухов и толков, приведенных в труде Н.К. Шильдера, впоследствии возник еще целый ряд подобных слухов, представляющих вариации легенды о том, что Александр Павлович не умер в 1825 году и что вместо него похоронено какое-то другое лицо.

Весной 1826 года готовилась коронация Николая Первого. Графиня П.П. Каменская спрашивала отца Авеля, бывшего в то время в Москве: «Будет ли коронация и скоро ли?» Как одна из старших статс-дам и вдова фельдмаршала, она, вероятно, надеялась получить орден Святой Екатерины первого класса. Авель отвечал ей: «Не придется вам радоваться коронации». Эти слова разнеслись по Москве, многие объяснили их в том смысле, что коронации вовсе не будет.

Но значение их было совсем иное: графиня Каменская подверглась гневу Государя за то, что в одном ее имении крестьяне вышли из повиновения, возмущенные жестокостью управителя, и графине воспрещен был приезд на коронацию.

А между тем, прорицатель, вероятно, предчувствуя, что толки о коронации будут иметь вредные для него последствия, в июне 1826 года скрылся из Высоцкого монастыря. По оставленным двум письмам его оказалось, что Авель находится в Тульской губернии, в деревне Акуловой. По повелению Императора Николая, указом Священного Синода от 27 августа 1826 года, Авель был взят оттуда и отправлен под присмотром в арестантское отделение Суздальского Спасо-Евфимиего монастыря.