— акустическое обоснование теории музыки,

— разработку новых тональных систем и постройку соответствующих им музыкальных инструментов,

— разработку и применение современных методов к улучшению акустических свойств помещений,

— усовершенствование радиопередачи для культурного просвещения масс,

— установление законов построения клавишных инструментов с целью дальнейшего их совершенствования,

— исследования в области смычковых инструментов для установления твердых законов постройки наиболее совершенных их типов,

— усовершенствование народных музыкальных инструментов в целях содействия проведению музыкальной культуры в широкие массы (физико-техническая секция),

— изучение действенных свойств музыкальных элементов и форм,

— применение экспериментального метода к изучению музыкального слуха, восприятия и творчества,

— установление способов и методов для испытания музыкальной одаренности (секция физиолого-психологическая),

— собирание, изучение, обработку и пропаганду народного музыкального творчества,

— изучение музыкальной культуры с историко-­социологической точки зрения (этнографическая секция),

— критические исследования методов и систем преподавания пения и установление научных подходов к этому вопросу,

— изучение голосообразующего аппарата с акустической и анатомо-физиологической точки зрения,

— изучение процесса голосообразования и анализ звука человеческого голоса (вокально-методологическая секция),

— критическое исследований методов фортепианной игры и методов ее преподавания и установление научных подходов к этому вопросу,

— изучение трудовых движений при игре на инструментах и научную организацию музыкального труда,

— изучение строения фортепиано с точки зрения научного обоснования приемов игры на нем,

— изучение игры пианистов по лентам пиано репродуктора «Миньон» с научно-педагогическими целями (фортепианно-методологическая секция).

В 1931 году, после закрытия ГИМН, Гарбузов некоторое время руководил работой акустического отдела Научно-исследовательского института радиовещания и телевидения. Осенью 1932 года по его инициативе была создана акустическая лаборатория научно-исследовательского отдела Высшей музыкальной школы имени Феликса Кона (так называлась Московская консерватория в 1931–1932 годах). В 1933 году Гарбузов добивается организации в Московской консерватории Научно-исследовательского музыкального института (НИМИ, 1933–1937/38), в состав которого входили отделы: историко-теоретический, акустический, научно-методический и производственный. В 1937/38 учебном году функции всех отделов кроме акустического были переданы кафедрам Московской консерватории, на месте НИМИ осталась акустическая лаборатория, просуществовавшая до начала 1960‐х. В 1961 году после объединения лаборатории с кабинетом звукозаписи образовалась лаборатория акустики и звукозаписи Московской консерватории, функционировавшая до конца 1990‐х. При этом лаборатория акустики перестала существовать уже к 1991 го­ду. В ее помещениях с 1992 по 2011 год ­располагался Термен-центр.

С акустической лабораторией в разное время сотрудничали практически все ведущие отечественные конструкторы электронных музыкальных инструментов. Это А. А. Володин и К. И. Ковальский, С. Г. Корсунский, И. Д. Симонов, А. В. Римский-Корсаков и Г. М. Римский-Корсаков, В. А. Гуров, Е. А. Шолпо, Б. А. Янковский, создатель синтезатора АНС Е. А. Мурзин и многие другие.

В 1930–1940‐х разработкой и конструированием грифовых и клавишных электромузыкальных инструментов занимались сотрудники лаборатории И. Д. Симонов, А. А. Володин, А. Я. Магнушевский, Корсунский при активном участии и руководстве Гарбузова. В 1948 году отдел электроинструментов лаборатории перешел в Институт звукозаписи, и конструирование электроинструментов было временно прекращено. Работы возобновились в 1963 году под руководством Льва Термена.

В области музыкальной технологии ГИМН — НИМИ — акустическая лаборатория были головными организациями в СССР. Именно там работали все ведущие музыкальные и научные эксперты. Любой изобретатель, рассчитывавший на поддержку и нуждавшийся в экспертной оценке, должен был вести с ними переписку. Поскольку темы заявок нередко совпадали с предметом исследований, проводимых самими экспертами, или просто противоречили их эстетическим взглядам, экспертные оценки часто оказывались субъективными и негативными.

Сохранился архив писем, приходивших в адрес консерватории со всех концов Советского Союза начиная с 1930‐х годов, с описанием самых разных изобретений, новых идей в области музыкальной акустики и технологии. Так художник-футурист Михаил Матюшин предложил проект «прямой скрипки» для облегчения массового производства и решения проблемы нехватки музыкальных инструментов. Изобретатель-любитель Александр Советов из деревни Большая Угрежская предложил проект «Человека-оркестра» на основе специального электрифицированного аккордеона, способного управлять игрой целого ансамбля инструментов с помощью единственного исполнителя. Музыкант-любитель Григорий Раков из слободы Буденный Воронежской области предложил проект Гильзатона — нового музыкального инструмента на основе использованных военных гильз в качестве резонаторов. Некоторые предложения были удивительно современны, как, например, «инструмент для магнитной записи звука на ленту», предложенный изобретателем К. Л. Исуповым[182]. Это был метод магнитной звукозаписи на основе системы вращающихся магнитных головок, очень похожий на технологию, которая разрабатывалась в Германии в то же самое время и привела к созданию видеомагнитофона.

Рисунок из письма Александра Советова с изложением проекта «человека оркестра», в котором все инструменты управляются от специального электрифицированного аккорде­она. 1950. Архив акустической лаборатории Московской консерватории

3.5. Центральный институт труда (ЦИТ)

«В полукруглом красном кирпичном здании располагается священное жилище понтифика Машинного Бога. Это — Институт Научной Организации Труда и Механизации Человека А. Гастева, отличительной особенностью которого являются сложнейшие измерения и вычисления божественной сущности и целесообразности идола, проводимые модными биомеханическими астрологами.

При входе в здание Вы обнаруживаете множество исследователей занятых отработкой предельно возможной продуктивности человеческого организма. Четыре отдела и семь лабораторий проводят исследования по определению неоалхимического происхождения человеко-машины. В психолого-технической лаборатории пытаются установить, сколько энергии используется в каждом движении, и как это движение может быть совершено самым экономичным способом. “Баланс энергии” настроен максимально точно, и тщательно приложены все усилия, чтобы установить оптимальные периоды работы и отдыха.

Здание Центрального института труда ВЦСПС. ­Москва, Петровка 24. 1923. Воспро­изводится по изданию: Fülöp-Miller R. Geist Und Gesicht Des Bolschewismus. Wien: Amalthea-Verlag, 1926

Гастев вывел основной закон: все движения, по его теории, могут быть сведены к двум архетипам, “нажим” и “удар”. На основе этих архетипов была тщательно проанализирована совокупность всех сложных рабочих процессов, и проведены исследования самых рациональных методов их выполнения. Любой нормальный живой человек, входящий в парадную дверь этого института, выходит с черного хода, пройдя бесчисленные лаборатории, став полностью усовершенствованной трудовой машиной. Но также, при необходимости, могут быть произведены “управляющий аппарат”, “административный аппарат” или “управляющие кадры”, так же, как и “трудовые машины”. Осуществимость этого доказана, или по крайней мере Гастев утверждает, что достиг успеха в создании этих механизмов, которые, к сожалению, еще остаются живыми. Как только все лишние движения будут устранены, вы наконец покончите с пустой тратой энергии и достигнете более высокой продуктивности с меньшими энергозатратами <…>

Институт Гастева установил также, что этот принцип организации может быть перенесен на все физиологические элементы, что приведет к “ритмичной ротации работы”, что не только полностью избавит вас от всех раздражающих шуток и капризов