Им недолго пришлось стоять там – в дальнем конце столовой распахнулась дверь, и вошла женщина со стопкой только что отглаженных белых салфеток. Увидев Джудит и Тоби, она на секунду приостановилась, потом узнала Джудит, свалила салфетки на ближайший стол и, сияя от радости, направилась через всю комнату к ним.

– Душечка! – Она раскинула руки. – Вот так сюрприз! Никак не думала, что ты придешь. Почему не предупредила заранее? – Подойдя к Джудит, она заключила ее в медвежьи объятия и поцеловала в щеку, оставив на ней жирные следы помады. – Ты случайно не болела? Вот уж год, наверно, как не была у меня…

– Скорее месяц, и я была совершенно здорова. – Высвободившись, Джудит попыталась незаметно стереть с лица пятна помады. – Тодди, это Тоби Уайтейкер.

– Тоби Уайтейкер, – повторила Тодди. У нее был хриплый голос, и неудивительно – она курила непрерывно. – Мы ведь раньше с вами не встречались? – Она внимательно к нему пригляделась.

– Нет, – сказал слегка опешивший Тоби, – вряд ли. Я только что прибыл в Тринкомали.

– То-то я вас не узнала. Друзей Джудит я почти всех знаю.

Тодди была высокая и сухощавая, с узкими бедрами и плоскогрудая, как мужчина; на ней были брюки защитного цвета и простая рубашка. Ее огрубелое, словно дубленое, лицо почернело от загара и сморщилось, как чернослив, но все это восполнялось обилием косметики – густо подрисованными бровями, блестящими синими тенями и жирным слоем темно-красной помады. Ее волосы, для которых не нашлось бы более подходящего слова, чем «лохмы», в естественном своем состоянии серебрились бы сединой, но «седина так старит, душечка», а потому были выкрашены в ликующий, прямо-таки кричащий медный цвет.

– Вы пришли пообедать? Чудесно! Я к вам тоже присоединюсь. Выложу самые свежие новости. К счастью, не так много народу. И сегодня у нас рыба. Купила утром у одного рыбака. Хотите выпить? Вы, должно быть, умираете от жажды. Джин с тоником? Джин с лаймовым соком? – Не переставая говорить, Тодди полезла в нагрудный карман рубашки за сигаретами и зажигалкой. – Джудит, мне не терпится тебе рассказать… На днях у нас тут обедала одна препротивнейшая особа… По-моему, офицерша, сразу видно, не из простых. За столом все разглагольствовала, не понижая голоса, вокруг люди, а она кричит во все горло, как будто на охоте. И не стыдно! Ты с этой дамочкой случайно не знакома?

Джудит засмеялась и покачала головой:

– Близко – нет.

– Но ты знаешь, о ком я говорю? Впрочем, не бери в голову, это не суть важно. – Тодди щелкнула зажигалкой, закурила сигарету. И, надежно зажав ее в накрашенных губах, продолжала: – Надеюсь только, что больше ее не увижу. Так. Теперь напитки. Значит, вам обоим джин с тоником? Джудит, идите с… – Она уже забыла, как его зовут.

– Тоби, – помог ей Тоби.

– Идите с Тоби на веранду, располагайтесь, а я организую нам выпивку.

Дверь за ней захлопнулась, но они слышали, как она дает указания. Джудит взглянула на Тоби.

– Ну и видок у вас, – засмеялась она.

Он быстро согнал с лица изумленное выражение.

– Теперь я понимаю, что вы имели в виду.

– Фамильярная?

– Фамильярная, это точно. Если не сказать – вульгарная. – И, как будто спохватившись, прибавил: – Но уверен, она прекрасная собеседница.

Они поставили свои корзинки и выбрались на веранду. Она была обставлена плетеными шезлонгами и столами и, определенно, служила в общежитии комнатой отдыха. Там уже собрались в ожидании обеда несколько компаний девушек и двое-трое мужчин; все были легко одеты, явно собираясь позже идти купаться, а пока наслаждались прохладой и потягивали коктейли. Пляж был покрыт бронзовыми телами загорающих – точно разбросали по песку копченую селедку. Кое-кто плавал или лениво лежал на спокойных волнах. Джудит и Тоби облокотились о деревянные перила и наблюдали за происходящим.

Песок слепил глаза белизной. У самой кромки воды, обведенной бледно-розовым бордюром, он был покрыт обломками морских раковин, выброшенных на берег прибоем. С этими экзотическими раковинами, конечно, не могли тягаться пенмарронские скромные мидии и гребешки с цветным ободком. Тут были крупные витые раковины, перламутровые внутри, раковины наутилуса, каури и морские ушки, панцири улитки-конуса и круглые игольчатые панцири морских ежей.

– Вряд ли я смогу долго продержаться, так хочется поскорее броситься в море, – сказал Тоби. – Доплывем до тех скал?

– Плывите, если хотите, но только без меня – там полно морских ежей, у меня нет особого желания поранить себе ногу. Да и вообще я не люблю заплывать в такую даль. Тут не ставят заграждения от акул, чтобы не закрывать рыбацким лодкам выход в море.

– Вы видели акул?

– Здесь – нет. Но однажды, когда мы заплыли далеко на парусной лодке, нам села на хвост акула и преследовала до самого берега; если бы она захотела, в два счета перевернула бы лодку и схрумкала нас на обед. Страху было!..

Из воды на берег вышла девушка – стройная, длинноногая, в белом купальнике. Подняв руки, они выжала мокрые волосы, лоснящиеся, как тюленья кожа. Потом подобрала, нагнувшись, полотенце и неспешно двинулась к своему спутнику, который ждал ее на пляже.

Тоби загляделся на нее. После минутного молчания он сказал:

– Скажите, правда ли, что девушки в этих краях кажутся куда привлекательнее, чем дома? Или я просто зачарован их малочисленностью?

– Нет, я думаю, здесь они действительно хорошеют.

– Отчего?

– Видимо, здешние условия способствуют. Жизнь на воздухе, много солнца, теннис, плавание. Любопытная вещь: когда новая группа девушек женской вспомогательной службы прибывает сюда из Англии, все они выглядят ужасно. Пухлые, дряблые, серые. На головах завивка, лица напудрены, нарумянены. И вот они начинают купаться, и вся их завивка идет коту под хвост; они делают короткую стрижку. Через какое-то время они понимают, что здесь слишком жарко, чтобы краситься, и вся косметика летит в мусорное ведро. Жара отбивает у всех аппетит, и они начинают сбавлять вес. Наконец, они сидят на солнце, смуглеют – и вскоре их не узнать. Естественный процесс.

– Не могу поверить, что вы когда-то были пухлой и дряблой.

– Ну, пусть не пухлой, но бледной уж точно…

Он рассмеялся и сказал:

– Я рад, что вы привели меня сюда. Хорошее место. Сам я бы никогда его не нашел.

Появилась Тодди с напитками, холодными как лед и очень крепкими. Покончив с ними, они быстренько окунулись и сели за стол. Жареная рыба была такой свежей, что жирное белое мясо отставало от кости, а на десерт был приготовлен салат из манго, апельсинов и ананасов. Тодди не закрывала рта ни на минуту, потчуя их колоритными сплетнями, часть которых вполне могла оказаться правдой, если учесть, что Тодди прожила на Цейлоне полжизни и была здесь на короткой ноге со всеми, начиная с вице-адмирала в Коломбо и кончая бывшим чайным плантатором, который теперь заведовал исправительно-трудовым лагерем в Тринкомали.