И, наконец, мы подошли к фельдмаршалу сэру Дугласу Хейгу, человеку, вокруг которого постоянно вращались многие споры об этой войне. Нужно признать, что даже теперь, после двух лет детального изучения генералов этой войны, Хейг остается такой же загадкой для автора этой книги, как и для многих других.

Возможно, это частично следствие того, что спустя десять лет после войны или по крайней мере начиная с того момента, как в 1930-х годах вышло шесть томов мемуаров Ллойд Джорджа, репутация Хейга сильно пошатнулась. Когда обвинение постоянно повторяется, ему начинают верить и любое свидетельство в его пользу кажется ложным. Многие до сих пор ненавидят Дугласа Хейга — даже те, кто родился спустя годы после его смерти, — обвиняя его в провалах Великой войны и гибели их предков. Они пишут оскорбительные письма в газеты и авторам, чей взгляд не совпадает с их собственным. Через 70 лет после своей смерти Хейг — все еще противоречивая фигура.

Обвинения в некомпетентности и грубости в адрес Хейга могут быть опровергнуты так же легко, как и в адрес любого другого генерала, или по той причине, что они — полностью безосновательны, или потому, что действия, которые вменяются в вину, были полностью оправданы сложившейся ситуацией. Конечно, Хейг совершал ошибки, но он также выиграл войну. Каждый имеет право на ошибку, когда ее совершает командующий — гибнут люди. Но солдаты гибнут и в больших количествах, когда генерал не делает никаких ошибок вообще. Лучший способ спасти человеческие жизни — вообще не воевать.

Хейг был главнокомандующим британских армий во Франции большую часть войны, и большинство людей — англичан и жителей доминионов, погибших на Западном фронте, — были убиты под его командованием. Но не нужно понимать это так, что их гибель была его ошибкой. Все проблемы, присущие этой армии, наиболее тяжело сказывались на Дугласе Хейге, и их вес был огромен. Никакой другой британский генерал не мог бы противостоять этому давлению, и большинство знало об этом. Если оценивать Хейга по тем же самым стандартам, что и других командующих, он должен быть оправдан в обоих случаях просто потому, что люди, которыми он командовал, не осудят его, и факты не доказывают обвинения. «Хейг не был хладнокровным мясником, как принято его изображать, — пишет канадский историк Дэниел Дэнкокс в своей книге „Наследство доблести“. — Конечно, он был предан своим солдатам».

Враги Хейга прочесывают материалы того времени — дневники, мемуары, статьи, письма, — чтобы найти свидетельства против него, тщательно игнорируя те, что не подтверждают их точку зрения. Денкокс связывает два инцидента, которые показывают другой аспект его, по общему признанию, строгого характера. Когда художник Уильям Орпен прибыл в 1917 году в Главную квартиру, чтобы написать портрет Хейга, ему сказали: «Иди и рисуй солдат. Они — те, кто спасает мир и кого убивают каждый день». И еще, после войны, когда его поздравляли с победой, он сказал: «Вы не должны поздравлять меня, — и добавил, указывая на приближающегося солдата: — Такие парни, как он, заслуживают поздравления».

Имеется множество других свидетельств, чтобы опровергнуть старую ложь, не последним из которых является тот факт, что большие толпы вышли на улицы, чтобы приветствовать Хейга и его генералов, когда они возвратились в Лондон в декабре 1918, и что в 1920 году британская общественность собрала достаточно денег для Хейга, чтобы купить и восстановить его семейное поместье в Бемерсайде на Туиде. Утверждения о том, что он был черств и не заботился о своих солдатах, опровергаются его популярностью — свидетельством, которое многие историки предпочитают игнорировать.

Не был Хейг и некомпетентным солдатом. Он постоянно искал что-то новое, менял тактику, чтобы справиться с проблемами, с которыми сталкивался в предыдущих сражениях, и был среди первых, кто увидел преимущества самолетов и танков в качестве поддержки пехоты. Более того, он был также буквально незаменим, что с неохотой признает даже его злейший враг Ллойд Джордж. Если бы премьер-министр мог найти кого-то получше для командования британскими армиями во Франции, то главнокомандующий, несомненно, был бы уволен. Но лучше никого не было. Способности Хейга иллюстрировались на протяжении всей книги, и нет необходимости повторяться еще раз.

Самое тяжелое обвинение, которое можно выдвинуть против фельдмаршала сэра Дугласа Хейга, — это то, что он слишком долго поддерживал накал атаки и выжимал из них все соки. И это когда любое дальнейшее продвижение могло быть достигнуто только за счет тяжелых потерь. Правда в этом обвинении есть, но ошибка, если это ошибка, кроется не в некомпетентности Хейга, а в его характере. Он не преследовал свою цель слепо или бездумно, но только потому, что он полагал, что если они могли бы выдвинуться и преуспеть, то недели или месяцы усилий — и их потери до некоторой степени будут оправданны. Кроме того, бросать борьбу было не в его характере.

Многие критики Хейга исходят не из особенностей его характера или его способностей, а из определения его личных характеристик. Он был скрытный, молчаливый, во многом типичный шотландец из Лоуленда, но за этим строгим фасадом скрывался большой оптимист. Эти две противоречивые черты его характера, соединившись, сделали из него жесткого и решительного генерала, непреклонность давала ему возможность давить, а оптимизм убеждал его, что результат будет благоприятен, — иногда вопреки очевидному.

Несложно увидеть, почему Хейга не любят даже спустя годы после его смерти. Он не всегда был популярен в обществе, а современные авторы не любят этого. Крупная фигура, вероятно, будет оцениваться сегодня на основе ее популярности, а не ее компетентности. Хейг не интересовался общественной или светской жизнью. Он делал свою работу и делал ее на пределе своих возможностей. Этого, конечно, достаточно для его солдат. Может быть, они и не любили Хейга, но доверяли ему. Немногие солдаты любят своих генералы; все, что им нужно, — это, чтобы он был компетентен и осторожен в обращении с их жизнями, и солдаты, которыми командовал Хейг, думали, что он прав в обоих отношениях.

Ллойд Джордж, который оставался премьер-министром до развала коалиционного правительства в 1922 году, продолжал унижать Хейга даже после окончания войны, когда его собственные неприятности перестали быть актуальны. Но если первый гвоздь в крышку гроба репутации Хейга вбили мемуары Ллойд Джорджа, то попытки умалить или дискредитировать прежнего главнокомандующего начались намного раньше. Хейгу, когда закончилась его военная карьера, не предложили никакого высокого почетного поста, а это произошло уже в 1919 году — прежде, чем ему дали звание пэра, которое он, конечно, заслужил, — а следующий титул графа он получил только в 1922 году. Парламент также большинством голосов утвердил выплату ему 100 000 фунтов стерлингов за военные заслуги, но Хейг отказался принимать любую награду, пока его солдаты не получат свои пособия и пенсии. Он стал главнокомандующим сил метрополии в 1919 году, но продержался на этом посту только несколько месяцев, а в январе 1920 года его должность просто упразднили.

В 1920 году он воспользовался своим влиянием, чтобы объединить две главных ассоциации бывших военнослужащих в Британский легион. В результате получилось то, что называется Poppy Appeal (хотя долгие годы эта организация была известна как Фонд графа Хейга), которая заботится о ветеранах и их вдовах. Хейг также активно агитировал за создание подобных фондов и ассоциаций в Южной Африке и Канаде. Когда восстановление Бемерсайда было закончено, он переехал туда со своим семейством. Но ему не пришлось долго наслаждаться деревенской жизнью.