— Почему ты так решил? В отряде непорядок, а он — лицо нашего института. Пора освобождаться от этих замшелых пней, несмотря на их прежние заслуги, — попытался уйти от прямого ответа секретарь парткома, прикрывшись обычной демагогией. — Их должны сменить молодые кадры.

— Брось, я же все вижу, — прервал его Артём. — Только не пойму идеи. Если хотите сменить Макарова, почему гоните маршала? Кто лучше него будет руководить летной службой? Объясни, если тебе нужна моя поддержка.

— Ну, ладно, — неохотно согласился Дорофеев. — Объясню, хоть и считаю, что ты меня и так обязан поддерживать. Мы же друзья, разве не так? — он сделал паузу и коротко объяснил: — Не убрав маршала, Макарова не свалить. Крепко держится, и у Балобанова сильные связи. А так мы убиваем сразу двух зайцев, — по-свойски подмигнул он Артёму. — Убираем из-под генерала эту подпорку и дискредитируем его в глазах коллектива и начальства.

— Каким же образом? — не понял Артём. — Он поддерживает маршала по делу.

— Это не имеет значения, — усмехнулся Дорофеев. — Все знают, что Макаров командовал дивизией в воздушной армии Балобанова, и их связывает фронтовая дружба. Генералу не спустят, что покрывает приятеля в ущерб работе. Об этом уж я позабочусь. Не забывай — у нас всем командует партия!

— Но тебе-то какая корысть от этого, Володя? — недоуменно воззрился на него Артём. — Чем для тебя лучше Ковач? Он же нечестный и наглый. Вспомни, что о нем говорили в МАИ!

— А что о нем болтали на самолетном факультете? — с любопытством спросил Дорофеев. — Ты же знаешь, я кончал моторный.

— Он учился старше меня на курс, и их, парней, было там всего пять человек. Все — сынки больших людей, спасавшиеся от фронта. Те еще жеребцы. А про него говорили, что расковырял себе ухо, чтобы не забрали в армию, — Артём рассказывал то, что помнил. — Да и сейчас, как ты знаешь, он назначен замом лишь потому, что женат на дочке какого-то кремлевского деятеля. — он недоверчиво посмотрел на секретаря парткома. — Неужели, Володя, ты хочешь, чтобы институт возглавил такой скользкий тип? Он же его развалит... А генерал Макаров приносит пользу.

— Ну, что ж, давай тогда на прямоту, — решил сбросить маску Дорофеев. — Не хуже тебя знаю, чего стоит Рудольф Ковач. Не годится он в начальники института, хотя спит и видит себя в этом кресле, а его тесть вовсю копает под нашего генерала. Я в курсе. Рудик со мной делится, — он усмехнулся, — как с другом.

— Но как ты можешь с ним дружить, Володя, если знаешь ему цену! — не выдержав, воскликнул Артём. — И тем более помогать в достижении грязной цели!

Большой и тучный Дорофеев снисходительно усмехнулся.

— Зеленый ты еще, как стручок, Тёма. Пора бы тебе поумнеть, если хочешь сделать карьеру. В политике нет друзей, есть лишь интересы! Это не я сказал, а кто -то из великих. И моя дружба с Рудиком — чистая политика.

— Так объясни мне, зеленому, в чем ее смысл, — обиженно бросил Артём.

— А сам не догадываешься? Ты же шахматист, — с шутливым укором взглянул на него Дорофеев, — даже меня иногда обыгрываешь. — Артём промолчал. Секретарь парткома опасливо посмотрел на дверь, как бы проверяя не подслушивают ли их, и открыл ему свой замысел. — Наш генерал неплохо рулит институтом, но он стар и не способен поднять его на более высокий уровень. Рудик слаб в коленках. Нужен молодой, но более сильный начальник, — Дорофеев откинулся в кресле, выпятив грудь. — Теперь ты догадываешься, кто должен сменить Макарова?

— Вот оно что. Не хило задумано, — до Артёма, наконец, дошел смысл интриги. — Ты хочешь руками Ковача и тех, кто за ним стоит, свалить генерала, а затем отвести его кандидатуру, чтобы самому возглавить институт. Разве не так?

Дорофеев широко улыбнулся.

— Я тебе этого не говорил, так что выводы сделай сам. Но советую крепко держаться меня и дорожить нашей дружбой. У Козьмы Пруткова есть полезная мудрость. Точно не помню, но смысл такой: чтобы сделать карьеру, важно не таланты иметь, а принадлежать к влиятельной клике. Усек? Тогда иди и крепко подумай над тем, что я тебе сказал.

* * *

Настоящим отдохновением от тягостной обстановки на работе стала их поездка к Вариной тетке Шуре, которая растила ее до семи лет вместо матери, когда та несла службу в армии на Кавказе.

— Раз уж мы решили пожениться, тебе надо познакомиться с моими самыми близкими родственниками, — сказала ему Варя за две недели до регистрации. — Тетя Шура для меня — вторая мама. Я просто обязана, — полушутя добавила она, — предъявить ей своего будущего мужа.

— Ну что ж — приглашай тетю в гости, — предложил

Артём. — Остановится она у твоей матери, а мы оплатим ей проезд и устроим хороший прием.

— Тёмочка, а не сможешь ты взять недельку в счет отпуска? — попросила Варя. — Мне хочется повидать и ее мужа, Алексея Федоровича, и другую мою тетю — Маню, двоюродных сестер и братьев.

— А сколько их у тебя? - улыбнулся Артём. — И разве они живут там все вместе?

— Тетя Шура живет на станции близ города Красный Холм. У нее две дочки и сын. Алексей Федорович — директор тамошнего льнозавода. А младшая мамина сестра, тетя Маня, с сыном и дочкой — в нашей родной деревне, это неподалеку. Ездить к ним не придется. Они сами придут, — с тобой познакомиться.

Артём свой отпуск использовал не полностью и договориться с начальством оказалось нетрудно. Тем более, что все знали о его женитьбе. Сборы были недолгими, и на следующий день они с Варей уже прибыли в маленький заводской поселок, скорее напоминавший деревню. Да и ветхие цеха льнозавода больше походили на сельские мастерские.

Встречали их тетя Шура и ее дочери, старшеклассницы. Алексей Федорович был на работе, а маленький сын гонял с ребятами мяч на соседней лужайке. Варина тетка Артёму понравилась. Встретила она их очень тепло, и по всему чувствовалось, что это искренняя и сердечная женщина. Одета она была просто, и речь вела с характерным местным выговором.

— Ты сказала, что тетя Шура — домохозяйка. Это понятно — трое детей. А что она делала раньше? Работала в колхозе? — спросил Артём, когда они с Варей устраивались в отведенной им комнате.

— Тетя Шура никогда не работала в колхозе. Она учительница, — обиделась за тетку Варя. — А тетя Маня, и правда, работает дояркой в колхозе. Хотя, в свое время, выучилась на зоотехника. Но так уж вышло...

«Да уж, мало похожа тетя Шура на учительницу», — подумал Артём, а вслух сказал:

— Какую печать накладывает деревенская жизнь! Она и выглядит, и говорит, как простая колхозница.

Вскоре пришел с работы и глава семейства. Дядя Леша, как его звала Варя, был невысок, худощав и немногословен. Его простое мужицкое лицо оживляли большие добрые глаза. Придя уже к накрытому столу, он крепко пожал руку будущему родственнику, сказав с чувством всего несколько слов:

— Рад, что Варя сделала достойный выбор. Это — сокровище. Береги ее!