Вот такой командой и руководил Степаныч. Впрочем, он уже в те времена предпочитал не выпячиваться, держался в тени и ничего не делал своими руками, стараясь не привлекать внимания милиции. Поэтому он был гораздо менее заметен в криминальном мире, чем, скажем, Володя Север, поставлявший Степанычу клиентов.{ В этом месте грех не упомянуть ближайшую связь Володи Севера – шикарную Галю по кличке Помойка. Она обладала большой сексуальной привлекательностью. Однако кличку заработала не за то, что была валютной проституткой, а за то, что заведовала пунктом вторсырья, а заодно и занималась перекупкой краденого. Позже Галя Помойка прославилась тем, что снялась в нескольких порнофильмах в Италии.}

Команда Степаныча умудрилась снимать деньги и с должников, и с тех, кому они были должны. Однажды некий официант, обслуживающий иностранцев, проиграл на катране три тысячи рублей в «коробок». Проспавшись, халдей побежал жаловаться к Степанычу, дескать, его обманули. Степаныч обещал разобраться, но официант не знал, что он уже заказан теми, кому он проигрался. «Разобрался» Степаныч справедливо – официанту была сделана предъява, что он, мол, подставил Степаныча, поскольку люди играли честно… В результате за моральный ущерб с халдея было взыскано не три тысячи, а пять.

Кроме команды насосов у Гавриленкова была команда трясунов, обиравших пьяных в пивных залах.

В середине 1980-х самой сильной в городе была группировка братьев Седюков. Степаныч даже не пытался с ними конкурировать, он и Кумарину постоянно советовал держаться в тени. Арест Коли Карате и его банды только лишний раз убедил Гавриленкова в правильности выбранной им тактики. Он старался работать только на беззаявочном материале, выстраивая сложные, многоэтапные комбинации. Классическим примером такой запутки стала красивая история с фальшивым бриллиантом. Один человек понес продавать подпольному ювелиру бриллиант темного происхождения. Тем не менее это был настоящий, не фальшивый, дорогой камень. Ювелир подменил камень на стекляшку и сказал, что купить товар не может – денег нет, мол. Когда через некоторое время у другого подпольного ювелира выяснилось, что у клиента вместо камня – стекло, он пошел к Степанычу за помощью. Николай «помог» ему, получив деньги и с ювелира-обманщика, и с продавца. На самом же деле вся эта история была с самого начала смоделирована и подстроена Степанычем. Под Гавриленковым ходила команда совершенно отмороженных спортсменов, возглавляемых Сергеем Лукошиным, державшим весь Невский проспект.{ В 1988 году Лукошин погиб в автокатастрофе, налетев на «КамАЗ». Рядом с ним в автомобиле сидел известный Юра Воркутинский. Команда воркутинских после этой истории еще некоторое время работала в очень тесном контакте с тамбовцами, а потом стала постепенно отдаляться от них, проявляя тенденцию к легализации своего бизнеса.}

