…тем, кто совершенно равнодушен ко всему, что можно сказать о книге, кроме того, что книга говорит сама за себя. А как же мнения? Нет, не критический разбор профессионала, а мнение частного лица, пусть и филолога в далеком прошлом. Мнения себе подобных нас пока еще интересуют. А все мы, кто прочитал первые три тома романа Сильвы Плэт «Сложенный веер», все мы теперь сообщники, с нетерпением ожидающие продолжения. Ведь, согласитесь, от придуманного ею мира невозможно оторваться настолько, что, даже перестав мчаться от главы к главе, покинув текст (ненадолго, только чтобы выполнить набор ежедневных обязанностей!), даже тогда, в реальном времени и пространстве, мысленно то и дело возвращаешься к жителям Дилайны и Верии, к хомутьярам и хортуланцам, к дарам и деле…

В списке загадок, которые не может разгадать человечество, дольше других, а, может быть, и навсегда останется загадка творчества, созидания. Вечный секрет, который не дано раскрыть ни бездарям, ни талантам. Как из набора всем известных нот или слов, красок или материалов, мышц и костей рождается вдруг нечто новое, будь то мелодия или книга, картина или скульптура, животное или человек.

Почему одни порождают бесплотных персонажей, подобных тем, кого увидел Сашка Привалов, путешествуя на машине времени Луи Седлового? А другие создают целые миры, с персонажами которых хочется спорить или объединяться, их хочется любить или ненавидеть, поучать или оправдывать.

Сильве Плэт, похоже, удалось совершить это маленькое чудо. Ее романы, независимо от того, как их примет первая или даже вторая волна читателей, основательно устроились в нише… нет, не только фэнтези, а именно качественной, «настоящей» литературы. Книги Сильвы Плэт будут читать не только любители волшебных сказок для взрослых, поклонники магических эпосов и мифов, фанаты космических одиссей, одним словом — гурманы, преданные одному жанру. Ее романы способны стряхивать жанровые ярлыки при первом прикосновении убогой бирки. Потому что в ее романах всего много. Но это бесконечное множество существ и отношений насажено на крепкий каркас сюжета, стремительно обрастающего поразительно аутентичными деталями, увлекающего почти детективными поворотами, разящего искренностью формулировок, прикрывающегося броней иронии и философичности.

Кипящий котел любви

В ее романах много любви. Не пафосной и не развратной. Но любви разной, такой, какой она и бывает в жизни. Русский язык — сложен не только для иностранцев, он сложен и для его «носителей», как только речь заходит о том, чтобы писать о любви, о страсти плотской, греховной, той, что неразделима с самим понятием «любовь». Классики прошлого и позапрошлого веков как-то с этим справлялись, да и то не все. Сегодня тексты тех, кто пишет о плотских таинствах любви либо выглядят неудачной калькой с иностранного, либо печатают шаг «весомо, грубо, зримо», а чаще — просто смешно. Найти верный тон, слово, интонацию и запустить в читателе механизм со-переживания — такое дано не каждому. У Сильвы Плэт получилось. И больше того. Казалось бы, давно ставшие бульварными, темы однополой любви в ее исполнении превращаются на страницах книги в изысканный узор ощущений и чувств. В этом мастерство писательницы, но и мудрость человека, способность видеть мир шире принятых рамок и законов.

Гостья из будущего

Мудрость автора «Веера» порой просто поразительна. Ни один из морально-этических посылов (а их в романе предостаточно) даже отдаленно не выглядит прямолинейной декларацией или призывом. Глубоко в ткань романа вплетены и призывы к лояльному отношению к чужакам, и предостережения о разрушительной силе технического прогресса, и — чуть ли не просьба — размышление о том, чем хороша, а чем опасна глобализация и всем ли она нужна. Редкостная неагрессивность автора распространяется не только на отношение к читателю, которого не нагружают рассуждениями «о судьбах мира», а поворотами и динамикой сюжета подталкивают к поиску правильного решения. Писательница так же любовно и ненавязчиво обращается и со своими героями и персонажами. Они не только обладают сложносочиненными характерами, но и постоянно развиваются, сомневаются, меняются, то есть живут и дышат «полной грудью». Благо пространство романа, несмотря на плотную «населенность» обладает почти магическим свойством расширяться, не меняя пропорций.

Бэкграунд за спиной

Пожалуй, что меня немного опечалило, так это возможные трудности перевода романов Сильвы Плэт на иностранные языки. Дело в том, что при внешней простоте и ясности текста, он пронизан аллюзиями, цитатами из жизни российских граждан. Понятно, что для автора — это была своего рода и приятная игра и возможность говорить со своими полусоотечественниками на близком им языке. Но для иностранных читателей многие ироничные пассажи будут так же неясны, как для русского взрослого будут непонятны речевые отсылы англичан к «Сказкам матушки Гусыни», на которых растут англоязычные дети.

А пока мы читаем «Сложенный веер» на русском, у нас есть возможность сполна насладиться не только многочисленными скрытыми цитатами «для узкого круга» взращенных в России, но и потрясающей афористичностью языка Сильвы Плэт.

«Крылья стареют позже, чем ноги», — это одна из моих любимых фраз из книги, и она могла бы стать эпиграфом ко всем творчеству писательницы, выпустившей первый роман после сорока.

Критики и поклонники жанра фэнтези, возможно, найдут в романах Сильвы Плэт что-то от эпических саг Желязны, что-то от наэлектризованных любовью книг Ольги Ларионовой, что-то от парадоксальной ироничности Терри Пратчетта, что-то от безудержного размаха фантазии Энн Маккэффри, что-то от цельности миров Урсулы Ле Гуин. Возможно. Но так это будет или иначе, найдутся у «Сложенного веера» поклонники или гонители, книга эта не оставит равнодушным. И, на мой взгляд, это самое главное. Вернее, самое главное «номер один». Еще одним главным я назову нестерпимое желание, которое охватывает всякого, дочитавшего до конца очередного тома, поскорее добраться до продолжения и погрузиться в этот «прекрасный, новый мир». Действительно прекрасный. Никаких антиутопий. Только вперед.

Натали Мико,

Москва-Пуатье-Москва,

июнь 2010 — апрель 2011