Синод завел дело «О расследовании чудесного события явления Божией Матери» и 31 марта 1916 г. официально признал явление Богородицы и принял решение благословить чествование в храмах Августовской иконы. Примечательно, что в первоначальном, народном варианте Августовской Богоматери она была одета в неканонические белые одежды, что соответствовало изначальной этимологии слуха о «белой даме».

В ноябре 1914 г. «Вестник военного и морского духовенства» описал явление Божией Матери на небе близ г. Мариамполя Сувалкской губернии: «1‐го сентября 1914 г., в одиннадцать часов ночи обоз второго разряда бригады лейб-гвардии кирасир Его и Ея Императорских Величеств, находившийся близ Мариамполя, внезапно был застигнут немцами: получено было донесение, что неприятель на автомобилях с пулеметами и пушками находится вблизи на шоссе. Не надеясь отразить врага своими силами, многие из воинов обратились с молением о помощи к Державной Заступнице, крепкой в бранях Помощнице. И что же? Матерь Божия услышала молитву их. Воины увидели на небе необыкновенно яркую звезду, из которой постепенно образовалось сияние из маленьких звезд, и чудный образ Богоматери с Предвечным младенцем, причем Божия Матерь рукою указывала на запад»[1870]. Когда кирасиры пришли в себя — немцы исчезли.

Следует упомянуть и о другой интерпретации явлений Богородицы: в феврале 1915 г. в Москве распространился слух, что видения возникали вследствие запуска немцами специальных ракет, рисовавших в небе Богоматерь с целью напугать русские войска и остановить их наступление[1871].

Видения Богоматери продолжались на протяжении всей войны. Солдат писал в Москву из действующей армии 29 января 1915 г. о том, что над русскими позициями регулярно появляется Богоматерь со Спасителем на руках: «Она проплывает по небу над окопами и когда исчезает, то на небе появляется туманный белый крест»[1872]. Также солдаты передавали рассказы военнопленных: они видели, как над русскими позициями появляется «белая женщина», что сулит поражение немцам и австрийцам.

Помимо явления под Августовым, признанного церковью, существовало множество частных историй солдат о явлениях Богородицы. В ряде случаев рассказчики были контуженными, находились в полуобморочном состоянии. В условиях войны среди солдат распространялся травматический психоз, сопровождавшийся бредом, обманами зрения и слуха, поэтому видения и слуховые галлюцинации вследствие контузий становились неотъемлемыми спутниками военной повседневности[1873]. Так, переживший шок рядовой, чудом выбравшийся из-под вражеского артобстрела и добравшийся до госпиталя, находясь в состоянии аффекта, поведал историю, как выжил один из своей роты, а когда ночью вылез из окопа, то увидел Богородицу, которая спустилась к мертвым его товарищам и каждому на голову надела по венцу, затем подошла к солдату и, указывая на север, сказала: «Иди туда, к своим. Не бойся! Смело иди по этому пути. Никто тебя не заденет». Несмотря на то что бой продолжался и кругом летали пули, солдат невредимым дошел до госпиталя, где и рассказал все сразу первой попавшейся медсестре[1874]. В. М. Бехтерев в статье «Война и психозы» рассмотрел явление «Августовской Богоматери» в качестве типичной коллективной галлюцинации, испытанной группой лиц, находившихся в состоянии аффекта: «Появление таких галлюцинаций объясняется тем аффективным состоянием, в котором находится масса лиц в ожидании того или другого захватывающего всех события. Благодаря этому внимание обостряется до наивысшей степени, а так как все находятся под влиянием испытываемого волнения, то малейший повод дает основание к развитию иллюзии, а затем и галлюцинации, по содержанию отвечающей настроению присутствующих»[1875]. Психиатры отмечали, что подобные массовые видения были неотъемлемым явлением всех затяжных войн, приводивших к крайним формам нервного переутомления и истощения людей. Еще в 1904 г. в «Вестнике психологии» М. П. Никитин в статье «О массовых галлюцинациях и иллюзиях» писал, что в условиях переживаемого группой людей сильного возбуждения, когда люди связаны общей верой, общей идеей, у них формируется однородное настроение[1876]. В соответствии с концепцией В. Х. Кандинского, эта общность настроения способствует душевной контагиозности: как только один член этой общности начинает галлюцинировать и рассказывать о своих видениях, тут же прочие члены группы начинают «видеть» эти знамения.

Следует также заметить, что появление иллюзий помимо психической стороны имело еще и культурно-историческую традицию: в печати, писавшей о чудесных явлениях, проводились параллели с известной легендой о появлении перед войском Константина Великого накануне решающей битвы креста на небе с надписью «Сим побеждаю». Подобные небесные кресты склонны были видеть и солдаты Первой мировой. «Биржевые ведомости», напечатавшие письмо об очередном коллективном видении Богоматери под Мариамполем, сопроводили его комментарием: «Люди науки по поводу всего этого скажут: массовые галлюцинации, внушение, психическая зараза. Но да будет у нашего войска побольше таких галлюцинаций и зараз! В них — ободрение и животворящая сила. И пусть наше воинство земное почаще зрит воинство небесное»[1877].

Кроме слухов о «белой даме», были распространены, но в меньшей степени, слухи о «белом генерале». Во время боев под Варшавой в октябре 1914 г. рассказывали, что в самый трудный момент над русским войском появился «белый генерал», который парил над солдатами и командовал ими. «Белый генерал» встречался иногда солдатам на марше: если посмотрит в глаза солдату, то быть тому живым до конца войны, а если мимо пройдет и не взглянет — не миновать смерти[1878]. Истоки этого образа менее ясны. Уместно вспомнить, что прозвище «белый генерал» получил в свое время М. Д. Скобелев, что нашло отражение в народном лубке, рисовавшем его на белом коне в белых одеждах. И. П. Ювачев считал, что именно образ Скобелева стоит за этими легендами: «Русская легенда о „Белом генерале“ давно известна среди наших войск. Народ не может скоро расстаться со своими любимыми героями, вождями-защитниками. Он верит в их бессмертие. И если говорят, что Белый генерал турецкой кампании 1877 г., Михаил Дмитриевич Скобелев, умер, то любовь к нему русского народа воскрешает его в своих ожиданиях, как защитника государства»[1879]. С ним соглашался А. И. Кривощеков, отмечая, что среди оренбургских казаков — участников туркестанских походов ходили легенды, что Скобелев жив, но тайно скрылся в одежде странника, потому что за царским столом при публике обругал англичанку и та потребовала немедленной казни генерала, угрожая войной. Государю было жалко Скобелева, и он разрешил ему скрыться[1880]. Впоследствии Скобелев якобы появлялся перед своими бывшими соратниками в образе божьего странника, предупреждая: «Хожу по святым местам пока до времени. А как начнется великая война, я снова возьму меч, надену всю форму и соберу своих старых товарищей-воинов». Один из номеров иллюстрированного петроградского еженедельника «Война», посвященный чудесам на фронте, открывался портретом Скобелева в образе «белого генерала»[1881].