— Вернутся, — утешила Белка, — твой отец всегда возвращается, когда нужно. А Геро без него никуда. Да ты никак чего-то боишься?

— Нет! То есть да! Вдруг они… Ну не то чтобы совсем не вернутся, но задержатся… Куда-нибудь еще нужно будет сходить…

— Значит, сходят! — девочка пожала плечами. — Пусть уж лучше все как следует разузнают.

— Ты ничего не понимаешь, — Ри отложил свою карту, — если отец не вернется к осени, что мы будем делать?

— То, что нужно, — отрезала Белка, — ты сын Рене, значит, будешь править. А я тебе помогу.

2231 год от В.И.

14-й день месяца Дракона.

Лунный остров

— Итак, время для серьезного разговора наступило? — Рене Аррой спокойно и серьезно взглянул в светло-зеленые глаза Залиэли. — Как я понимаю, дела не слишком хороши?

— Я рада, что мой сын спас тебя, — задумчиво ответила эльфийка, — сначала я решила, что он поступил опрометчиво, но оказалось, что ты — последняя надежда этого мира.

— Что ж, — Рене не казался ни удивленным, ни взволнованным, — мне это уже говорили, и не раз… Но я так и не понял, что мне нужно сделать, чтобы надежда стала действительностью.

— Что МЫ должны сделать, — поправила Залиэль и надолго замолчала. Адмирал ее не торопил. Кто знает, возможно, в глубине души он уже догадывался о том, что ему предстоит, и не спешил услышать роковые слова. Глядя на нежное и строгое лицо королевы Лебедей, Рене думал о том, что вечная жизнь и даже вечная молодость далеко не столь великое счастье, как это представляется смертным. Эльфы, по крайней мере те из них, с кем его сводила судьба, были прекрасны и могущественны, но счастливыми их не назвал бы никто. Интересно было бы обсудить это с Жаном-Флорентином, подумал эландец, с трудом подавив улыбку, можно только гадать, в какие философские дебри занесет милейшего жаба, если тому подкинуть тему бессмертия и счастья…

— Рене Аррой, — мелодичный голос вырвал герцога из задумчивости. — Я должна рассказать тебе все, что знаю сама и что уже известно Рамиэрлю. Он посоветовал мне говорить с тобой откровенно, но я не сразу решилась на это. Жизнь людей и так коротка, и мы не вправе требовать от них сделать ее еще короче…

— Моя жизнь была бы короче на двадцать лет, если бы не Логриэль и ты, — усмехнулся Рене, — не скрою, в последнее время я стал ею дорожить много больше, но, насколько я понимаю, ставки тоже поднялись.

— Мне трудно судить, — эльфийка подняла бледную руку и какое-то время любовалась игрой камней на запястьях, — ты, твой сын и даже твои внуки и правнуки скорее всего смогут наслаждаться прелестями этого мира. Им ничто не будет грозить, разве что обычные людские неприятности — войны с себе подобными, моровые поветрия, бури на море, засухи или, наоборот, наводнения. Одним словом, ничего, с чем нельзя справиться. Более того, все идет к тому, что твои наследники смогут сделать то, что в этом мире не удавалось никому, — объединить всю вашу расу в единую империю и договориться с гоблинами на востоке и атэвами на юге. Похоже, Тарру ожидает золотой век…

— Век? — маринер пристально посмотрел в зеленые глаза. — Но каким бы золотым и длинным он ни был, он наверняка кончится…

— Верно, — она опустила руку, изумруды вспыхнули, как кошачьи глаза в ночи, — вопрос в том, стоит ли тебе, императору и королю, бросать на весы свою жизнь и свое счастье из-за того, что произойдет через тысячу лет, а может быть, еще позже. Тогда будут новые владыки, призванные защитить свой народ. Ты и так сделал много больше, чем кто-либо до тебя. Ты ничего не должен этому миру, это он обязан тебе и твоей любви!

— Погоди, — Рене потряс головой, пытаясь осознать услышанное, — если я понял тебя правильно, то пройдет около тысячи лет и Белый Олень вернется?! То есть все начнется сначала?

— Если бы сначала… Все начнется с того места, на котором ты и Герика его остановили… Но, боюсь, новая Эстель Оскора не сможет воспротивиться Зову Ройгу. Они не повторят прежней ошибки, не выпустят ее из рук. Да и вождя, подобного тебе, найти будет непросто…

— Эстель Оскора? Да, понимаю… Герика смертна, как и я…

— В жилах вас обоих течет смешанная кровь, и наша, — эльфийка вздохнула и решительно закончила: — И тех, кто был здесь раньше нас и кто, собственно говоря, и обуздал Ройгу и заточил его. Очень долго эта кровь спала, но сейчас она проснулась и позволила Герике устоять против Зова, а тебе выжить там, где обычного человека ждала более чем смерть. Думаю, ваша совместная жизнь с Герикой будет счастливой и длинной, гораздо более длинной, чем отпущено людям, но рано или поздно вы уйдете.

И тогда на пути Белого Оленя препятствий не останется. Всадники мертвы, Сумеречная — тоже. Нас, Перворожденных, очень мало, к тому же Эмзар, — она назвала своего сына по имени, как чужого, — рано или поздно сможет открыть Дверь Арцея, и Лебеди уйдут. Это не их мир, и свой долг ему они отдали, — она опять помолчала, а когда заговорила, голос зазвучал ровно и четко: — Рене Аррой! В этом мире по воле Светозарных почти не осталось магии, а тысяча лет — большой срок для смертных и даже для нас, эльфов, но для высших сил это миг, и его недостаточно, чтобы земля сама породила своих защитников, рассчитывать же на помощь извне…

— Я никогда не рассчитывал на помощь извне, — перебил ее Рене, — я тебя понял, королева. Или мы найдем Ройгу сейчас и уничтожим его навсегда, или спустя тысячу или более лет, но он добьется своего. Я согласен на драку. Что нужно делать, и, — он все же запнулся, — какие шансы вернуться?

— Я не знаю, что нужно делать, или, — Залиэль грустно улыбнулась, — почти не знаю. Только сделав первый шаг, мы поймем, каким должен быть следующий. Может быть, мы и победим, в смысле добьемся своего, но скорее всего ценой собственных голов.

— Что ж, если ты ошибаешься, то в худшую сторону. Я пойду до конца.

— Мы пойдем вместе. Мне терять нечего уже давно, и потом, без меня ты ничего не сделаешь, так же, как и я без тебя…

— Я готов, — Рене наклонил серебряную голову. — Но Герика не должна пока ни о чем знать. Когда мы погибнем, если погибнем, все раскроется, а пока пусть думает, что… В общем, я придумаю, что ей сказать.

— Ты прав. Она должна остаться здесь, хотя бы для того, чтобы не попасться тем, кто стоит за Ройгу, — теперь Залиэль говорила быстро, опустив глаза и не глядя на собеседника. — Сила Темной Звезды, к сожалению, исчезает вместе с силой ее, скажем так, супруга, уж прости меня за эти слова. Но ее жизнь по-прежнему бесценна, ибо, пока жива Герика, Ройгу не обрести устойчивого материального воплощения.

Хотя я должна тебе сказать, — Залиэль склонила голову еще ниже, — что если Эстель Оскора в точный срок будет принесена в жертву на алтаре Ангеса, высвободившиеся при этом силы станут страшным оружием не только против Ройгу, но и того, кто стоит за ним!

— Это невозможно, — Рене вскочил, словно подброшенный пружиной, — скорее я…