— Согласен!

— Отлично! — Хозяин кабинета с чувством пожал мне руку. — Не думал, что ты согласишься, в твоем направлении стоит отметка «не привлекать к военным операциям».

— Ну, это не совсем военная. Кстати, у меня две просьбы.

— Какие?

— Первая — мне нужно оружие.

— Хорошо. У нас есть небольшой запас. Выбирай на свой вкус.

— Второе — я еду один.

Начальник моргнул и удивленно посмотрел на меня.

— Что?

Следующие пять минут я потратил на втолковывание хозяину кабинета, почему именно надо сделать так, а не иначе.

— Две группы вместо одной быстрее справятся с делом. И будут менее заметны со стороны. Больший район проверим.

— А если налетите на кого? — не сдавался тот.

— Если налетим, то на одного больше, на одного меньше — уже не имеет значения. А так больше шансов привести информацию.

Хозяин кабинета задумчиво тер переносицу, недоверчиво хмыкал и все смотрел на меня.

— Не страшно? Ты ведь отказался идти на службу, а тут прешь на рожон.

— Не стоит путать две разные вещи. И потом, на рожон я не пру. И изображать из себя героя не собираюсь. Осторожно съезжу, посмотрю, проверю и вернусь.

— Ладно, — сдался он. — Убедил. Давай свои бумаги. Оформим тебя пока как… водителя. А там видно будет. Согласен?

— Да.

— Зовут тебя… Артур Томилин. А я Степан Андреевичей Голыбин. Исполняю обязанности начальника управления, которого еще нет. Будем знакомы.

И он протянул мне руку.

Через полчаса я был зачислен в штат сотрудников управления в качестве водителя существующей пока только на бумаге службы снабжения, поставлен на довольствие и определен на проживание.

— На выбор. Комната в общежитии управления — это через дорогу, двухэтажный особняк, бывший дом отдыха. Или квартира в любом из домов на соседней улице.

Я выбрал квартиру.

— Тогда так. Сегодняшний вечер тебе на решение жилищной проблемы. Вставай на учет у коменданта, получай ключи. Перевози вещи. Словом, осваивайся. А завтра с утра приходи. Будем решать, как и когда приступать к работе. И с кем. Понял?

— Да.

— Тогда до завтра, — сказал Голыбин. — Поздравляю с принятием на работу!

— Благодарю…

Несомненный плюс малонаселенности города — обилие свободного жилья. Квартиры во всех районах на любой вкус, любого размера. Кто желает, может заполучить частный особняк. Правда, только в том случае, если нет информации о прежних хозяевах или известно, что они погибли.

Коменданта мне помогли найти сотрудники другого отдела. Пожилой мужчина, с сильными залысинами, в непомерно больших очках, выслушал меня, прочитал направление и достал огромную книгу учета. Поминутно вздыхая и утирая пот платком, он медленно переворачивал страницы, шевеля губами, читал текст, потом сравнивал данные с данными в другой книге. И… опять листал. Такая манера слегка раздражала, но я терпел молча. Дяде явно стукнуло семьдесят, и прожитые годы не прибавили ему резвости. Пусть уж копается сколько нужно.

… Вообще, как я заметил, очень много ответственных лиц в гражданских организациях занимали мужчины пожилого и даже преклонного возраста и женщины, причем тоже не из молодых. Тенденция понятная и знакомая. Вся молодежь и люди среднего возраста сейчас либо на фронтах, либо вкалывают на производстве. А те, кто в силу возраста уже не может держать автомат или стоять у станка, работают комендантами, начальниками служб, сидят в отделах кадров, во всевозможных комитетах. Словом, тащат на себе тыловую, второстепенную нагрузку. Важную и нужную, но далеко не самую активную.

— Магистральная, дом семь, квартира шестнадцать, — наконец сказал комендант. — Одна комната — двадцать девять метров, кухня — пятнадцать метров. Ванная комната — семь метров, туалет, подсобная комната, прихожая. Лоджия — десять метров. Устроит?

— Конечно! — кивнул я. — Отличный вариант.

— Вода холодная есть, в квартире установлена нагревательная колонка. Электричество уже подали. А вот с отоплением пока проблемы. На улице еще не холодно. В крайнем случае включите обогреватели. Мы их выдаем бесплатно.

— Там мебель есть? Хоть какая-нибудь?

Комендант огорченно вздохнул и покачал головой.

— Плита, ванная, унитаз… Может быть, шкаф. Остальное посмотрите сами. Лампочки можно купить в магазине. Мебель… на рынке. Там торгуют подержанным. Выберете.

Я кивнул. Судя по всему, в квартире нет не только мебели, но и стекол в окнах, дверей в комнатах, обоев на стенах и прочих… мелочей. Ладно, переживем. И так презентовали хорошее жилье, чего еще ждать? Надо будет — обустрою квартиру сам. Не надо — обойдусь.

— Ключи?

— Значит, берете?

— Да.

— Тогда подождите. Я впишу вас в ордерную книгу. И внесу в реестр.

Вздохнув, я опять кивнул и приготовился ждать. Бюрократия — дело скучное, но… обязательное.

«Перетаскивать тайник ближе к новому месту жительства нет смысла. Брать оттуда нечего, да и незачем. Установка с собой, сканер, другая техника… Так что пусть лежит в подвале. А вот то, что при мне, — надо спрятать. Уже здесь. На этой самой Магистральной. Судя по всему, часто дома я бывать не буду. А таскать с собой полный набор нельзя. И опять же — незачем. Главное — найти подходящее место для тайника…»

Так я рассуждал по пути к новому жилищу, таща на себе баул с установкой по пустеющим улицам Самака. И хотя солнце еще не покинуло небосвод и было довольно светло, но праздных прохожих не видно. Все либо на заводах и в мастерских, либо на своих земельных участках. Только редкие машины или велосипедисты спешат по своим делам. Транспорта настолько мало, что не работают светофоры. Регулировать движение просто нет смысла.

Несколько раз встречались патрули. Дружинники — мужчины в возрасте от двадцати пяти до пятидесяти лет — по трое неторопливо фланировали по тротуарам, бдительно глядя по сторонам. За плечом у каждого либо самозарядный карабин, либо охотничье ружье. На левом рукаве широкая трехцветная повязка, сверху вниз: серый, зеленый, красный.

У одного патруля я уточнил дорогу. Дружинники внимательно прочитали мои документы, задали пару вопросов и указали верное направление. Даже предложили помочь донести баул, но я отказался. А про себя отметил — бдительность у этих ребят на уровне, но пренебрежения или высокомерия нет. Это хорошо.

Искомый дом спрятан от дороги за двумя соседними. Четырехэтажка серого цвета. Три подъезда, палисадник под окнами и небольшой сад перед домом. Плюс детская площадка, спортгородок… Все, конечно, разорено, разбито. Сохранились остовы лавок, железные каркасы каруселей, горки. Уцелел турник, брусья, шведская стенка. Металл покрыт ржавчиной, погнут, поцарапан.