Рядом с Николаем всегда находился его младший брат, Виктор. Правда, у него не было такого большого авторитета, как у старшего.{ Видимо, это некая закономерность – скажем, младший брат Николая Седюка, здравствующий по сию пору Маккена, тоже не смог превзойти своего старшего – Колю Каратэ.} В это время в городе гремело имя Кумарина. Степаныча знал гораздо более узкий круг, однако сам Владимир Кумарин относился к Гавриленкову, по крайней мере, как к равному, хотя и говорили, что Степаныч, мол, «над Кумариным». Трудно сказать, как оно было на самом деле. Скорее всего, Степаныч и Кум были просто неразрывным единым целым, и у каждого были свои функции, сообразно способностям и наклонностям. Степаныч всегда больше тяготел к торговле, к бизнесу, в этой сфере у него имелись очень неплохие контакты. Гавриленков был, пожалуй, одним из первых, кто понял, что нажитые деньги надо вкладывать в производство, и не только понял, но и сумел убедить в этом остальных тамбовцев. Они первыми стали открывать «кооперативы» и легализовывать свои деньги. От других способов заработка, правда, никто не отказывался. У Степаныча была личная бригада так называемых великолукских. Руководили ею Андрей Сергеев (Анджей) и Алексей Косов, земляки Гавриленкова, с которыми он познакомился по спорту.{ Анджей, как и Косов, учился в ЛИИЖТе, он вошел в историю питерского бандитизма, когда в начале 1990-х годов на судебном процессе все проститутки, которых он обирал, отказались давать на него показания. Позже Анджей с Косовым попытались влезть в наркобизнес. Некоторые эксперты полагают, что именно это стало причиной ликвидации обоих осенью 1994 года в Будапеште.} Сергееву и Косову, «опекавшим» проституток, Степаныч давал умные, нестандартные советы – устанавливать за подопечными наблюдение, чтобы те не занижали в сговоре с сутенером число клиентов. Если проститутку и ее сутенера ловили на обмане, у них отбиралось все в прямом смысле. Оставляли лишь диван в пустой квартире – как средство производства. Разведка, скрытое наблюдение, кстати, были своеобразными пунктиками Степаныча. Мало кто знал, что у него почти во всех городских группировках были свои люди, внедренные агенты. Работали на Гавриленкова и технари, обеспечивавшие подслушивание интересующих его разговоров. Степаныч желал быть в курсе происходящих в городе событий. Стоит ли говорить о том, что свои люди у него были и в правоохранительных органах, причем на очень высоком уровне.

Воров Гавриленков не любил, так же как и Кумарин, считал их дармоедами и отказывался платить в их общак – у тамбовцев была своя черная касса. Но это лишь внешние проявления. Трудно сказать, что происходило на самом деле. Любопытный факт: Степаныч всегда был в очень хороших отношениях с неким Мишей Резаным, армянином, несшим в Питере 1980-х годов знамя воровских традиций Кавказа.{ Рядом с Резаным, кстати, всегда в то время был некий Кванч Бабаев. Сейчас обоих уже нет в Питере. Говорят, Резаного видели в Нью-Йорке незадолго до того, как там был арестован Япончик, с которым у Резаного якобы были очень хорошие отношения. Что же касается Бабаева, он погиб в автокатастрофе в 2003 году.} Степаныч всегда разговаривал с Резаным с подчеркнутым уважением.

Кстати сказать, братва конца 1980-х – начала 1990-х годов мало знала Степаныча. После ареста Кумарина он старался еще больше уйти в тень, сделаться незаметным. На сходняках он почти не бывал, а если и приходил, то лицо его всегда прикрывал козырек кепки. Сыщики, допрашивая разных задержанных бандитов об их сборищах и толковищах, часто натыкались в показаниях братков на какую-то странную, полубесплотную фигуру «парня в кепке»: «Там взрослые люди говорили – такой-то, такой-то, такой-то… И еще один был – я его не знаю и лица не видел. Он все время в кепке сидел…» Закрывая козырьком кепки лицо, Степаныч объяснял своему ближайшему окружению, что он, мол, комплексует из-за ранней лысины.

В начале 1990-х Степаныч выдвинул новый лозунг: «Чем ближе к закону, тем безопаснее». Такой же лозунг, кстати говоря, взяла на вооружение в свое время итальянская мафия, но питерская братва, цепляясь за понятия, в большинстве своем еще просто не доросла тогда до понимания всей глубины того, что предлагал Степаныч. В результате Степаныч почти совсем перестал встречаться с братвой, разговаривал только с серьезными лидерами. Он постоянно работал над собой, стараясь придать и облику своему, и манере говорить некую респектабельность. Надо сказать, это ему хорошо удавалось. По свидетельству многих знавших Степаныча нормальных людей, он легко мог общаться на любые темы, производя впечатление человека эрудированного и солидного. Его тестем, кстати, был адмирал, да и вообще, знакомство со Степанычем водили многие очень известные люди… Слабостью Степаныча была новая обувь – он ее постоянно менял. Поговаривают, когда-то давно он прочитал где-то, что на Западе серьезные люди, оценивая человека, смотрят прежде всего на его ботинки.