— Она сказала тебе такое? — возмущенно воскликнул Гордон.

— Так это не твои слова? — тут же спросила Агнес и, не дождавшись ответа, высокомерно заявила: — Если ты доверяешь своей секретарше больше, чем мне, может быть, тебе лучше жениться именно на ней, а меня оставить в покое?.. Она не родит тебе сына-графа, но разве это самое важное в браке? Конечно, не мне судить о том, какую роль она играет в твоей жизни, но я не позволю ей вмешиваться в свою… какие бы ни были у вас отношения.

Агнес впервые осмелилась открыто высказать подозрение в том, у него связь с Лорой. Слухи об их чрезмерно близких, почти родственных отношениях ходили в поселке уже давно, но после первой же встречи с этой женщиной Агнес почти уверилась в этом. Слишком явный вызов в холодных, расчетливых голубых глазах, слишком отчетливое и надменное стремление доказать свое превосходство, слишком открытая демонстрация близости между ней и ее боссом.

— Как бы там ни было, — глухо сказал Гордон, — Лора — мой помощник, и я попрошу тебя впредь обращаться с ней более уважительно. Тем более, — с легкой усмешкой заметил он, — ты сама сказала, что наши с ней отношения тебя не касаются… А то мне уже начало казаться, что ты ревнуешь!..

Агнес прямо-таки затрясло. Она одновременно и злилась, и боялась, что он разгадает ее тайну. Пытаясь хоть как-то защитить себя, она прибегла к оружию, которым до сих пор остерегалась пользоваться.

— Ревную? — чуть приподняв бровь, переспросила она. — К женщине, которая все свои знания о светском приеме черпает из бульварной прессы? Едва ли!..

Гордон помрачнел еще больше.

— Да, она не графиня и не баронесса, — сказал он жестко, — но это не повод для того, чтобы выставлять ее из дома, когда она пришла по моему поручению. Она имеет право на уважение, как и любой другой человек…

Агнес лишь усмехнулась.

— Право на уважение надо заслужить, Гордон, — покачала она головой. — Его нельзя навязать силой, купить, передать по наследству, если угодно… У тебя еще есть, что мне сказать? — спросила она, опережая новые его вопросы.

— Нет, — бросил Гордон, круто развернулся и вышел.

Последнее, что прочла Агнес в его глазах, была ненависть.

До свадьбы оставался месяц, и Агнес решила в полной мере продемонстрировать Гордону свои организаторские способности, чтобы у того впредь не возникало желания обращаться к секретарше или наемному дизайнеру.

Впрочем, помимо этого, она была рада возможности с головой уйти в дела, чтобы как можно меньше времени оставалось на раздумья о серьезности предстоящего ей шага.

Гордон позвонил ей и напомнил о том, что после свадьбы им обоим придется поселиться в хозяйском крыле дома. Агнес сухо сообщила ему, что давно уже занимается этим вопросом. Вооружившись идеями Джейн, Агнес собрала в библиотеке работников поместья, чтобы выяснить, насколько она может рассчитывать на собственные силы.

Выяснилось, что прислуга, привыкшая за годы жизни в Спрингхолле браться за любую работу, с энергией и желанием возьмется за ремонт и сделает все, что велит им хозяйка.

После возвращения из Оксфорда Агнес трое суток просидела над эскизами интерьеров, планом ремонтных работ и сметой расходов. Позвонив в лондонские фирмы-поставщики, которые посоветовала ей Джейн, она заказала по оптовой цене обои и прочие строительные материалы. Часть заказов Агнес разместила прямо в поселке. Так, миссис Тайлер, одна из немногих в графстве все еще владевшая секретами ручного ткачества, взялась вместе с дочкой и племянницей соткать и сшить шторы, покрывала и чехлы для хозяйских комнат.

Ознакомившись с эскизами и фотографиями, отобранными Агнес из каталогов и фотоальбомов, миссис Тайлер крепко призадумалась, но через день позвонила в усадьбу и сообщила, что справится. У Агнес после этого звонка словно крылья выросли. После трех дней непрерывного труда и раздумий над планом реконструкции она чувствовала себя выжатой, как лимон, и даже немного упала духом, испугавшись грандиозности задачи, за которую взялась, но теперь снова горела оптимизмом.

И в самом деле, — подумала она, — если я сдамся сейчас, что будет дальше? Он же из меня веревки вить будет. Еще, чего доброго, заберет от меня детей и заявит, что поручит их воспитание кому-то другому, коль скоро я ничего не могу сделать без посторонней помощи.

Агнес с удивлением открыла в себе бойцовский дух, о существовании которого не подозревала. Неужели все это — от ответственности за ребенка, который не только еще не родился, но даже не зачат? — с иронией подумала она, заметив, что способна часами бродить по галерее, всматриваться в лица предков на портретах и гадать, на кого из них будет похож ее будущий первенец.

Ее сын!.. Агнес бросило в дрожь от этих слов. В перерывах между звонками и руководством ремонтом она мысленно держала на руках младенца со смуглой, как у Гордона, кожей, ребенка, которого она заочно любила уже за то, что он будет похож на своего отца… Но она тут же осаживала себя. На кого бы ни был похож сын, он вырастет Личностью с большой буквы, а не бледной копией одного из своих родителей.

Через четыре дня после возвращения Агнес из Оксфорда в Спрингхолле уже вовсю кипели работы. В четверг утром наспех сколоченная ремонтная бригада из числа служащих поместья сдирала старые обои в хозяйских покоях, вытаскивала старую мебель, мыла окна, циклевала и покрывала лаком паркет.

Агнес буквально рвалась в бой, окончательно уверовав в то, что способна отреставрировать усадьбу не хуже женщины-дизайнера, с которой Гордон, по ее настоянию, расторг контракт.

Она наслаждалась долгожданной свободой действий. Избавленная от бремени надвигающегося банкротства, Агнес обрела возможность вложить накопленные за этот год средства в возрождение Спрингхолла. Более всего ее радовало, что в случае продажи сервиза она получит возможность покрыть часть расходов.

Пока бригада строителей трудилась на втором этаже, миссис Хокс под руководством хозяйки колдовала над меню свадебного стола. Изучив вдоль и поперек толстенные тома поваренных книг, часть которых принадлежала еще прапрабабушке Агнес, женщины составили список блюд, который мог бы удовлетворить вкусы самых взыскательных и капризных гостей.

К пятнице хозяйские комнаты были подготовлены к оформительским работам: со стен ободраны старые, выцветшие обои, с окон — пыльные шторы, с деревянных панелей удален потемневший и растрескавшийся от времени лак. Комнаты стали удивительно светлыми и просторными.

Из поселка периодически звонила миссис Тайлер и сообщала, как движется работа над тканью для старинного балдахина, — Агнес выбрала для нее нежный персиковый цвет в сочетании с парижской лазурью. Стены предполагалось оклеить обоями в тех же тонах.

Упрямство деда и тетушки Джулии, выступавших против всяких технических новшеств, неожиданно обернулось положительной стороной. Проконсультировавшись у специалистов, Агнес узнала, что сантехника начала века снова вошла в моду и пользуется бешеным спросом в антикварных магазинах и на аукционах. А поскольку ванная была довольно большой, оставалось только подвести горячую и холодную воду и заново обшить панелями стены, чем сейчас и занимался плотник.