— Я готов. А что делать с этим? — я пнул ногой бесчувственное тело.

— Я думаю, Мучковский скоро вернется. Вот пусть он и помучается, — ответила Катя, натягивая на себя лосины.

Одевшись, она потащила меня на кухню, окно из которой выходило во внутренний двор. Катя ловко запрыгнула на широкий подоконник и открыла ставни. Под окном оказалась пристройка. Мы выбрались на ее крышу, я спрыгнул вниз и помог спуститься девушке. Когда мы вышли в Даев переулок, Мучковского и его команды видно не было, и мы бросились к моему «мерседесу».

— Куда б податься? — спросил я, когда мы выехали на Сретенку и направились в сторону Сухаревской площади.

— По-моему, тебе следует побеспокоиться о своей жене и ребенке, — заметила Катя.

— Они вчера улетели в Сочи. Так что пока мне следует беспокоиться о себе самом.

— И что же ты думаешь предпринять?

— Пока не знаю. Я даже не знаю, куда я сейчас еду, — ответил я, пока мы пересекали Сухаревскую площадь и въезжали на Проспект Мира.

— Судя по направлению, мы едем в офис. Боюсь, что это не лучший вариант. Послушай, поехали к моему другу. Он живет недалеко от метро «Китай-город».

— Онуфриев что ли? — покосился я на Катю.

— Нет, Винников. Но он такой же умный. Пойми, это человек не твоего круга и никому в голову не придет искать тебя у него.

— Логично, — промолвил я, — но еще лучше снять номер в отеле.

Пошарив по карманам, я обнаружил, что потерял сотовый телефон, скорее всего, забыл его в Катиной квартире.

— Дай свой мобильник, — попросил я Катю.

Она протянула мне аппарат. Я коснулся кнопочек, на дисплее загорелась надпись «аккумулятор разряжен», и телефон отключился.

— Очень мило, — проворчал я. — Ты чего не зарядила его?!

Катя только руками в ответ развела. Зарядное устройство от прикуривателя к ее аппарату не подошло. Я вздохнул:

— Как мы теперь кому-либо дозвонимся?! Я на память даже своего номера не помню!

— А у моего друга есть и телефон, и Интернет, — сказала Катя. — Я войду в свой ящик, там у меня вся телефонная база.

— Ну что ж, когда я расправлюсь с Мучковским, назначу тебя своим заместителем, — заявил я, сам не зная шутя или серьезно.

— Вот еще! — фыркнула Катя. — Лучше повысь зарплату с сохранением прежней должности.

— Ты не хочешь сделать карьеру?

— Я хочу жить спокойно, и чтоб всякие Мучковские за мной не гонялись.

— Однако, тебе от него и так досталось.

— Да уж с тобою как свяжешься! Мог бы, между прочим, радиотелефон себе купить. Сейчас бы таких проблем не было.

Мы проехали по Садовому кольцу, свернули на Мясницкую и попали в пробку. До Большого Комсомольского переулка мы добрались только через час.

Винников жил в густонаселенной коммунальной квартире с небольшими комнатушками самых причудливых форм. Нам открыла его соседка, пожилая женщина, которая знала Катю, потому что, увидев девушку, ничего не спросила, а сразу же крикнула вглубь полутемного коридора:

— Игорь, к тебе пришли.

Женщина ушла на кухню, а на ее крик одна из дверей отворилась, и на свет божий выполз длинный субъект с нечесаной копной волос, в круглых очках с очень толстыми линзами. Он не спеша прошаркал навстречу нам в огромных, рваных шлепанцах, из которых далеко торчали длинные пальцы и еще дальше нестриженые ногти, и я даже слегка попятился, опасаясь, что он оцарапает меня этими ногтями, если подойдет слишком близко. Субъект остановился и, вытаращив глаза на Катю, сказал:

— Привет, — он как бы сам удивлялся знакомству с такой девушкой.

— Привет, Винников, — ответила Катя и представила меня. — Знакомься, это Юрий Михайлович, мой шеф.

Винников вытаращил глаза на меня, протянул руку и пробурчал:

— Игорь.

— Юра, — ответил я, пожимая его мягкую кисть.

— Проходите, пожалуйста. Я там кое-что пишу.

Мы прошли в небольшую комнату, в которой была кровать, гардероб, старый письменный стол и два стула, и все это, кроме гардероба и одного стула, на котором, видимо, сидел Винников, было завалено какими-то бумагами и книгами. На краю кровати, правда, еще сидела какая-то девушка, которую среди общего хлама можно было и не заметить.

— Это Люся, — произнес Винников с таким виноватым выражением лица, словно боялся, что нам придет в голову, будто он с этой девушкой занимался не только физикой.

— Здравствуйте, — тихо откликнулась она.

— Катя.

— Юра.

— Винников, нам нужно у тебя немного пересидеть, — заявила Катя, бесцеремонно усаживаясь на стол, прямо на бумаги.

— Сколько угодно, — ответил Винников и развел руками, как бы предлагая нам самим обустраиваться в его комнате.

— Дай телефон, — попросила Катя.

— Да-да, — пробормотал Игорь.

Он скрылся в коридоре. Катя села за клавиатуру и занялась своим почтовым ящиком. Винников вернулся с телефоном, за которым тянулся удлинитель.

— Мобильный тут берет плохо, — объяснил он.

— Отдай его Юре, — скомандовала Катя.

Винников протянул мне аппарат и сказал:

— Да вы присаживайтесь. Садитесь прямо на кровать, ничего страшного.

Я замялся, и тогда Люся встала и, сбросив бумаги со стула, пододвинула его мне. Я сел и поставил телефон на колени.

— Мы вам не мешаем? — предупредительно спросил Винников.

— Да нет-нет, что вы, — ответил я, в действительности не представляя себе, как я буду вести разговор со своим начальником службы безопасности в присутствии этой не от мира сего парочки.

На выручку пришла Катя.

— Винников, не сочти за нахальство, но разговор у нас конфиденциальный.

— Пожалуйста-пожалуйста, — пробормотал он. — Мы на кухне посидим.

И он начал собирать какие-то бумаги, которые собирался штудировать на кухне.

— Винников, — вдруг отвлекла его Катя, — посмотри, что у меня есть.

С этими словами она вытащила из сумочки сложенный вчетверо лист и протянула его Игорю. Тот развернул бумагу, и я увидел, что это диаграмма моего коэффициента «О». Когда Винников взглянул на график, изображенный на Катином листе, его глаза чуть было окончательно не вывалились наружу. У него был такой вид, как будто Катя походя решила задачу, над которой он бился всю свою жизнь и мечтал получить Нобелевскую премию.

— Откуда ты это взяла? — прошептал он.

— Сама вычислила, — рассмеялась Катя.

— Чье это? — опять-таки шепотом спросил Винников и замер в ожидании, что сейчас откроется последняя тайна бытия.